Сергей Николюк

Каждой субкультуре для воспроизводства требуется свой социокультурный тип человека. В качестве такового для культуры белорусского «большинства» выступает «человек советский».

Принцип симфонии, положенный в основу отношений светской и духовной власти в Беларуси, был впервые сформулирован императором Юстинианом I в VI веке

Беларусь – страна, в которой господствуют неформальные отношения, причем как на бытовом, так и на государственном и межгосударственном уровне.

За семь лет (2011-2017 гг.) удельный вес инновационной продукции в общем объеме отгруженной продукции организаций промышленности увеличился на скромные 3 пункта.

Государство, выстроенное над обществом, в котором преобладают носители догосударственной культуры, не может быть стабильным по определению.

Процесс утяжеления «верхушки социальной пирамиды» сегодня четко фиксируется официальной статистикой. Процесс этот развивается на фоне кризиса экономической составляющей «белорусской модели».

Объектом мифологизации ныне выступает прежде всего не природа, а социальные процессы и эмоциональная жизнь человека.

Заявленный уровень общественной адекватности в 90% – это, безусловно, перебор, даже при условии популярности пословицы «ничто нас так не радует, как горе товарища».

Подобный универсализм в объяснении «движущих сил» революций существенно упрощает жизнь специалистам по освоению бюджетных средств.

Система входит в точку бифуркации, характеризующуюся высокой чувствительностью даже к незначительным внешним воздействием.

ГО – это не чья-то прихоть и не социальное явление с неопределенными характеристиками, ставящими в тупик экс-директора Института социологии. ГО – это субъект, отвечающий за развитие в эпоху постиндустриальной экономики.

Для диалога, как и для танго, нужны двое, и эти двое должны обладать субъектностью, т.е. политической волей и способностью к рациональному мышлению.

Беларусь вступила в полосу кризиса, выход из которого в рамках существующей модели не просматривается. Это создает поле для наращивания присутствия и влияния альтернативных властям политических акторов. Однако, мало иметь шанс – необходимо быть способным этим шансом воспользоваться.

Если для сохранения личной власти – пусть и в усеченном варианте губернатора Северо-западного края – Лукашенко пойдет на сдачу суверенитета, то большая часть «большинства» и меньшая часть «меньшинства» поддержит такой разворот на 180?.

Хотя реакционный синдром в политике действующего политического режима сегодня как никогда велик, главные задачи правящей элиты исключают возможность длительного продвижения России в данном направлении.

Ведущая роль в выработке политического курса в России принадлежит не государственным институтам, а неформальным олигархическим сетям, действующим под патронажем верховного арбитра Путина.

Все, что мы сегодня имеем – прямой результат честных и свободных выборов 1994 г. И если условия для проведения подобных выборов повторяться, то где гарантия, что они не завершаться вторым пришествием очередного «батьки»?

Основная задача парламентских выборов у них – формирование стратегии развития страны на ближайшие годы. Основная задача парламентских выборов у нас – пролонгация полномочий группировки, находящейся у власти.

На смену частным олигархам, открывавшим ногой двери в правительственные кабинеты, пришли государственные олигархи, сами занявшие кабинеты высших государственных чиновников.

«Неопределившиеся», отказываясь поддерживать Лукашенко, не меняют своих убеждений. А раз так, то и переход в лагерь идеологических противников для них закрыт.

Второй парадокс не столь очевиден. Он вполне укладывается в формулу: за один год в России меняется все, за двести – ничего.

Предыдущему переходу общества в возбужденное состояние предшествовала «эпоха застоя», президентским выборам 2010 г. – десятилетие роста доходов населения.

Евразийская риторика Лукашенко – лишь внешний антураж, которому не следует придавать большого значения. Таковы на данный момент правила игры.

Предчувствия возможного распада России опираются на прочный исторический фундамент. Только в прошлом веке Империя распадалась дважды: в 1917 и 1991 годах.

Вопрос о готовности общества к либеральным реформам – это в первую очередь вопрос цены, которую общество согласно заплатить за проведение реформ.

Не стоит удивляться, но противников проведения независимых социологических опросов в Беларусии можно отыскать не только во властных коридорах, но и в обществе.

Половина белорусов воспринимает правоохранительные органы в качестве потенциального источника нарушения своих прав.

Для человека традиционной культуры воля к насилию – ключевое свидетельство подлинной Власти. Именно этим объясняется любовь простых людей к тиранам и пренебрежительное отношение к руководителям, склонным проявлять «милость к павшим».

Большинство людей в любой стране живут повседневными заботами, и лишь в условиях чрезвычайной ситуации возможна мобилизация на основе общественно значимых идей и ценностей.

У каждой части расколотого белорусского общества – свое представление о Правде. Поэтому ни власть, ни ее политические оппоненты не способны ничего донести на чужую электоральную территорию, и объем медийных ресурсов при этом не играет заметной роли.

Стоит ли тратить ресурсы на то, чтобы «выпрыгнуть из оппозиционного гетто», если его пространство освоено оппозиционными политическими партиями в лучшем случае на одну треть?!

За прошлый год рейтинг доверия по отношению к ФПБ снизился на 4.8 пункта, в то время как конкуренты пусть немного, но прибавили.

Не исключено, что сместив в очередной раз политические акценты, власть переоценила будущий экономический эффект от московских договоренностей, да и на горизонте мировой экономики явно начинают собираться тучи.

Ей следует из аморфного «меньшинства» формировать идеологическое, политическое и социальное движение, т.е. реальную оппозицию.

Человек догосударственной культуры приспосабливается к внешним неблагоприятным изменениям главным образом за счет негативной адаптации, т.е. понижая планку своих запросов.

Белорусское общество может находиться в двух состояниях: спящем и возбужденном. Одного лишь снижения жизненного уровня для возбуждения недостаточно.

Союз между либералами и представителями  архаичного «большинства» у нас еще только начинает формироваться. «Народный сход» – один из его элементов. В процессе его проведения либералы (инициаторы «Народного схода») и попытаются перевести народные чаянья о социальной справедливости на либеральный язык.

Любая власть в условиях расколотого общества обречена на хромающие решения. Т.е. на такие решения, последовательная реализация которых приводит к отказу от их реализации в инверсионном режиме.

Сегодня независимые экономисты наперебой пытаются убедить нас в том, что «белорусская экономическая модель» исчерпала свой ресурс. Но экономическое исчерпание – лишь следствие исчерпания ресурса идеала крайнего авторитаризма.

Если в стране доля государственной собственности за три президентских срока Лукашенко практически не изменилась, то откуда же взяться новым социальным практикам?

В расколотом белорусском обществе – каждой профессиональной твари по паре. В результате мы имеем два взгляда на социальную реальность: удовлетворяющий власть и не удовлетворяющий никого.

У любой резьбы есть предел: слишком жесткий режим не справится с нарастанием социального напряжения и последующими дисфункциями управления.

Особенность нынешнего этапа развития белорусской модели заключается в том, что условная гречка будет дорожать непрерывно. «Большинство» просто не сможет успевать адаптироваться к негативным переменам.

Утрата способности концентрировать ресурсы и контролировать приемлемый уровень коррупции будет означать политическую смерть отца белорусской социально-экономической модели, воплощенной в форме УП «Беларусь».

Все мы согласны, что выгребать из тесных объятий Союзного государства следует в направлении Европы.

В обществе, не завершившем процесс модернизации, страх выполняет функцию контроля над соблюдением моральных норм.

Наш субъект-монополист оказался в ловушке, и не исключено, что он теперь развивается в режиме автокатализа, т.е. в режиме, когда любые его действия приводят к его ослаблению.

Свое электоральное долголетие Лукашенко до сих пор обеспечивал за счет инвестиций в прошлое (повышение пенсий, окладов силовиков и т.д.). Источником инвестиций при этом выступали внешние дотации и высокие налоги на экономически активных граждан.

Что касается фактора страха, то он в Беларуси, безусловно, имеет место быть. Это страх «меньшинства», осознавшего, что оно находится в меньшинстве. Ну, а дальше все происходит по Фрейду.

Доносить до избирателей свою позицию – прямая обязанность политических партий, и потому любое усилие в данном направлении следует только приветствовать. Вопрос не в этом. Вопрос в эффективности «доносов». Прежде чем  «доносить», необходимо, как минимум, правильно определить конечного потребителя информационных посланий.

«Белорусская экономическая модель» конкурировать с экономиками, построенными на либеральных принципах, не в состоянии. Однако из столь очевидного факта еще не следует, что баланс любого либерального телодвижения для населения будет обязательно положительным.

Для того чтобы, задрав штаны, успешно бежать за цивилизованным миром, требуется не просто программа экономических реформ, но программа преодоления социокультурной архаики «человека советского» в его белорусском варианте.

Полагаю, «победа» в Беларуси останется за отечественными СМИ, и если бы социологический опрос был проведен в ближайшие дни, то мы, скорее всего, стали бы свидетелями очередного «исторического минимума».

Успех любых действий демократической власти после Победы во многом будет зависеть от экономического фона, а он с большой долей вероятности будет неблагоприятным.

Европейцы доверяют в большей степени региональным и местным властям (50%), рейтинг доверия национальной власти существенно ниже – 34%. В Беларуси же наблюдается обратная зависимость. Это свидетельствует не только об иной природе белорусской власти, но и об ином ее восприятии общественным мнением.

Наблюдаемая в ходе социологических опросов динамика, как правило, является реакцией на перемены в медийном пространстве, и ее не следует связывать с изменением ценностей.

Вразумительного объяснения данной аномалии у меня нет, и потому следует признать, что социальная реальность в очередной раз оказалась сложнее наших представлений о ней.

Скорее всего, как это и подсказывает исторический опыт, новый социальный контракт со стороны государства придется «подписывать» уже совсем другим людям.

В этих условиях оппозиции следует сосредоточить свои усилия не на борьбе за дополнительные голоса, а за изменение качества поддержки со стороны демократического электората.

Картина получилась ожидаемой: чем выше уровень религиозности, тем выше готовность голосовать за Лукашенко.

Автор этих строк уже который год пытается разрушить столь привычное для многих представление о структуре белорусского политического пространства.

Белорусские эксперты в качестве такой теории, как правило, используют представления разработанные на Западе о западном же обществе.

В белорусском обществе реально существует многочисленная «середина», которая себя таковой осознает. Но она не составляет среднего класса.

Существующие ограничения затрудняют формирование структур гражданского и политического сообществ.

Белорусский зарождающийся средний класс представляет собой довольно неустойчивое, разнородное и маргинальное образование.

В настоящей статье мы рассмотрим стратификационные (социально-структурные) предпосылки формирования среднего класса в Беларуси.

За все рано или поздно приходится платить, в том числе и за несформировавшуюся национальную идентичность.

Граница белорусской идентичности становится расплывчатой, и миллионы белорусов уже сегодня готовы ее переступить.

Так способно ли УП Беларусь реформироваться? В принципе, да. История властецентричной системы – есть история ее реформирования.

Судя по динамике индексов доверия, оппозиция отстранились от борьбы «за монополию легитимного выражения правды о социальном мире».

Отказавшись от последовательных реформ в качестве основного инструмента поддержания стабильности, они открыли дверь для лавинообразных изменений.

Приведенное распределение ответственных свидетельствует лишь об одном: Политсовет и Национальный комитет являются главными субъектами ОДС. Им просто некому поручать задуманное.

Предлагаемая статья рассматривается автором в качестве заявки на «малую Нобелевскую премию» белорусской оппозиции.

Константин Скуратович: Но момент оплаты векселей все время откладывается и, скорее всего, так и не наступит. /31.10.06/

Сергей Николюк: Белорусское общество – это прежде всего общество послушно голосующих. /27.09.06/

Сергей Николюк: Экономические тенденции последних лет явно размывают протестную базу в обществе. /18.08.06/

Сергей Николюк: Вывод из всего вышесказанного довольно банален. Информация, в которой общество заинтересовано, способна передаваться и без посредничества СМИ. /02.08.06/

Сергей Николюк: «Третья сила» – это не «новенький» политик. Это новый электоральный ресурс, а такового в Беларуси просто нет. /30.06.06/

Сергей Николюк : Нигде в мире вопросы самоорганизации бюрократическими методами не решаются. Самоорганизация начинается в малых группах. /24.04.06

Сергей Николюк : Президентские выборы завершились, и это означает, что новый социальный контракт по факту подписан. Но насколько он прочен? /18.04.06/

Сергей Николюк : Почти треть общества – это значительная сила. С ней необходимо работать не во время избирательных кампаний, а постоянно, иначе в Беларуси повторится перестроечный сценарий. /26.12.05/

Страна неокупаемых ЛТП

/Униженные и оскорбленные/

/Ваше мнение/

Сергей Николюк : Безусловно, с обществом можно и целенаправленно поэкспериментировать. Первыми это попробовали сделать дантоны и робеспьеры в годы французской революции. Будучи практиками «от гильотины», они опирались на теоретические разработки великих энциклопедистов. Они любили рассуждать о воле народа, но без помощи террора реализовать эту самую волю для ее же блага не умели. /18.05.05/

Сергей Николюк : Объединяясь во всевозможных сочетаниях, партии ищут очередного единого. Их логика проста: в паузах между мобилизационными кампаниями рейтинг Лукашенко опускается ниже 30%. При этом более 50% опрошенных заявляют, что на очередных президентских выборах готовы голосовать за «новенького». Следовательно, задача оппозиции сводится к поиску ответа на главный политический вопрос белорусского общества: «если не он, то кто же?». /23.03.05/

Сергей Николюк : Динамика рейтинга Лукашенко послушно следует за мобилизационными качелями, на которых официальная пропаганда раскачивает электорат. Манипуляторы от власти с каждым годом все более профессионально выводят своего патрона на пик «спортивной» формы. После подъемов следуют падения, которые так радуют сердца оппозиционных лидеров. /03.03.05/

Сергей Николюк : Подытожим: любое ничем не ограниченное усиление личной власти возвращает современное общество к состоянию первобытной стаи. Процесс этот идет не только из-за влияния сильной харизматической личности, он востребован рядовыми участниками, потому что данная свыше общая цель освобождает их от ответственности за собственную судьбу. Возвращение белорусского общества к состоянию примитивной стаи и есть суть происходящих в стране за последние десять лет перемен. У этих перемен есть своя идеология, которую власть никогда не решится сформулировать открыто, хотя решение лежит на поверхности: «Вся власть – Лукашенко». /04.02.05/

Сергей Николюк : Само слово «тоталитарный» появляется на страницах итальянских газет весной 1923 г. Возможно, его крестным отцом был Дж. Джентиле  – один из фашистских идеологов, министр в правительстве Муссолини. Известно его высказывание: «Фашизм – не просто политическая доктрина, а тоталитарная концепция жизни». /20.01.05/

Пони бегает по кругу, или очерки белорусского тоталитаризма

Русские идут как попало

Похороненный референдум

Большой балет и большая политика

Единый кандидат. Хотите об этом поговорить?

Белорусская власть изобретательна. Ее инновационная деятельность знакома каждому, кто пытался хоть раз открыть свое дело, зарегистрировать НГО или заняться политической деятельностью. Предлагаемый материал – скромная попытка описать непостижимое: нестандартные формы и методы работы стандартной по сути своей власти.

Люблю соглашаться с президентом, например: «Да, белорусское общество должно развиваться, но делать это надо прежде всего в рамках собственной культурной традиции». К сожалению, в культурных традициях любого народа не только плюсы, но и минусы. Поэтому так важно понять, что следует захватить с собой из прошлого, а от чего необходимо отказаться.

В белом плаще с кровавым подбоем…

Чего же хочет женщина: конституции или севрюжины с хреном?

Вместо эпиграфа начну с цитаты из классика: «Если хотите построить социализм, выберите народ, который не жалко». Надеюсь, Бисмарк простит мне замену слова «государство» на слово «народ». В конце-то концов, государство, если согласиться с другим авторитетом прошлого, – это группа чиновников. Лично я ни к отечественным, ни к зарубежным представителям данной профессии особой любви не испытываю. Другое дело народ. Так и хочется снять шляпу и нажать на клавиатуре клавишу Shift для написания данного слова-символа с прописной буквы.

В поисках подходящего народа

«От советского Информбюро…»