Беларусско-Российские отношения: игры президентов

Анатолий Паньковский

Резюме

В 2020 году множественные конфликты с Россией в сфере торгово-экономических отношений, продолжавшиеся первое полугодие, перетекли в политическую плоскость. Напряжённость в двусторонних отношениях продолжала нарастать вплоть до президентских выборов и подавления первой протестной волны в Беларуси (9–12 августа). После выборов, лишившись легитимности внутри страны, целиком отказавшись от диалога с Западом и получив ограниченную поддержку Москвы, беларусское руководство оказалось в решающей зависимости от последней – с туманными перспективами сохранения суверенитета и наличия А. Лукашенко в качестве полноценного главы государства.

Тенденции:

Драма союзничества: новое начало

Процесс «углубленной интеграции», затеянный в канун 2019 года с целью разрешения накопившихся конфликтных вопросов при сближении нормативных рамок для экономических субъектов России и Беларуси, к успеху не привёл. Даже напротив – обернулся дополнительным ухудшением условий сотрудничества.

Начало 2020 года ознаменовалось одним из самых масштабных за всю историю беларусско-российских отношений конфликтов по поводу поставок российской нефти. Более четырёх месяцев стороны прожили без генерального соглашения по нефти ввиду несогласия Беларуси с российской налоговой политикой. В течение этого времени поставки российской нефти на беларусские НПЗ осуществлялись в минималистском режиме.

После переговоров Александра Лукашенко и Владимира Путина в Сочи 7 февраля, российская сторона согласилась допустить в российскую часть нефтепровода «Дружба» независимых производителей нефти, не входящих в олигополию ВИК (вертикально-интегрированных компаний). Контракт с «Роснефтью» о восстановлении поставок нефти в Беларусь был подписан лишь в середине мая на условиях, понижающих прежние выгоды местной нефтепереработки.

Нефтяной конфликт оказался значимым в аспекте маятниковой политики беларусского руководства, давшей прозападный крен. Побывавший в Минске 1 февраля госсекретарь США Майкл Помпео чётко обозначил готовность его страны полностью удовлетворять потребности Беларуси в нефти «по конкурентной цене».

Прошедший 2020 год – один из редких в истории беларусско-российских отношений периодов, когда Беларусь прибегала к закупкам «альтернативной» (танкерной) нефти через порты Клайпеды и Одессы (Украина).1 В итоге первые пять месяцев 2020 года из 5.4 млн тонн нефти, переработанных беларусскими НПЗ, фактически каждая пятая тонна являлась альтернативной: нефть закупалась в Азербайджане, Норвегии, Саудовской Аравии и США.

В марте-апреле к проблеме нефтяной сделки добавились споры по ряду других стратегических позиций. В частности ценовых условий поставок газа. На фоне снижения спотовых цен на газ на основных торговых площадках Европы законтрактованная цена российского газа оказалась для Беларуси «неоправданно» завышенной. Попытки её снизить привели к нулевым результатам. В конце мая Беларусь получила «ультиматум Миллера», суть которого сводилась к тому, что Россия не намерена пересматривать ценовые параметры текущего газового контракта. Начать разговор на предмет газовых ценников в 2021 году российская сторона готова лишь после погашения Беларусью накопленного долга, который, по подсчётам «Газпрома», составлял на тот момент USD 165.6 млн.2 Кроме того, не оправдались расчёты беларусской стороны снизить цену на газ через тарифную политику ЕАЭС до 2025 года.3

Более удачным для Минска оказался исход трений (продолжавшихся более полутора лет) по поводу пересмотра условий предоставления госкредита на строительство БелАЭС. В конце апреля Россия согласилась рассмотреть заявку Беларуси о его реструктуризации. В заявке беларусская сторона просила о продлении срока использования кредита на два года, переносе даты начала погашения основного долга по кредиту на 1 апреля 2023-го (с 1 апреля 2021 года) и замене действующей смешанной процентной ставки на фиксированную в размере 3.3% годовых. Эти параметры содержались в проекте протокола к кредитному договору, закон о ратификации которого В. Путин подписал 24 марта 2021 года.4

Ещё одна из точек напряжённости в двусторонних отношениях – антиэпидемическая политика. Если Россия последовала рекомендациям ВОЗ и ввела карантинные ограничения, то Беларусь вписалась в этот сюжет в статусе ковид-диссидента, активно критикующего политику мирового сообщества за «неправильную» реакцию на распространение COVID-19.

Шестнадцатого марта Россия заявила о закрытии границ, в том числе и с Беларусью, для борьбы с распространением коронавируса, в чём беларусская сторона усмотрела нарушение духа союзнических отношений. (В условиях пандемии многие страны Евросоюза заявляли о закрытии границ в одностороннем порядке, без консультаций с соседями и союзниками.) Далее в адрес Кремля последовал шквал критических диатриб – от обвинений в развале системы здравоохранения до упрёков в том, что российский политический класс действует не в интересах народа, а идёт на поводу у западных элит. Принципиальное решение о проведении Парада Победы в Минске 9 мая, притом что Москва перенесла его на более поздний срок, добавило эмоциональной остроты в конфликт между странами, вызванный противоположными ответами на распространение коронавируса.

Середина истории: противостояние

Важнейшие задачи, которые в 2020 году ставили перед собой Александр Лукашенко и Владимир Путин, на первый взгляд, должны были способствовать политическому сближению Беларуси и России. Первый намеревался переизбраться в августе на шестой президентский срок, второй – провести в июле конституционный референдум по продлению собственных полномочий. Вышло иначе.

В предвыборную кампанию в Беларуси её союзница Россия вписалась в роли (предписанной беларусским официозом) враждебной силы, активно покушающейся на беларусский суверенитет и прямо вмешивающейся во внутриполитический процесс. Это по-своему логично, ибо «незалежнасць» и «суверенитет» легли в основу предвыборной программы А. Лукашенко. Основные претенденты на президентский пост описывались официозом как агенты России, нацеленные на разрушение беларусской государственности в интересах «кукловодов», которые ассоциировались с российским правящим классом.

На заявление А. Лукашенко о том, что альтернативных кандидатов на выборах поддерживают российские олигархи, Кремлю пришлось отвечать с главного сигнального мостика. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков блеснул эрудицией, дав определение слову «олигарх», и заявил, что ему неизвестно о существовании в России олигархов, тем более занимающихся чем-то в Беларуси.5

Вопреки предсказаниям ряда аналитиков, что Москва как-то отреагирует на рейдерский захват БелГазПромБанка (фактическая собственность «Газпрома»), введение в нём временной администрации и назначение главой коммерческого банка человека из команды А. Лукашенко, ничего подобного не произошло. Кремль сохранял вид стоического равнодушия, в то время как 19 июня на совещании по поддержке банковской системой реального сектора экономики А. Лукашенко постарался опровергнуть домыслы СМИ о возможном переводе счетов госпредприятий из «дочек» российских банков в беларусские госбанки, впрочем, как всегда, двусмысленно, и уверил публику, что «дело БелГазПромБанка» – это отдельное дело.6

Наконец, скандальное задержание в конце июля 33 бойцов аффилированной с Кремлём ЧВК Вагнера7 (вскоре отпущенных без последствий для всех сторон), в общем-то, вписывается в канву беларусско-российских отношений этого периода. Вероятно, Минск рассчитывал, что политика «противостояния» с Россией будет правильно понята и оценена на Западе, и в результате мировое сообщество закроет глаза на происходящее в Беларуси во время президентских выборов.

Happy End: уклонение от политики «невмешательства»

После силового подавления протестов 9–11 августа, на фоне продолжавшегося политического оживления общества, А. Лукашенко начал настойчиво добиваться поддержки В. Путина. Пропагандистский флюгер повернулся вокруг оси и сменил направление с антироссийского на резко антизападное. Кремль, хоть и признал победу Лукашенко сразу и решил отклониться от своей политики «невмешательства», шёл на помощь (особенно в её материальном аспекте) медленно.

Двадцать седьмого августа российский президент сделал резонансное заявление о том, что в России по просьбе А. Лукашенко создан резерв силовиков для помощи Беларуси. Но, по словам В. Путина, эти силы не будут использоваться до тех пор, пока «экстремистские элементы» не начнут «поджигать машины и дома».8 По состоянию на начало сентября, реальная помощь России ограничилась вводом пропагандистских «войск» – участием в штабе Лукашенко российских политтехнологов и журналистов, заменивших уволившихся в знак протеста из информационной вертикали беларусских коллег. Эта, вроде, незначительная на первый взгляд помощь, насколько можно судить, оказалась существенной: во многом благодаря Кремлю Лукашенко удержался у власти.

Первый после «переизбрания» на шестой президентский срок зарубежный визит А. Лукашенко в Россию завершился получением ограниченной поддержки со стороны Кремля, рассчитанной по формуле «мал золотник, да дорог». Основной предметный итог четырнадцати переговоров в Сочи (помимо моральной поддержки) – обещание Путина выделить Беларуси кредит в размере USD 1.5 млрд (распределённый на три транша: два – в 2020 году, третий – в 2021 году).

Как размер, так и условия предоставления кредита, частично предназначенного для рефинансирования имеющихся перед Российской Федерацией долгов, не позволяют охарактеризовать его как «спасительный». Эксперты поименовали его «кредитом (не)доверия».9 В ответ на этот жест В. Путин попросил А. Лукашенко предпринять шаги по разрешению политического кризиса в стране и (как ему показалось) получил от того обещание провести в ближайшей перспективе конституционную реформу.

В дальнейшем Кремль продолжал придерживаться своей линии поддержки конституционной реформы и «общенационального диалога» в Беларуси, окончательно определившись с собственной политикой в отношении беларусского руководства. Её основное содержание – миротворчество при распределении политических рисков. С формальной точки зрения Кремль настаивает примерно на том же (правда, с иными акцентами), что и страны Евросоюза, но при этом он демонстративно не согласен с политикой Евросоюза. «Общенациональный диалог», о котором вещает Кремль, должен проходить под контролем политических элит, российских в частности.

Предсказуемо, что А. Лукашенко воспринял угрозу «конституционному суверенитету» таким образом, чтобы никто не смог его упрекнуть в слабости и малодушии: никаких значимых шагов в аспекте реализации конституционной реформы (содержание которой остаётся загадкой для всех, включая, вероятно, Лукашенко и Путина) в анализируемый период не предпринималось. По мере снижения к зиме 2020/2021 активности протестов в Беларуси, А. Лукашенко всё менее охотно обращался к этому сюжету и всё охотнее – к теме западной угрозы, пытаясь продать Кремлю антизападный альянс взамен транзита власти.

Финал года оказался значительно скучнее и прозаичнее его начала и середины. Вопреки предсказаниям экспертов, нефтяные и газовые соглашения на 2021 год были заключены без скандалов – на условиях 2020 года, хоть беларусская сторона и сочла их «несоюзническими».

Несмотря на то что в 2020 году председательство Беларуси в интеграционных пулах – ЕАЭС и ОДКБ – оказалось для Минска совершенно нерезультативным, А. Лукашенко с образцово-показательным оптимизмом продолжал строить планы в связи с новым председательством в СНГ. Девятнадцатого декабря, во время встречи главы МИД Владимира Макея с председателем исполкома СНГ Сергеем Лебедевым, он пообещал, что особый акцент планируется сделать на сопряжении интеграционных процессов в СНГ и ЕАЭС, а также реализации проектов в наукоёмких отраслях.

Торговые обмены

В 2020 году в стоимостном выражении произошло существенное сокращение беларусско-российского торгового оборота (на 17.3%), обусловленное факторами общемирового экономического спада, эффектами распространения ковид-пандемии, а также вторичными эффектами политического кризиса в Беларуси. Хорошей новостью можно считать то, что беларусский экспорт «упал» не так глубоко (–4.0%), как импорт (–25.6%). В результате беларусская сторона наторговала себе в убыток «всего» на USD 3.255 млрд) (табл. 1). Это существенное достижение в сравнении с 2019 годом, случившееся главным образом за счёт снижения закупок нефти.

Показатель 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020 % к 2019
Товарооборот 37 371 27 533 26 114 32 424 35 561 35 552 29 519 82.7
Экспорт 15 181 10 398 10 948 12 898 12 986 13 569 13 132 96.0
Импорт 22 190 17 143 15 306 19 599 22 619 21 982 16 387 74.4
Сальдо –7 009 –6 745 –4 558 –6 701 –9 633 –8 414 –3 255  
Таблица 1. Динамика внешней торговли товарами Республики Беларусь с Российской Федерацией в 2014–2020 гг., USD млн10

Активно проявилась тенденция последних 10–12 лет: возрастание удельного веса поставок продовольствия в Россию при снижении экспортных позиций «валообразующих» гигантов беларусской индустрии. Согласно данным посольства Республики Беларусь в Российской Федерации, в 2020 году основными товарными позициями беларусского экспорта являлись:

В структуре импорта из России преобладали:

На долю России пришлось 47.9% всего товарооборота Беларуси, в том числе 45.2% экспорта (в 2019 году – 41.5%) и 50.2% импорта (годом ранее – 55.8%). Не первый год установка беларусских властей на обеспечение равномерного распределения торговых потоков, по состоянию на конец 2020 года, остаётся лишь благим пожеланием, а Россия – практически безальтернативным торговым партнёром Беларуси.

Заключение

В 2020 году распад постсоветского имперского комплекса в центре с Россией получил дополнительный импульс, и политический кризис в Беларуси – лишь часть этого процесса. В минувшем году Армения оказалась вновь вовлечена в противостояние с Азербайджаном, политическим кризисом (очередной революцией) охвачен Кыргызстан. В России продолжались протесты в Хабаровске, а в начале 2021 года начались массовые выступления в поддержку Алексея Навального. Лишь один из пяти участников ЕАЭС – Казахстан – находится в состоянии относительного динамического равновесия.

Если не касаться внутренних российских процессов, то во всех случаях беспокойств в странах постсоветикума Россия реагировала без азарта, демонстрируя очевидное нежелание платить за лояльность деньгами, военным вмешательством или политическим авторитетом. Это справедливо и в отношении Беларуси – поддержка А. Лукашенко в кризисной ситуации не превысила объём регулярной помощи предыдущих спокойных лет. Весьма вероятно, что эта тенденция будет продолжена, хотя интригу могут привнести предстоящие в 2021 году выборы в российскую Думу.

Восьмого декабря 2021 года исполняется 30 лет Беловежским соглашениям, которые положили конец СССР и ознаменовали начало СНГ. Чему положит конец предстоящий Беловежский саммит СНГ, пока неизвестно.