Беларусь – Россия: к ревизии союзничества

Резюме

В 2016 году тон в двусторонних отношениях задавался взаимным несогласием партнёров с ценностью услуг, предоставляемых контрагентом. Обе стороны оказались разочарованы результатами двустороннего партнёрства, явно ожидая от него больших выгод, в том числе в рамках многосторонних организаций – ЕАЭС, ОДКБ. Отношения подверглись ревизии практически по всему спектру направлений взаимодействия – политическому, торговому, энергетическому, культурному, военному.

Напряжение в отношениях нарастало весь год и к концу года не разрешилось ни по одному из направлений. Разногласия, конфликты и споры тем не менее не вылились в полноценный кризис: обе стороны соблюдали опредёленную осторожность, не ставя под удар саму основу партнёрства и осознавая пределы своих возможностей давления на партнёра. В дальнейшем Беларуси и России, по-видимому, придётся снизить взаимные ожидания от сотрудничества.

Тенденции:

• ослабление взаимной поддержки двух стран в силу снижения выгод союзничества;
• создание со стороны России собственной инфраструктуры – транспортной, пограничной и военной;
• попытки Беларуси укрепить самостоятельность во внешней политике и преодолеть одностороннюю энергозависимость;
• высокая степень взаимозависимости двух стран, для Беларуси – критическая.

Общий обзор

Вступление России в ВТО и запуск ЕАЭС привели к снижению выгод союзничества Беларуси и России: конкуренция на российском рынке для белорусских товаров выросла, при этом эффективность механизмов защиты внутреннего рынка Беларуси от российских товаров и товаров из третьих стран снизилась. Санкции против России, сократив платежеспособность российского рынка, оказали дополнительное негативное влияние на белорусский экспорт в Россию.

Низкие мировые цены на нефть на протяжении последних нескольких лет также негативно сказались на выгодах белорусско-российского сотрудничества в этой сфере, поскольку ценовые преимущества Беларуси в сравнении с другими странами восточно-европейского региона существенно сократились. В сложившейся ситуации каждая сторона предприняла попытки скорректировать или пересмотреть имеющиеся договоренности в свою пользу, что привело к целой группе конфликтов и споров, компромиссные решения по которым, как правило, не были приняты до конца года.

Отдельно следовало бы выделить информационную составляющую этого конфликтного фона, драматический накал которой показателен сам по себе. Если в 2015 году основной целью российской пропаганды выступала Украина, то в 2016 году информационным атакам всё в большей степени начала подвергаться Беларусь. В конечном итоге белорусское руководство вынуждено было озаботиться вопросами информационной безопасности, что проявилось также и в конкретных действиях – задержании и аресте трёх журналистов, писавших для российского ресурса ИА Regnum. Несмотря на информационную агрессию российских СМИ и болезненную реакцию белорусской стороны, сами взаимоотношения официальных лиц, включая президентов, премьеров, министров иностранных дел и т.д., оставались сдержанными и в этом отношении вполне «союзническими».

Приблизительно то же самое – с определёнными оговорками – можно сказать о внешнеполитической координации России и Беларуси. Оговорки касаются двусмысленной позиции Минска по российско-украинскому конфликту и факту принадлежности Крыма, «инициатив» А.Лукашенко по вовлечению в миротворческий процесс США и попыток Минска укрепить свою самостоятельность за счёт активизации диалога с Западом и интенсификации контактов с развивающимися странами.

В целом же белорусская сторона демонстрировала осторожность, её действия вполне укладывались в коридор базовых предпочтений Кремля. В июле на сессии ПА ОБСЕ Беларусь не проголосовала за резолюцию, осуждающую оккупацию Крыма Россией, а в декабре в Генассамблее ООН она оказалась в числе стран, блокировавших проект резолюции по Крыму, в котором Россия признавалась страной-оккупантом.

Снижение нефтегазовой ренты: «длинный» конфликт и фактор логистики

В 2016 году разгорелся нефтегазовый конфликт – наиболее длительный за всю историю российско-белорусских отношений.1 Начиная с конца 2015 года белорусская сторона безуспешно пыталась пересмотреть ценовые параметры заключённого в 2014 году контракта на поставки российского газа в Беларусь,2 а с начала 2016 года перешла на самостоятельное ценообразование. Специально отметим, что контракт такую возможность предусматривает в том случае, если в ЕАЭС так и не заработает принцип «равнодоходности» (конечная цена рассчитывается по старой формуле, но она не должна превышать «равнодоходную»). Минск самостоятельно определил ценовой потолок «равнодоходности» и весь год платил за газ, руководствуясь этими соображениями.

Россия предсказуемо с таким ценообразованием не согласилась, и весь минувший год стороны безуспешно пытались прийти к компромиссу. Россия впервые использовала поставки нефти как рычаг давления в споре вокруг цены на газ, сократив со второй половины года поставки нефти в Беларусь более чем на 5 млн тонн.3 Общее сокращение поставок нефти в 2016 году составило 20.8% (18.1 млн т против 22.8 млн т в 2015 году) и существенно отразилось на множестве показателей белорусской экономики, включая доходы от экспорта и ВВП.

Между тем разногласия по газу оказались скорее поводом, чем основной причиной сокращения поставок нефти. Оно связано с необходимостью обеспечить доходы российской «Транснефти» от эксплуатации БТС-2, новой инфраструктуры порта Усть-Луга, то есть перенаправить значительную часть поставок нефти с белорусского на балтийский коридор (как это уже происходило в случае заполнения БТС-1).4 Кроме того, такое перенаправление сохраняет пошлины на нефть и нефтепродукты в российском, а не белорусском бюджете. Скорее всего, если бы белорусская сторона не дала соответствующего повода в виде недоплаты за газ, россияне нашли бы иные обоснования для сокращения поставок нефти в Беларусь (хотя, возможно, и не в столь существенном объёме).

В конечном итоге базовая причина нефтегазового конфликта 2016 года (как всех предыдущих и вероятных последующих) состоит в том, что российская сторона ещё на один шаг продвинулась в формировании своей «обходной» логистической инфраструктуры, позволяющей снизить зависимость от транзитных стран, в то время как белорусское руководство оказалось не готово смириться с факторами, свидетельствующими о снижении транзитного значения своей страны. И, следовательно, смириться со снижением стоимости транзитных услуг Беларуси, а в конечном счёте – с сокращением нефтегазовой ренты. Поскольку обе стороны по-разному оценивают относительную значимость своих услуг и обязательств, нефтегазовая сфера в видимой перспективе будет оставаться потенциально конфликтной.

Военная и торговая инфраструктура

В 2016 году нефтегазовая коллизия оказалась не единственной тучей в синем небе союзничества. Продолжал набирать обороты начавшийся в 2015 году торг5 вокруг размещения в Беларуси российский авиабазы, который привёл к нулевым результатам. К аналогичным результатам привели попытки белорусской стороны пробить поставки новых российских вооружений. В результате Россия пришла к выводу о необходимости укрепления военной инфраструктуры на собственной территории вблизи белорусской и украинской границ и приступила к обустройству военной базы в Клинцах, закрепив таким образом тенденцию на отдаление от своего ведущего союзника в сфере обороны.

Эта тенденция была расширена на торговую инфраструктуру: в 2016 году Россия продолжила обустройство элементов торговой границы с Беларусью, в основном, ввиду того что Беларусь не поддержала продуктовые «антисанкции» России против стран, подключившихся к режиму санкций против неё. Следует отметить, что последние годы Россия с разной интенсивностью, но вполне последовательно занималась обустройством своих границ с остальными окружающими её странами. И здесь Беларусь, со всеми оговорками по поводу особого характера отношений с Россией, оказывается в общем тренде.

Взаимный товарооборот с Российской Федерацией незначительно снизился (94.8% к 2015 году) – главным образом за счёт снижения российского импорта, в структуре которого значительно сократились поставки нефти. Экспорт белорусских товаров незначительно вырос (104.0% к показателям 2015 года), что в конечном итоге позитивно отразилось на динамике торгового сальдо, которое существенно сократилось в отношении к 2015 году и в абсолютных показателях – минус USD 4.476 млрд – достигло приблизительно таких же показателей, как и в 2004 году, когда общий товарооборот не превышал USD 16 млрд (табл. 1).

Как видно из таблицы, это далеко не самые худшие показатели двустороннего товарооборота между Беларусью и Россией, если учесть, что в 2015 году его общее падение по отношению к 2014 году составило 26.3% (USD 27.533 млрд при отрицательном торговом сальдо Беларуси USD 6.755 млрд). Вместе с тем говорить об оживлении торгово-экономических отношений по результатам 2016 года преждевременно.

Главным образом необходимо отметить то, что совместное нахождение России и Беларуси в едином торговом союзе (ЕАЭС) не оказало позитивного влияния на взаимные обмены: сохраняется большинство тарифных ограничений в торговле, по настоянию российских отраслевых лобби вводятся новые. Отстаивание интересов белорусских производителей в рамках ЕАЭС по-прежнему идёт с трудом, попытки привлечь исполнительные органы ЕАЭС в спорах с российскими ведомствами значимых результатов не приносят.

Заключение

Поскольку взаимная зависимость России и Беларуси является динамической величиной и в будущем будет снижаться, то любой компромисс по любым конфликтным вопросам, включая торговые, военно-политические и нефтегазовые, будет иметь временный характер. С другой стороны, неготовность руководства стран-союзниц к проведению реформ и убеждённость, что социально-экономические проблемы разрешатся в автоматическом режиме, в общем и целом предопределяют сохранение в отношениях status quo, который можно определить как «меркантилистское союзничество».

В силу «меркантилистской» доминанты в российско-белорусских отношениях, ЕАЭС в видимой перспективе будет оставаться слабым союзом – с огромным перечнем ограничений. Объёмы торговли будут находиться в прямой зависимости от цены нефти и, соответственно, устойчивости российского рубля (а не от институциональных сдвигов).

Беларусь будет стремиться к сохранению некоторой самостоятельности во внешней политике, однако возможность возобновления репрессивных практик против оппонентов режима задаёт определённые ограничения в этом отношении.