«Цифровая трансформация»: в какой степени страна к ней готова?

Резюме

Беларусь занимает лидирующее положение среди стран Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в рейтингах Международного союза электросвязи. Что касается показателей индекса внедрения цифровых технологий (Всемирный банк), то здесь Беларусь находится на предпоследнем месте среди стран ЕАЭС, опережая лишь Кыргызстан. Самый низкий индекс внедрения – среди государственных органов и организаций.

Инфраструктура (технические возможности) развивается, а спрос (доступность и потребность) – нет. Основные препятствия цифровой трансформации – групповые интересы, нечёткость регулирования, сохранение государственной монополии.

Положения Государственной программы развития цифровой экономики и информационного общества на 2016–2020 годы, принятой в 2016 году, чётко определяют направления развития телекоммуникационной инфраструктуры. Однако задачи в отношении использования технологий расплывчаты, а показатели результативности имеют узко секторальный характер. Вместе с тем диалог о направлениях цифровой трансформации выходит за пределы традиционного партнёрства государства с отраслевым лобби.

Тенденции

• сохранение цифрового неравенства;
• акцент на экстенсивном развитии инфраструктуры;
• недостаточная проработанность нормативно-правовой базы, тормозящая цифровую трансформацию общества;
• замедление роста пользователей глобальной сети;
• актуализация необходимости диалога между представителями органов госуправления и общественностью с целью выработки стратегии использования цифровых технологий для устойчивого развития.

Развитие инфраструктуры, аудитория и использование информационно-коммуникационных технологий

Позиция Беларуси в рейтингах Международного союза электросвязи с каждым годом повышается. В 2016 году страна заняла 23-е место среди 195 стран по развитию широкополосного доступа, 31-е место среди 175 стран по развитию информационных и коммуникативных технологий (в 2010 – 46-е). Подындекс «доступ» – переместилась с 50-й на 36-ю позицию, подындекс «пользователи» – с 50-й на 44-ю, подындекс «навыки» – с 8-й на 5-ю, стоимость фиксированного широкополосного доступа – с 72-й на 47-ю за 3 Мбит/сек. Ширина внешнего канала по сравнению с 2015 годом увеличилась на 137 Гб/с и составила до 1100 Гб/с.1

Однако Беларусь утратила позицию наиболее активно развивающейся страны. Произошло это по целому ряду причин, одна из которых – устойчивая тенденция замедления роста пользователей глобальной сети (в районе 70% населения в возрасте 15–74 лет с 2014 года) (табл.1). С другой стороны, число тех, кто выходит в интернет каждый день, значительно выросло и составило 90% пользователей в возрасте 15–74 лет.

Развитие инфраструктуры не способствует росту числа пользователей: предложение (технические возможности) растёт, а спрос (доступность и потребность) – нет. Так, средняя скорость в расчёте на одного абонента составила всего лишь 8.8 Мб/с при технической возможности 1Гбит/с:2 пользователи подключаются на более низкой скорости, поскольку это дешевле.

Относительно высокую стоимость подключения к интернету обусловливает государственная монополия на внешний канал, тормозящая развитие рынка телекоммуникационных услуг. Частные операторы (вторичные провайдеры) должны покупать внешний трафик у государственных операторов – «Белтелекома» или beCloud. При этом республиканское унитарное предприятие «Белтелеком» исполняет взаимоисключающие роли: конкурирует за клиентов на внутреннем рынке и формирует для всех остальных операторов стоимость доступа к внешнему каналу.

В 2016 году монопольные преимущества «Белтелекома» расширились благодаря установке в дата-центре кэш-серверов YouTube. Компания получила полномочия монопольно определять стоимость и возможность доступа к ним частных провайдеров. В итоге для коммерческих операторов стоимость доступа к серверам Google осталась такой же, как если бы серверы находились в Германии или США.

Негативное влияние на развитие аудитории сети интернет оказало и увеличение с апреля 2016 года ставки НДС на услуги электросвязи для сотовых операторов и интернет-провайдеров с 20 до 25%, повлекшее удорожание доступа к глобальной сети.

Несмотря на некоторое сокращение разрыва, цифровое неравенство по географическому и возрастному признакам остаётся серьёзной проблемой. Среди жителей Беларуси в возрасте до 30 лет 91–93% выходят в сеть ежедневно. Доля людей в возрасте 55+ – на 20% меньше. Если же обратиться к распределению по возрасту аудитории интернета, оказывается, что пользователей старше 50 лет в три раза меньше, чем пользователей младше 30.3

В Минске и Минской области 40% жителей имеют доступ к глобальной сети, что в разы превышает долю пользователей интернета в остальных регионах Беларуси (Гомельская область – 14%, Брестская – 13%, Витебская – 12%, Гродненская – 11%, Могилёвская – 10%).4 Цифровое неравенство ведёт к информационной асимметрии и определяет различия в доступе к услугам. Анализ аудитории сайтов edu.by, gpk.gov.by, minsk.gov.by, nbrb.by в мае 2016 года показал, что люди в возрасте 55+ составляют чуть больше 5% посетителей.5 Интернет-банкинг наиболее активно используют респонденты 16–34 лет, живущие в городах и посёлках городского типа.6 Онлайн покупки чаще всего совершают жители областных центров. Причём минчане в 2016 году совершили в 5 раз больше покупок, чем жители Витебска, и в 7 раз больше, чем жители Гомеля.7

Симптоматично, что в рейтинге внедрения цифровых технологий Всемирного банка Беларусь занимает предпоследнее место среди стран ЕАЭС, опережая только Кыргызстан. При этом самый низкий индекс внедрения – в структурах госуправления (табл. 2).

Действительно, в стране создана система межведомственного документооборота (СМДО), функционирует единый оператор этой системы – Национальный центр электронных услуг. Инфраструктура СМДО активно внедряется: с 2012 до I кв. 2016 года доля абонентов системы среди государственных органов и организаций выросла в 22 раза (2012 – 3%, 2015 – 31%, 2016 – 66%), тогда как количество документов, прошедших через систему, – всего в 2 раза (2012 – 23%, 2015 – 31%, 2016 – 46%).8 Это означает, что дорогостоящая инфраструктура используется неэффективно.

Как отметил премьер-министр А.Кобяков, «объём корреспонденции, передаваемый в электронном виде, у большинства госорганов не достигает и 50% от общего объёма», а «средства, выделенные на внедрение и использование цифровых технологий в работу органов государственного управления, остаются неосвоенными. В 2015 году освоение составило менее 50%, в 2016 году – 85%».9

Слабое развитие рекламного рынка (EUR 3.5 на человека)10 не обеспечивает необходимых условий для развития национального контента – одной из основных задач программы развития информационного общества в Беларуси. Зарубежные ресурсы по-прежнему лидируют и по объёму трафика и по «охвату» (числу уникальных посетителей). Более 40% трафика занимают youtube.com, vk.com и mail.ru.11 По «охвату» лидирует google.com (71%), за ним следуют vk.com (57%), youtube.com (50%), yandex.by (43%), mail.ru (41%), tut.by (39%).12 Если несколько лет назад превалировало «российское направление» (его доля составляла 70%), то в 2016 году трафик на российские и европейские ресурсы практически сравнялся. Не способствует развитию национального контента и то, что Беларусь, по данным анализа Freedom House, по-прежнему остаётся страной с несвободным интернетом.13

«Конфедерация цифрового бизнеса»

Необходимость интеграции в глобальную цифровую экономическую среду, в которой субъекты могут не только предоставлять товары и сервисы, производимые электронным бизнесом, но и осуществлять любую хозяйственную деятельность, предполагает создание благоприятной деловой среды для цифрового бизнеса на национальном уровне. Многое зависит также от того, какая из конфликтующих в настоящее время тенденций станет определяющей: упрощение процедур, снижение регуляторной функция государства или стремление лишить цифровой бизнес преференций и «уравнять» его с традиционным.

Для консолидации усилий по преодолению негативных тенденций в этой сфере в мае 2016 года создана «Конфедерация цифрового бизнеса». Её учредителями стали научно-технологическая ассоциация «Инфопарк», ассоциация автоматической идентификации «ГС1 Бел», ОО «Информационное общество» и др. Предполагается, что учредителям конфедерации удастся объединить организации различных секторов экономики, ведущих основной бизнес посредством информационных технологий (ассоциации и компании сектора информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), банки и платёжные системы, интернет-магазины, электронные биржи, провайдеры электронного документооборота, логистических и др. цифровых услуг). Это позволит представителям деловых кругов контактировать с органами госуправления с целью разработки эффективных мер регулирования цифрового рынка.

Не в меньшей степени озабочен бизнес и устранением барьеров для национальной и трансграничной электронной торговли. Речь идёт о гармонизации цифрового рынка со странами Евросоюза и формировании единого цифрового пространства ЕАЭС. Первая инициатива реализуется в рамках «Восточного партнёрства» (HDM panel, EU4Digital), вторая – на основе «Декларации о формировании цифрового пространства Европейского экономического союза», принятой в ноябре 2016 года.

Программа развития цифровой экономики и информационного общества

Инициативы деловых кругов, как и неудачи во внедрении сервисов электронного правительства, свидетельствуют об одном: приоритетным направлением цифровой трансформации должно быть не развитие инфраструктуры, а формирование адекватной концептуальной и правовой базы для организации процессов электронного взаимодействия бизнеса, граждан и государственных органов. Отвечает ли этой потребности принятая в марте 2016 года «Государственная программа развития цифровой экономики и информационного общества на 2016–2020 годы?14 Анализ государственной программы и первые результаты её выполнения (а точнее – невыполнения)15 дают серьёзные основания для сомнений.

Цель программы – «совершенствование условий» для формирования цифровой экономики, развития информационного общества и совершенствования электронного правительства. Логика структурирования программы (подпрограммы) отличается от целеполагающей части и включает три компонента (подпрограммы): «информационно-коммуникационная инфраструктура»; «инфраструктура информатизации» (внедрение технологий электронного правительства); «цифровая трансформация» (трансформация бизнес-процессов во всех сферах жизнедеятельности общества). Это несоответствие значительно затрудняет оценку степени достижения целей программы в целом.

Характерной чертой документа является традиционное для белорусских стратегий в этой сфере чёткое представление о направлениях развития телекоммуникационной сети и расплывчатые или узко секторальные планы в отношении эффективного использования этих технологий. Так, в качестве приоритетов развития национальной информационно-коммуникационной инфраструктуры обозначены вполне конкретные меры: развитие стационарного и беспроводного широкополосного доступа; развитие цифрового телевизионного вещания; развитие облачных технологий. В то же время подпрограмма «инфраструктура информатизации» не содержит ответов на ключевые вопросы: сколько есть и сколько будет полностью автоматизированных услуг для граждан и бизнеса; какова стратегия реинжиниринга бэк-офиса; какие технологии будут использоваться; как будет осуществляться гармонизация цифрового рынка?

Степень «трансформации бизнес-процессов во всех сферах жизнедеятельности современного общества» ограничивается показателями доли учреждений, охваченных проектом «Электронная школа»; доли врачей, имеющих возможность выписывать рецепты в электронном виде; количества виз, выданных в электронном виде иностранным гражданам; годового прироста количества объектов органов пограничной службы, использующих интегрированную систему охраны государственной границы. Позволит ли подсчёт количества электронных рецептов, виз и систем пограничной службы оценить успешность цифровой трансформации во «всех сферах жизнедеятельности общества»?

Показатель же успешности программы в целом – «повышение к 2020 году позиций Беларуси в рейтинге по индексу готовности к электронному правительству ООН и рейтинге по индексу развития информационно-телекоммуникационных технологий в соответствии с классификацией МСЭ» – не только лишён определённости, но и лишь частично соотносится с заявленными целями программы. В этой ситуации в ещё большей степени актуализируется необходимость диалога между представителями органов госуправления и общественности с целью выявления «точек роста» и препятствий использования цифровых технологий для устойчивого развития.

Свидетельством того, что такой диалог выходит за пределы традиционного партнёрства государство – отраслевое лобби, явилась национальная инициатива проведения форума по управлению интернетом 17 мая 2016 года.16 На очереди новая задача – максимизировать эффект этих инициатив за счёт вовлечения в работу форума всех заинтересованных сторон, повышения их компетентности, включения в глобальные и региональные дискуссии.

Заключение

Несмотря на принятие в 2016 году новых программ развития, тенденции предыдущего периода остались неизменными (сохранение цифрового неравенства, акцент на экстенсивном развитии инфраструктуры, недостаточная проработанность нормативно-правовой базы, тормозящая цифровую трансформацию общества). Имеются опасения, что эти тенденции сохранятся, даже если будет разработано запланированное на 2017–2018 годы нормативно-правовое обеспечение цифровой трансформации: в принятой в 2016 году государственной программе не содержится ни одного показателя внедрения электронных услуг государства для граждан.

С другой стороны, активизация и консолидация усилий бизнес-сообщества по развитию единого цифрового рынка, расширение диалога по вопросам управления интернетом могут скорректировать недостатки национального стратегического планирования и способствовать успеху цифровой трансформации.