Общественное мнение: исторический обвал

Резюме

Трёхзначная инфляция и почти трёхкратная девальвация национальной денежной единицы привели белорусское общество в состояние шока. Все социальные индикаторы опустились до исторических минимумов. Ответственность за падение своих доходов белорусы возложили на власть и лично на Александра Лукашенко, электоральный рейтинг которого спикировал с 55% в декабре 2010 до 21% в сентябре 2011 года. Однако это никак не отразилось на популярности оппозиции и не сгенерировало массовые акции протеста.

Тенденции

• Впервые с конца 2003 года А. Лукашенко стал президентом «меньшинства».
• Нечувствительность социальных индексов к пропагандистским манипуляциям, перекладывающим ответственность за кризис с власти на внешних и внутренних врагов, свидетельствует о необратимой десакрализации власти.
• Стабилизация валютного рынка в октябре переломила негативный тренд: падение социальных индексов сменилось незначительным ростом; тем не менее до возвращения общества в докризисное состояние ещё очень далеко.

Финансово-экономический кризис, который белорусам пришлось ощутить в полной мере в 2011 году, привёл к лавинообразному росту панических настроений. Утрата государством позиции надёжного кормильца граждан, уровень материального обеспечения которых определяется преимущественно состоянием государственного бюджета (а таких в республики абсолютное большинство – пенсионеры, бюджетники, работники государственных предприятий и организаций и т. п.), вызывает предсказуемую реакцию. Табл. 1 позволяет сравнить динамику социальных индексов,1 фиксируемых социологами НИСЭПИ на протяжении года после завершения третьих и четвёртых президентских выборов.

Если разница между социальными индексами, зафиксированными непосредственно после завершения президентских выборов (первая и пятая колонки), незначительна, то за исключением марта все последующие индексы 2011 года измеряются двузначными отрицательными числами. Ничего подобного за год, прошедший после третьих президентских выборов, не наблюдалось. Что касается марта 2011, то его исключительность объясняется чисто технической причиной: опрос проводился в первой половине месяца, то есть до начала потребительского ажиотажа.

Пик социальной напряжённости пришёлся на июнь-сентябрь. В этот период зафиксированы исторические минимумы всех трёх социальных индексов. Рекорды начала 1990-х, таким образом, оказались перекрытыми. Раскроем для наглядности значение одного из индексов-рекордсменов, например ИМП: в сентябре отметило улучшение своего материального положения только 2% респондентов, тогда как ухудшение – 74% (индекс – минус 72).

Двадцатого октября, после многомесячных попыток стабилизировать ситуацию на валютном рынке административными методами, на Белорусской валютно-фондовой бирже прошла единая торговая сессия, в ходе которой официальный и рыночный курсы доллара и евро сравнялись. Для многих белорусов, привыкших оценивать товары в долларах, данное событие послужило сигналом достижения дна кризиса. После этого негативный тренд социальных настроений сменился на позитивный, что и зафиксировал декабрьский опрос.

Кто виноват?

Согласно майскому закрытому исследованию, результаты которого Лукашенко обнародовал в ходе пресс-конференции для средств массовой информации регионов России 7 октября, наибольшее число белорусов – примерно 25% – полагают, что в ухудшении своей жизни виноваты… они сами. При этом 24% респондентов возложили вину на мировой финансовый кризис, примерно 20% – на правительство и местные органы власти и только 10% – на президента.

В сентябре социологи НИСЭПИ зафиксировали принципиально иную иерархию субъектов, ответственных за кризис. Тройку лидеров при ответе на вопрос «Кто виноват в нынешнем кризисе в Беларуси?» составили президент (61%), правительство (41%) и США (16%). Что касается якобы склонного к самобичеванию народа, то с 10% он оказался на шестом месте.

Отметим, что в 2000-e годы список виновных в росте цен и прочих негативных явлениях неизменно возглавляло правительство. При этом президент А. Лукашенко удерживал второе место. Все прочие (США, Евросоюз, оппозиция и т. д.) значительно отставали от властного тандема. Такая конфигурация ответственности является, возможно, одним из прямых следствий авторитарной власти, выстроенной по «вертикальному» принципу. С другой стороны, это своего рода «разделение труда» вызвано расхождением прагматических и символических функций. Первые в общественном мнении относятся к правительству, вторые – к президенту. Поэтому за беды отвечают министры, тогда как надежды на позитивные сдвиги связываются с главой государства. Однако схема, которая успешно функционировала в условиях роста доходов населения, не выдержала испытания трёхзначной инфляцией, что и нашло своё отражение в динамике электорального рейтинга Александра Лукашенко (табл. 2).2

Ещё раз отметим, что мартовский опрос проводился до начала потребительского ажиотажа. Он зафиксировал традиционное снижение рейтинга главы государства после окончания предвыборной электоральной мобилизации. Далее начался обвал, в результате которого в сентябре зафиксирован исторический минимум электорального рейтинга Лукашенко (предыдущий «рекорд» зафиксирован в марте 2003 – 26 %).

Бюджет как фактор политической дифференциации

Перейдём от электорального рейтинга Лукашенко к рейтингу доверия (табл. 3). Сразу после окончания президентских выборов (апрель 2006 и декабрь 2010) фиксировались максимальные уровни доверия главе государства. Это прямой результат электоральной мобилизации, достигаемой за счёт щедрых социальных выплат и пропагандистских усилий государственных СМИ. Президентские выборы 2006 пришлись на пик российских дотаций. Что касается выборов 2010 года, то выполнить своё основное обязательство (поднять среднюю зарплату до USD500) власть смогла только в самый последний момент. Поэтому соотношение доверяющих и не доверяющих Лукашенко в первом случая составило 1.9, а во втором – 1.6.

Во второй половине 2011 доля противников Лукашенко превысила долю его сторонников. Фактически произошла рокировка между традиционным пролукашенковским «большинством» и оппозиционным «меньшинством», в результате которой Лукашенко стал президентом нового «меньшинства». В сентября доля белорусов, не доверяющих всенародно избранному (четырёхкратно) президенту, увеличилась до рекордных 62%.

Такая динамика позволила отдельным независимым аналитикам в очередной раз воскресить тему возможного выхода партийной оппозиции за пределы «электорального гетто». Социологические опросы, однако, подобной возможности не подтверждают. Препятствием для расширения электоральной поддержки оппозиции за счёт бывших сторонников Лукашенко служит раскол белорусского общества. «Большинство» состоит из лиц, чей уровень материального обеспечения напрямую зависит от возможностей бюджета. Что касается «меньшинства», то оно укомплектовано главным образом представителями «креативного класса» (данный термин всё более набирает популярность после декабрьских акций протеста в Москве).

Разочарование в президенте Лукашенко не приобщает человека к «креативному классу», степень его бюджетной зависимости от этого не снижается. Поэтому белорусское общество, состоящее из «большинства» и «меньшинства», не следует рассматривать в качестве социального аналога школьного прибора для демонстрации принципа сообщающихся сосудов. Из сказанного не следует, что раскол непреодолим, но, как показывает опыт начала 1990-х, падения уровня жизни населения для этого недостаточно. Кризис экономический, по всей видимости, должен повлечь за собой кризис политический в политический кризис.

Заключение

Во второй половине 2011 года все три социальных индикатора, фиксируемых НИСЭПИ, опустились до исторических минимумов. Тем не менее в среднесрочной перспективе (год-полтора) тенденция декабря 2011, выражающаяся в росте позитивных настроений, скорее всего продолжится. Однако особых заслуг белорусской власти в этом нет. Очередная порция российских дотаций позволила стабилизировать курс белорусского рубля и существенно снизить уровень инфляции. Между тем говорить о возвращении общественного мнения в докризисное состояние не приходится. Объявленного объёма дотаций не хватит для второго пришествия средней зарплаты в 500 долларов. Принятые же в рамках Единого экономического пространства правила игры будут ограничивать возможности А. Лукашенко перераспределять ресурсы в пользу «большинства».