Трансформации культуры: новые практики застоя

Максим Жбанков

Резюме

Послевыборный всплеск протестной культурной активности оказался хаотичным и недолгим, так и не сумев оформиться в системное мировоззренческое противостояние. Именно после выборов предельно прояснилась патовая ситуация на поле белкульта: режим устоял – но сервильная культура мертва, а культур-партизанство не способно победить. Культуротворчество в условиях авторитарной системы, ориентированной преимущественно на самосохранение, сводится к ограниченному набору тактических манёвров, прежде всего – культурному коллаборационизму и культурной эмиграции. Креатив превращается в жизнь на краю инерционного мейнстрима, куда частично включаются и альтернативные проекты, лишённые стимулов роста.

В отсутствие реальной динамики на «высших этажах» культуры закономерно происходят как усиление культурной экспансии со стороны более динамичных соседей, так и активизация низовых трендов – экспансия профанного стиля в сферу профессиональной работы.

Тенденции

Взаимная капитуляция: статус-кво как стиль и позиция

Для эффективной войны культур необходимо наличие внятного эстетического и мировоззренческого конфликта, воплощённого в резонансных культурных акциях конкурирующих кланов культур-активистов. Заметное в течение последних лет размывание идейной платформы каждой из конфликтующих сторон лишило борьбу «высокого» смысла, переведя её в разряд краткосрочных практик вербовки электората. Сказки кончились, остались технологии.

Характерно, что синхронного с пиком предвыборной политической конфронтации обострения культурного противостояния в этот раз не случилось. Слишком очевидным явилось отсутствие интриги политического шоу: смешно сражаться, если финал предсказуем. Пара агитационных треков от Лявона Вольского & Cо («Гавары праўду!», «Мы прорвёмся») лишь подчеркнула общую апатию.

Трудно не заметить общий коллапс нервной культуры борьбы образца 1990-х (несгибаемые берсерки вроде рокмена Михалка и драматурга Халезина предпочли прожить этот год за пределами Беларуси). Но точно так же исчерпала себя провинциально-бульбашистская лексика власти. Именно после выборов-2010 предельно прояснилась патовая ситуация на поле белкульта: режим устоял – но сервильная культура мертва, а культур-партизанство не способно победить.

В этом плане знаковыми оказались два события. Первое: бесследно промелькнувшая по экранам страны премьера единственного(!) в 2011-м беларусьфильмовского творения «На перепутье» (реж. В. Дудин) – лирической баллады о распределении выпускников, картонной истории в лучших традициях советского агитпропа. Система откровенно перешла в шумовой режим вещания. Второе событие: программное интервью собственному журналу pARTisan бывшего идеолога культурного сопротивления Артура Клинова: «Галоўнае зараз – зьмяніць партызанскую парадыгму беларускага аўтара. Хопіць сядзець у падпольлі. Час партызанаў сканчаецца… Сёньня патрэбная формула калектыўнага дзеяньня».1 Экс-радикал Клинов съездил в составе официальной белорусской делегации на Венецианскую биеналле и на открытии павильона спокойно встал под красно-зелёный державный стяг. Тем самым он показал суть смены курса: хватит сражаться. Эта власть надолго. Пора договариваться.

Серия подобных коллабораций-2011 складывается в чёткую тенденцию. Самым нашумевшим примером можно назвать проект «Выше неба» – «первый белорусский молодёжный сериал»,2 затеянный при поддержке Программы развития ООН в Беларуси драматургом и продюсером Андреем Курейчиком. «Радикальное» двуязычное кино про СПИД, молодёжь, ментов и рок-н-ролл делалось с прицелом на гостелеканалы и… с изначальной готовностью к цензурным сокращениям. «Настоящий» фильм, по словам Курейчика, возможно, выйдет на дисках. И будет вывезен для фестивальных показов. А отредактированный попадёт в локальный эфир – «разрешённые речи» для государственного ТВ.

Актуальный артист Руслан Вашкевич сделал выставку в Государственном художественном музее – и попал в тесноватый зальчик, где картины висели в три ряда, а арт-объекты чуть не падали на зрителей. Попытки Вашкевича затеять игру со средой удались лишь отчасти. Общий ортодоксальный контент госколлекции оказался сильнее авантюриста-одиночки и уверенно выжал его в заранее прописанное гетто. По тем же причинам вылетел из планов «Беларусьфильма» проект Андрея Кудиненко и Артура Клинова «Шляхтіч Завальня»: неформатная игра с историческим материалом оказалась несовместимой с интересами государственной культур-индустрии.

С помпой учреждённая в этом году «белорусская Grammy» — Национальная Музыкальная Премия – показала абсолютную непрозрачность и алогичность выбора призёров, а также особую любовь к гламурному бомонду, слабо разбавленному «неформатными» номинантами вроде группы «Серебряная свадьба» и продюсера Александра Богданова. «Неформат», естественно, остался без премий и на сцену державного праздника допущен не был. Правда, награду получила фолк-команда «Троіца» – но ей довелось просто постоять с призами на сцене.

Режиму нужна свежая кровь, артисту – символическая легализация. Назовём этот тренд новой прагматикой культуры. Каждый из подельников играет на выигрыш. Но именно поэтому результат выходит откровенно компромиссным.

Культур-транзит: жизнь по краям

Заточенная на воспроизводство «стабильности» государственная культур-индустрия лишена внутренних стимулов для качественного роста и работает преимущественно в репрессивно-шумовом режиме, тиражируя по всем подконтрольным медиаканалам декоративный «бульбашизм». Практики внедрения в инерционную белорусскую среду гасят любую новацию. На своих новых дискахрок-хулиганы TheToobes и эстеты «Петля Пристрастия» откровенно занимаются самоцитированием. Более активные уходят в отыгранные клише и привычные форматы. На последнем диске «Сердечная мускулатура» экс-фрик-бэнд «Серебряная свадьба» звучит как Жанна Агузарова образца 1990-х. Радикал-скоморохи RockerJoker, после успешной продажи ОНТ бессмертного «Саня останется с нами», окончательно переквалифицировались в корпоративных потешников.

Стагнационный мейнстрим превращает креативные проекты в предприятия аутсайдеров, пригодные для реализации либо в субкультурных резервациях (наподобие единственной в стране галереи актуального арта «Ў»), либо на выезде. «Пограничный» характер культурных новаций как микса традиций и стилей в наличном белорусском контексте приобретает буквальный смысл: новая культура здесь функционирует по чердакам (в том числе и виртуальным), живёт на чемоданах, собирает каталоги и питается закордонными идеями.

Свой новый роман Сьцюдзёны вырай журналист и литератор Виктор Мартинович предпочёл не издавать, а выложить в свободный доступ на сетевом ресурсе. Нет тиража – нет и проблем с распространением. Дополнительный аспект этого «ухода в тень»: беллетрист Мартинович перешёл на белорусский язык – и сознательно сменил потенциально большую русскоязычную аудиторию на круг продвинутых маргиналов из «сьвядомага» гетто.

Книжку прозы издал и лучший сонграйтер двух последних десятилетий, рокмен Лявон Вольский. Но его Міларусь(не один год ожидавшая своего часа) тоже живёт на краю – как и сам автор, наиболее заметный сегодня как музыкальный фельетонист радио «Свабода». Это меньше, чем литература, лишь набор растрёпанных сюжетных зарисовок. Недодуманные летописи невостребованных героев несостоявшейся культурной революции.

В инерционном контексте проблематична речь от первого лица. В перегруженном шумами пространстве культуры автору достаются не стратегии роста, а практики присвоения и перегруппировки материала. Лучшие книги-2011 – опыты patchwork: энциклопедии, каталоги, коллекции. Так сделана Малая медычная энцыкляпедыя Бахарэвіча Альгерда Бахаревича – как уход от прямой авторской речи в частный опыт и необязательные ассоциации.Так собрана«Калекцыя пАРТызана» (издательство «Логвинов»), выдавшая один за другим три альбома-монографии: Владимира Цеслера, Руслана Вашкевича и «Беларускі авангард1980-х». Так собрана книжка Павла Костюкевича Зборная Беларусі па негалоўных відах спорту – лоскутное одеяло из бытовой чепухи, обрывков телепрограмм, цветных снов и авторского сарказма (призёр литературной премии Ежи Гедройца). Так уходит из жизни в музей Сергей Харевский, конструируя личный топ-лист Сто твораў ХХ стагоддзя.

Кроме пустяков и музея, есть побег в заграницу. Свой новый диск «Чара» Змитер Вайтюшкевич сделал на стихи шведских поэтов. В результате получился самый нестандартный и яркий альбом артиста за последние шесть лет. Новый раунд музыкального проекта «Будзьма! Тузін. Перазагрузка»позвал перепеть свои хиты по-белорусски «Воплi Вiдоплясова», «Мумий Тролль», ZdobsiZdub и поп-артистов европейской бел-диаспоры – от москвички Алёны Свиридовой до норвежца Александра Рыбака. Однако в случае «Перезагрузки» точнее говорить о цикле промо-акций – рекламно-информационных выбросов («Лагутенко спел по-белорусски!»), создающих не новые смыслы, а краткосрочный публичный резонанс.

В отсутствие ярких музыкальных событий на локальной сцене внимание привлёк выездной московский десант белорусских рокменов «Новый год по-белорусски» в смелом жанре «праздник для белорусов и сочувствующих». Тридцать первого декабря «Ляпис Трубецкой» и «Крамбамбуля» отыграли в соседней столице клубный концерт под бело-красно-белыми флагами. Приезжих зрителей-белорусов в зале набралось несколько десятков. Протест на вывоз – тоже жизнь по краям.

Однако наиболее заметным в 2011 году оказался «польский транзит» белкульта. Дебютный альбом выпустила в Польше яркая вокалистка Наста Некрасова со своей группой FolkRoll. В Варшаве успешно прошёл первый фестиваль белорусского кино BulbaMovie. По заказу польских культурных институций подготовлен объёмный Paпарт аб стане беларускай незалежнай культуры і НДА. Наконец, по инициативе посольства Польши в Республике Беларусь учереждена литературная премия имени Ежи Гедройца – награда за «найлепшую книгу прозы, выдадзеную на беларускай мове ў 2011 годзе».3 Магистральная задача премии: содействие включению белорусской литературы в европейский контекст.

Сложившаяся ситуация выглядит весьма неоднозначно. Вечно держать альтернативную культуру «на капельнице», тем самым искусственно поддерживая её жизнь, невозможно. Внешняя поддержка белоруской культуры не в силах изменить внутреннюю культурную ситуацию. Более того, при сохранении статус-кво подобная подпитка объективно способна стимулировать культурную эмиграцию – уход наиболее креативных сил на более комфортные внешние площадки.

Локальные войны, уличный стиль

Работа в замкнутом авторитарном пространстве белкульта, успешно блокирующем любые попытки собственной перезагрузки, заставляет акторов культур-процесса заниматься не надстройкой новых этажей «высокой» культуры и формальными экспериментами, а перераспределением сфер влияния и играми с низовым материалом. Главными событиями культурной жизни-2011 оказались скандалы и новые опыты «народного» письма. Ситуация общего послевыборного стресса усугубилась возрождением – после недолгой «либерализации»– репресссивной практики чёрных списков. В сравнении с аналогичными опытами 2005–2007 всё повторилось один в один: негласно разошедшиеся по государственным СМИ списки нежелательных культур-активистов, полное отрицание наличия таких списков официальными структурами, глухое молчание Министерства культуры и серия реальных шагов по срыву концертов NRM, Змитера Вайтюшкевича, «Крамбамбули»,«Ляписа Трубецкого» и «Нейро Дюбеля». Режим стремится сохранить ведущую роль в культурной жизни единственным доступным способом – путём запретительной активности административного ресурса.

Внутренние конфликты герметичных сообществ затронули и неофициальные культурные сферы. Бурный публичный резонанс вызвал раскол знакового для национал-романтизма 1990-х музыкального проекта NRM: группу покинул её фронтмен и креативный двигатель Лявон Вольский. В результате трое оставшихся музыкантов продолжили работу под прежней вывеской, а Вольский окончательно ушёл в свой сайд-проект «Крамбамбуля» (что не мешает ему петь на концертах хиты своей прежней группы). Для многих кризис NRMявился знаком конца героической эпохи национального протестного рока.

Свои локальные войны получил и альтернативный «Саюз беларускіх пісьменьнікаў». Небольшое эссе Альгерда Бахаревича, нестандартно оценившего творческую эволюцию Янки Купалы, вызвало шквал негодующих реплик со стороны догматичных защитников «золотого фонда» отечественной культуры. Литературная среда в одночасье разделилась на «прогрессистов» и «ортодоксов». Волна взвинченной критики автора, осмелившегося затронуть одну из «священных коров» национального канона, выплеснулась и на трибуну очередного съезда Союза писателей (при молчаливом согласии его руководства). В итоге Бахаревич – один из самых талантливых авторов нового поколения – написал заявление о выходе из состава членов этой организации.

В этих условиях оказался снова актуальным имидж борца – но уже в предельно упрощённой, комиксовой, трактовке. Борьба превращается в поп-аттракцион,реальная война культур становится плакатной схваткой бумажных драконов. Предельно ясно данная тенденция нашла своё выражение в творческой активности лидера группы «Ляпис Трубецкой» Сергея Михалка. Пройдя путь от наивного дворового романтика до звезды стадионного рока, Михалок, в итоге, оформился в татуированного «качка», обличающего «буржуев», цитирующего Маяковского и храбро распевающего «Belarus Fredom!Belarussia Liberta!». Его последние боевые песни (и не менее боевые клипы) вроде «Не быць скотам!» и «Пути народа» – агит-ресурс революции, которой нет. Шумовые эффекты на продажу.

Ещё один декоративный боец – политический активист Франак Вячорка – пошёл дальше, получив финансовую поддержку с польской стороны на съёмку полнометражного игрового фильма по мотивам… собственной биографии. Судя по рабочей версии сценария, фильм соберёт яркую коллекцию «альтернативных» штампов: героические подпольные рок-концерты, армейская дедовщина (с мужественной борьбой за право на личный мобильник), храброе юношество и гнусные спецслужбы. А также рыцарь без страха и упрёка – рокер, блогер, народный депутат и герой Площади Мирон Захарка, который сыграет пейзанам «Мы выйдзем шчыльнымі радамі». На электрогитаре. С заднего сиденья открытого представительского лимузина.

В отсутствие системно оформленной продвинутой публики остаётся играть с «простецами». В своём романе Шалом Артур Клинов сделал попытку совместить несовместимое: народный жанр авантюрного романа и богемного героя-нонконформиста. Для широкого читателя текст «першага беларускага бестселера» (по мнению самого автора) оказался излишне претенциозным, для арт-сообщества – слишком плоским.

В 2011-м переход альтернативных культурных элит на профанные диалекты закрепился не только ляписовским агит-попсом, но и радио-куплетами Вольского (проект «Саўка ды Грышка»), а также новым альбомом «Не наливай» от арт-трасянка-бэнда «Разбитае сэрдца пацана». В этот ряд легко укладываются другие яркие артефакты 2011-го: фантастически-политически-авантюрный комикс Лёлика Ушкина и Ко«Андрэй Трасянок і загадка плошчы Каліноўскага»; анимационный рекламный ролик кампании «Будзьма» в стиле «Беларусь для чайников»;а также выход на локальную сцену загадочного персонажа под именем Дима Ску – гиперактивного дилетанта-дизайнера с короткими «пыхтелками-кричалками» в шершавой манере DIY (do it yourself).

Грань концептуального примитива и рыхлой самодеятельности становится всё менее различимой. Возможно, потому, что распад любой системы культуры неизбежно ведёт к экспансии «новых диких».

Заключение

Динамика культурной ситуации 2011 года позволяет говорить о закреплении и усилении обозначенных в предыдущие годы тенденций. Синхронная девальвация провластного культурного канона и протестной культуры борьбы ведёт к дальнейшему обесцениванию политического измерения культурного процесса. При этом обостряется противоречие между административно-бюрократической моделью управления культурой и внесистемными культурными инициативами, всё чаще получающими статус внутреннего эмигранта, лишённого прав обозначить своё присутствие в публичном пространстве. Проблема взаимоотношений с сопредельными культурами (европейской и российской) отходит на второй план, делая более важным локальное перераспределение мест.

Последнее обстоятельство снижает планку качества культурного процесса, сводя борьбу за европейское качество к провинциальным разборкам в стиле «район на район». Реальный креатив мутирует в набор тактических манёвров, творческий риск подменяется договорными играми. В перспективе можно ожидать дальнейшего обострения внутренней напряжённости, новых конфликтов между различными кланами официальных и альтернативных культурных элит, а также окончательного оформления «культуры на вывоз» – сообщества конвертируемых белорусских авторов, не нашедших себе места в наличном культурном порядке.