Материалы на тему «репрессии»

Экономика ему однозначно не подчиняется, это давно известно. Вот он и решил поступить с ней так же, как и с политическими оппонентами. То есть уничтожить.

Смысл переговоров не в том, что их ведут с тем, кто тебе приятен, и когда по ключевым вопросам твои требования выполнены.
Переговоры можно вести даже на войне.

Государство – лишь инструмент поддержания того гражданского и политического порядка, о котором люди сами могут – несмотря на все различия и конфликты – договориться.

Переход к откровенному террору против народа Беларуси – это, конечно, самая мрачная и самая темная страница в истории страны со времен фашистской оккупации, но это и признак того, что рассвет близок, что система агонизирует.

Затягивание ситуации, когда политический и экономический кризисы давят на общество и номенклатуру, создает почву для диалога – а он невозможен без внешнего посредничества.

Ситуацию на какое-то время могли подправить реформы типа советских НЭПа или «оттепели», но власть категорически не приемлет никаких реформ. Да и время уже упущено.

Более или менее серьезной неприятностью для белорусского руководства может стать уход из Беларуси европейских финансовых институтов – ЕИБ и ЕБРР, а также возникновение проблем с получением средств от МВФ.

Разделяемый гнев – это сила, которая формирует базовую политическую солидарность, выраженную в лаконичной формуле: это не должно повториться.

Власть работает на избежание сценария-2010 – проявляет демонстративное насилие, чтобы показать нулевую толерантность к протесту: «не будет позволено выйти за пределы физических и юридических загончиков, которые власть дает».

«В некоторых вопросах власть продемонстрировала себя беспомощной» – коронавирус, экономика, коммуникация с обществом. Общество ощутило, что власть слабеет, дает сбой.

Немота с пеной у рта: вот он, «эпилептический» образ действующей власти. Сказать нечего (ни программы, ни аудитории), остается только махать дубинкой.

Власть прибегает к чрезвычайным мерам, которые выявляют существо нынешней «суверенной диктатуры»: чем меньше она репрезентирует народ, тем больше насилия и беззакония она задействует.

Действия властей не формируют никакой позитивной повестки. Более того, они свидетельствуют об ее отсутствии и готовности власти быть властью меньшинства, причем абсолютного меньшинства.

Причины, вызвавшие протестную мобилизацию, никуда не денутся: «поезд слишком тяжелый и набрал слишком большую скорость, чтобы остановиться».

Грамадства ўжо вызначылася з фаварытамі гэтай прэзідэнцкай кампаніі. У адрозненне ад папярэдніх кампаній прэзідэнт А. Лукашэнка можа прэтэндаваць толькі на ролю аднаго з іх, прычым нават не асноўнага.

Но чудо длится не долго. У чуда – эпизодический характер. Что-то кредиторы и спонсоры надеялись получить взамен. Когда не получили – «живительный источник» стал усыхать.

Постановление ударило не только по протестной активности – под угрозой оказалось проведение городских летних праздников и даже некоторых религиозных мероприятий.

«Сахарное дело» произведет мощное демотивирующее воздействие на представителей директорского корпуса и госслужащих среднего и высшего звена, так как показывает отсутствие гарантий безопасности на всех уровнях власти.

Для власти независимые медиа – не важная составляющая здорового общества, которую нужно уважать и оберегать, а досадливая помеха, не дающая спокойно жить и вечно вылезающая с неудобными вопросами.

Цель – примерно та же: убрать с рынка сетевые издания, которые производят собственную политическую повестку, и трансформировать их в легальных подписчиков и распространителей контента БелТА.

С обеих сторон политической линии фронта всегда найдутся те, кто предпочитает игнорировать любые возможности для взаимопонимания и диалога, а единственно верным считает действовать по старинке, силовыми методами, напролом.

Белорусско-европейский диалог может быть поставлен под угрозу только в случае появления в стране политических заключённых, признанных таковыми международными правозащитными организациями.

Можно допустить наличие мотива, двигающего в настоящий момент белорусскими властями и, судя по длительности тренда на «либерализацию», более стратегически значимого, чем поиск «стабилизирующих» денег.

Хозяйственные репрессии являются неэффективными аналогами рыночных и частнособственнических инструментов. Но без них данная искусственная конструкция была бы вообще нежизнеспособна.

Могли ли «декрет о тунеядцах» и последовавшие за ним социальные протесты быть частью некого заранее подготовленного плана белорусской власти?

Возросшая роль силовых структур и присущих им механизмов регулирования приводит к внутренним дисбалансам и ослаблению устойчивости самой вертикали власти.

Если 25 марта закончилась либерализация версии 2015 года, то, исходя из прежнего опыта, следующей волны стоит ожидать не раньше, чем к 2020 году.

Это соотношение – пятеро условных дармоедов против одного работяги – позволяет прогнозировать уже довольно скорый закат белорусской модели в силу того простого обстоятельства, что один пятерых не прокормит.

Теоретически при благоприятных условиях обе стратегии могут сосуществовать и вести к неплохому для власти итоговому результату. Однако избирательная кампания 2016 года развивается по несколько иному сценарию.

Независимая социология нужна интеллектуалам, которые хотят (пусть даже для самих себя) понимать, в каком обществе они живут. Она нужна политикам-прагматикам, которые готовы бороться за симпатии электората.

В конечном счете ничего не меняется, и в преддверии президентских выборов 2018 году имиджу Путина как «сильного реформатора», в котором нуждается России, ущерб так и не нанесен.

Савецкія формы жывіліся беларускай энэргіяй, хавалі пад сваёй абалонкаю змест, які прарастаў насуперак, але самі па сабе гэтыя формы – даўно трупы. І ўжо існуюць формы зусім не савецкія.

Качественная сторона развития – эффективность, долгосрочность и экономическая целесообразность – может игнорироваться, если это идет в разрез с приростом валовых индикаторов.

Пока же наша власть и в экономике пытается использовать традиционные, испытанные на инакомыслящих методы. И, несмотря на декларируемые цели, получается, что все же борется против экономики в целом, а не против ее «врагов» – подлинных и мнимых.

Осознавая качество жесткой авторитарной системы, которая в одночасье не способна превратиться в демократию, тем не менее необходимо констатировать, что за это время в отношениях властей к оппозиции происходили как негативные, так и позитивные изменения.