Возможно, у России была заинтересованность в «революционном давлении», чтобы реализовать какой-то свой план, но национальный подъем полностью изменил ситуацию, на которую этот план был рассчитан.
Возможно, у России была заинтересованность в «революционном давлении», чтобы реализовать какой-то свой план, но национальный подъем полностью изменил ситуацию, на которую этот план был рассчитан.
В стране сформировался новый класс. И это не допотопные «буржуйчики», это люди XXI века. И да, эти люди хотят, чтобы и власть соответствовала XXI веку, а не отсталому советскому колхозу.
Крызы вясны і лета #Беларуси2020 прадэманстравалі, што смартфанізацыя краіны на самрэч стварыла ўмовы як для размыцця «лакальнай сацыяльнасці» нашага менталітэту, так і для тэктанічных зрухаў ўсёй сацыяльнай макрасістэмы.
Из всего арсенала политических идей у сторонников Лукашенко на сегодняшний момент осталось только одна. Нужно, чтобы все стало «как раньше».
До горячего лета-2020 на женское политическое лидерство все еще распространялись стереотипы патриархальной культуры, согласно которым женщина-лидер может быть только слабой и манипулируемой фигурой.
Хотя власть категорически не хочет признавать политическую субъектность протестующих и вступать с ними в диалог, де-факто она все делает для такого признания.
В новой политической ситуации Лукашенко полностью нефункционален. Его присутствие на политическом поле автоматически означает нестабильность.
При достаточном количестве протестующих классическое драматургическое триединство места, времени и действия совершенно не нужно.
2020 год отметился таким уровнем унижения, жестокости и насилия, которое стало неприемлемым для весьма значительной части общества – настолько значительной, что сам тип этих – абьюзивных – отношений оказался поставленным под вопрос.
«Наконец-то времена меняются», сказал в прошлом месяце Мик Джаггер своим кубинским поклонникам на испанском языке. Возможно, так и есть. Обама высказал аналогичную мысль в своей прощальной речи в Гаване.
Когда все изменилось? Когда страна стала тормозить и прозападные политики из «молодых львов» один за другим повылетали с ведущих позиций. Пришел новый режим и стал лепить из державы гибрид агрогородка и Северо-Западного края.
С угасанием романтических представлений о трансформациях (по обе стороны белорусской границы) эксперты и политики стали склоняться в пользу смутной идеи о длительных временных протяженностях.