Более реалистичный вариант подразумевает многоскоростное движение, благодаря которому одни страны еврозоны смогут двигаться вперед, а другие – ждать.
Более реалистичный вариант подразумевает многоскоростное движение, благодаря которому одни страны еврозоны смогут двигаться вперед, а другие – ждать.
Потребуется серьезный разговор о том, какое именно будущее Берлин и Париж хотят для Европы, насколько гибкими должны стать институты ЕС, кого они готовы привлечь в союзники на новом этапе развития ЕС.
А теперь и на восточном направлении успеха нет, неудачи давно стали хроническими. И выходит, что альтернативы нет ни там, ни здесь. А она всегда есть. Только не для тех, кто ее не желает видеть.
Если французские и немецкие избиратели последуют примеру голландцев и предпочтут политиков, способных продемонстрировать реальное политическое видение и лидерство, выборы в этом году могут стать переломным моментом.
Британия возвращает себе полную правосубъектность в торговле, экономике и обороне. Ничем иным как возвратом к принципам Вестфальской системы международных отношений это назвать нельзя.
Когда украинские реформаторы смело продолжают формировать новые институты, они вдохновляются примером ЕС, и в особенности – примером Великобритании.
Она могла бы компенсировать потери, вызванные Brexit, путем преодоления нынешнего кризиса за счет формирования возможностей для подлинной интеграции – того, что до сих пор блокировалось Великобританией.
Европейская интеграция способствовала повышению мобильности – особенно после кризиса евро. Но что еще не пока не создано – это институциональная основа, необходимая для того, чтобы сделать мобильность приемлемой для жителей ЕС.
То, что Янукович не демократ, в данном случае работает как раз на евроинтеграцию Украины – как и на освобождение, я надеюсь, в скором будущем Юлии Тимошенко.
Основная угроза европейской перспективе Украины пребывает не в Кремле, она в самой Украине, и, в первую очередь, на улице Банковой (местопребывания президента), в лице Виктора Януковича.