В эпоху, характеризующуюся политической поляризацией и политическом параличом, мы должныприветствовать широкое согласие относительно экономической стратегии — гдебы мы не находили его. Одной из такихсфер согласия является идея, что ключ к инклюзивному росту, как провозгласил бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр в ходе кампании по своему переизбраниюв 2001 году, —это «образование, образованиеи образование». Если мы расширим доступ к школам и улучшим их качество, экономический рост будетустойчивым и справедливо распределенным.

Как говорят итальянцы, magari fosse vero (хочу, чтобы это было правдой — прим. пер.). Если бы только это было правдой. Энтузиазм по поводу образования совершенно понятен. Мы желаем самых лучших образовательных возможностей для наших детей потому, что хотим, чтобы они располагали широким спектром возможностей в жизни и были в состоянии ценить ее удивительные феномены и принимать ее вызовы. Мы также знаем, что более образованные люди, как правило, больше зарабатывают.

Важность образования неоспорима — преподавание является моей дневной работой, так что я, конечно, надеюсь, что оно имеет какую-то ценность. Другой вопрос — должно ли образование являться основой стратегии экономического развития. Большинство людей под лучшим образованием имеют в виду большее количество обучения; под более высоким качеством образования они имеют в виду эффективное приобретение навыков (как показали, скажем, результаты тестов PISA в ходе стандартного экзамена ОЭСР). Но может ли оно действительно выступать драйвером экономического роста?

На самом деле толчок для лучшего образования — эксперимент, который уже осуществляется в глобальном масштабе. И, как показал мой коллега Лэнт Притчетт из Гарвардского университета, долгосрочный выигрыш оказался на удивление разочаровывающим.

За 50 лет, с 1960 по 2010 год, среднее время, проведенное в школе, по существу, повсеместно утроилось — с 2,8 до 8,3 лет. Это означает, что средний работник в средней стране прошел путь обучения начиная с меньшей половины начального образования до большей половины среднего образования.

Насколько богаче эти страны должны были стать? В 1965 году Франция располагала трудовыми ресурсами, в среднем обучавшимися менее пяти лет, и доходом на душу населения в размере USD 14,000 (в ценах 2005 года). В 2010 году страны с аналогичным уровнем образования имели доход на душу населения менее USD 1000.

В 1960 году страны с образовательным уровнем в 8,3 лет были в 5,5 раза богаче, чем страны с 2,8 годами обучения. Напротив, страны, которые подняли образовательную планку с 2,8 лет обучения в 1960 году до 8,3 лет обучения в 2010 году, стали богаче только на 167%. Кроме того, большая часть этого роста, возможно, не может быть отнесена на счет образования, поскольку работники в 2010 году имели преимущество в виде технологий, более продвинутых, чем в 1960 году. Очевидно, что для процветания необходимо что-то еще, помимо образования.

Как это часто бывает, сравнительный опыт стран более показателен, чем усредненные индикаторы. Китай начинал с более низким уровнем образования, чем Тунис, Мексика, Кения и Иран в 1960 году, и сделал в этом отношении меньший прогресс в сравнении с ними к 2010 году. В то же время, с точки зрения экономического роста, Китай оставил эти страны позади. То же самое можно сказать и о Таиланде и Индонезии в сравнении с Филиппинами, Камеруном, Ганой, или Панамой. Опять же, быстро растущие экономики должны делать что-то в дополнение к развитию образования.

Опыт отдельных стран также показателен. В Мексике средний доход мужчин в возрасте 25-30 с полным начальным образованием отличается более чем в три раза — если сравнивать бедные и богатые муниципалитеты. Разница не может быть связана с качеством образования потому что те, кто переехал из бедных муниципалитетов в более богатые, стал зарабатывать больше.

И еще плохие новости для «образования, образования и образования» масс: большинство навыков, которыми располагают работники, приобретается в ходе профессиональной деятельности. Большую часть знаний о том, как и что делать, общество получает за счет своих фирм, а не школ. В большинстве современных фирм менее 15% позиций открыты для работников начального уровня, и это означает, что работодатели требуют чего-то, чего система образования не может обеспечить, да этого от нее и не ждут.

Будучи ознакомлены с этими фактами, энтузиасты образования часто утверждают, что оно является необходимым, но недостаточным условием для роста. Но в этом случае инвестиции в образование вряд ли обернутся хорошей отдачей, если отсутствуют другие условия. Хотя в ряде типовых странах с десятилетним обучением доход на душу населения в 2010 году составил USD 30000, тот же показатель в Албании, Армении и Шри-Ланке, которые добились аналогичного уровня образования, не превысил USD 5000. Что бы ни мешало этим странам стать богаче, это отнюдь не недостаток образования.

Доход страны — это сумма произведенной продукции каждым ее работником. Для увеличения доходов мы должны увеличить производительность труда. Очевидно, имеется «нечто такое», помимо образования, что позволяет людям быть более продуктивными в некоторых регионах, чем в других. Успешная стратегия роста нуждается в выяснении, что это такое.

Не совершайте ошибку: образование предположительно позволяет повысить производительность. Но сказать, что образование является основой вашей стратегии роста означает, что вы не делаете ставку на тех, кто уже прошел через систему школьного образования — на большинство людей старше 18 лет, и почти на всех старше 25. Это стратегия, которая игнорирует потенциал, который сегодня состоит в 100% трудовых ресурсов, в 98% трудовых ресурсов в следующем году и в огромном количестве людей в следующей половине столетия. Стратегия, завязанная только на образование, к сожалению, исключает тех, кто родился слишком рано.

Это поколение слишком старо для образования, которое не может определять стратегию роста. Наше поколение нуждается в стратегии, которая сделает его более продуктивным — и, таким образом, даст возможность создавать ресурсы и инвестировать их в образование для следующих поколений. Наше поколение должно это последующим поколениям для того, чтобы иметь стратегию роста для себя. И эта стратегия не должна возвращать нас в школу.

Об авторе:

Рикардо Хаусманн — бывший министр планирования Венесуэлы и бывший главный экономист Межамериканского банка развития, профессор практики экономического развития при Гарвардском университете, где он также является директором Центра по международному развитию.

Источник: Project-Syndicate

Перевод c английского: Наше мнение