Голосование Шотландии за независимость от Соединенного Королевства стимулировало широкомасштабные дебаты о сецессии малых государств, таких как Словения и Хорватия в 1991 году, или идущая сегодня к независимости Испанская автономная область Каталония. Но ни узкая направленность на политические и экономические последствия для Шотландии и Великобритании — ни, если на то пошло, решающий про-союзный исход референдума — должны отодвинуть на второй план обширные уроки одной из более обойденных вниманием геополитических тенденции нашего времени: подъем малых стран.
Примерно 75% сегодняшних малых стран были сформированы за последние 70 лет, в основном в результате более широких демократических преобразований и в тандеме с ростом торговли и глобализации. Их успехи и неудачи являются более уместными в нынешних дискуссиях, чем, скажем, бюджетно-финансовые последствия шотландской независимости.
Уроки, которые нужно извлечь из этих случаев полезны не только для новых и потенциально новых малых стран. Относительно молодые маленькие страны Африки, Карибского бассейна и Ближнего Востока также могут извлечь выгоду от изучения секретов успеха Сингапура, причин и последствии пузыря недвижимости Ирландии, и решения Дании создать сильные возможности по борьбе с терроризмом, несмотря на относительную безопасность. Действительно, такие соображения могут помочь им, наметить путь к экономическому процветанию и социальной сплоченности.
Конечно, в процессе учебы друг у друга, страны должны всегда быть осторожными, чтобы избежать «глупость подражания». Северные страны, например, значительно выиграли от глубоко укоренившихся социальных, правовых и политических характеристик, которые не просто передать их коллегам в развивающихся странах.
Кроме того, молодые малые страны должны признать, что создание институтов и экономик, к которым они стремятся, займет время. На самом деле возраст вполне может быть самым важным фактором в производительности малых стран, с ВВП на душу населения в некоторых малых странах, которые были созданы до 1945 года в четыре раза больше, чем у их новых коллег.
Более стабильные малые страны также лидируют в рейтинге других ценностей. Например, они занимают почти половину из 20 первых позиций в Индексе Человеческого Развития ООН.
В целом, старые малые страны опережают средние и крупные страны с точки зрения экономических и социальных показателей, открытости для международной торговли, и энтузиазмом для глобализации — характеристики, которые должны работать в молодых странах для их продвижения. Но экономический рост малых стран часто является менее устойчивыми — тенденция, что молодые государства должны научиться себя содержать, если они хотят преуспеть в долгосрочной перспективе.
Вопрос о «большом» или «малом» правительстве не столь актуален, несмотря на впечатление, произведенное жаркими дебатами в крупных странах, например, Соединенных Штатах. Общие правительственные расходы слабо коррелируют с размером правительства.Лучшим прокси будут зарплаты в государственном секторе — единственная область, где крупные страны, кажется, готовы извлечь выгоду из эффекта масштаба. Малые страны тратят больше, в процентном отношении к ВВП, на образование и здравоохранение — другая черта, которую новым малым странам не мешало бы отстаивать.
В самом деле, существует сильная положительная корреляция между темпами экономического роста и «нематериальной инфраструктурой» — сочетание образования, здравоохранения, технологий и верховенства права, что способствует развитию человеческого капитала и позволяет компаниям эффективно расти. Малые страны составляют семь из десяти ведущих стран для нематериальной инфраструктуры.
Добавьте к этим мерам качество институтов, пригодность, чтобы преуспеть в глобализованном мире, стабильность экономического производства и уровень развития человеческого потенциала и можно генерироваьиндекс силы страны, где 13 из 20 крупнейших исполнителей малы, самыми успешными являются Швейцария, Сингапур, Дания, Ирландия и Норвегия. Во главе группы крупных стран стоят Австралия, Нидерланды и Великобритания. Другие «прочные» малые страны включают Финляндию, Австрию, Швецию и Новую Зеландию.
Несомненно, надо отметить, что существует четкая «старая европейская» предвзятость. Развитие малых государств таких, как Хорватия, Оман, Кувейт и Уругвай могут рассматривать увещевания подражать таким странам, как Швейцария и Норвегия нецелесообразными.
Но полезный набор приоритетов можно почерпнуть из их опыта. В частности, малые развивающиеся страны должны сосредоточиться на создании институтов, таких, как центральные банки и министерства финансов, которые явно стремятся минимизировать макроэкономическую нестабильность, связанную с глобализацией. Они должны также укреплять принцип верховенства закона, развивать сильные и эффективные государственные системы образования и здравоохранения, а также поощрять отечественную промышленность, чтобы подчеркнуть доходность, а не стоимость капитала, как их ведущие измерения.
Помимо эмуляции, малые страны могут помогать друг другу путем прямых альянсов. Удивительно, но существует очень мало таких альянсов, с большим количеством маленьких стран — в особенности развивающихся, которые культивируют тесные связи со странами «Большого брата» или погружаются в региональные федеральные структуры. Риском, конечно, является то, что голоса малых стран заглушаются более крупными и сильными, препятствуя их способности делать то, что лучше для собственных граждан.
В быстро меняющейся геополитической и экономической среде — характеризующейся проблемами, как повышение процентных ставок, вызванное высоким уровнем задолженностей; конкурентные сокращения корпоративных налогов; изменение иммиграционных моделей; и возможно глобализационное замедление темпов — маленькие страны должны быть в состоянии идентифицировать и оценивать риски, и соответственно корректировать свои стратегии. В самом деле, даже без полной независимости, это именно то, что Шотландии, которой была обещана еще большая автономия в составе Великобритании, чем у нее уже есть, придется делать, если она хочет добиться успеха.
Перевод: Вадим Барба
Источник:Рroject-syndicate