Молодежь надо любить. Молодежь не любят только закоснелые консерваторы, замшелые ретрограды и махровые реакционеры всех мастей. Принято говорить, что за молодежью будущее, и это чистая правда: «Вам время цвесть, а мне тлести …» (А.С.Пушкин). В том числе и поэтому любые молодежные инициативы вызывают пристальное внимание, а тем более такие, как Манифест «Время побеждать», сочиненный и подписанный представителями Беларускага Моладзевага Руха Амэрыкi, БУНТа, «Инициативы», «Паветра», «Погляда» и «Третьего пути». Его начальные слова — «Мы, представители нового политического поколения белорусов…» — поневоле заставляют задуматься: каково оно — это новое ПОлитическое поколение белорусов. Назовем его просто Generation По.
Известный исследователь Марк Блок в работе «Апология истории или ремесло историка» объединяет в «поколение» людей родившихся в одной социальной среде и примерно в одни годы, поскольку они неизбежно подвергаются, особенно в период своего формирования, аналогичным влияниям. «Этот общий отпечаток, порожденный возрастной общностью, образует поколение». Политические поколения не всегда абсолютно совпадают с возрастными рамками, хотя и в этом случае возраст — важнейший поколенческий критерий. Так, принято выделять военное и послевоенное поколение (т.е.родившихся в 20-30 г. г. ХХ века), поколение хрущевской оттепели (с начала1930-х до начала 1950-х годов рождения), поколение «застоя» (1953–1964 гг. р.), поколение перестройки (1965–1971 гг. р.), поколение общесистемного кризиса (1972–1980 гг. р.,) и, наконец, то самое новое политическое поколение — тех, кто родился в 80–90-е годы прошлого века и кому сегодня от 17 до 25 лет.
Период их интенсивной политической социализации (не считая самых ранних воздействий) приходится как раз на годы правления Лукашенко. Тем, «кому за 30» порой трудно себе представить, что нынешние молодые люди никогда не жили в условиях даже самой минимальной политической конкуренции. Конечно, они росли не в политическом коконе, сотканном исключительно из идеологии белорусского государства. Но они прекрасно усвоили науку конформизма, убеждаясь на практике в преимуществах социального лицемерия. Для нынешнего generation По вполне естественно вступать в ряды БРСМ, не только не разделяя, но даже толком и не зная его политических лозунгов. Они не видят ничего страшного в том, что авторитаризм становится все гуще, а свободы все меньше. Они просто не знают, как может быть по-другому. Конечно, они смотрят телевизор, ездят за границу и видят, что жизнь может быть устроена иначе. Но одно дело видеть это со стороны, и совсем другое — примерять к себе. Большинство имеет представление об отдыхе во Французских Альпах, но реально катается на лыжах в лучшем случае в Силичах.
Нынешнее Generation По — это еще и продукт запоздалого транзита. В Беларуси позже многих других стран произошел (да, собственно еще и не завершился) процесс перехода от принудительной коллективности советского толка к ценностям частной жизни. Поэтому поколение 80-90-х с большим, чем у иных возрастных когорт, удовольствием осваивает пространство частной жизни — карьеру, деньги и достижение определенного потребительского стандарта. Другое дело, что потребительский стандарт по-белорусски весьма скромен. Но не всем же носить «шанхайского барса», кто-то должен обходиться и «мексиканским тушканчиком».
Во многом поэтому нынешнее политическое поколение не так уж активно. Их в пинципе устраивает худо-бедно сложившийся жизненный уклад. Их искренне возмущают ограничения на продажу подержанных иномарок, но практически не трогают фальсификации итогов выборов или монополизация электронных СМИ. Социологи неизменно отмечают, что чем ниже возраст, тем сильнее ориентации на европейский вектор развития страны. Это так. Но в массе случаев такие ориентации связаны не столько с приверженностью к ценностям европейской демократии, сколько со стремлением обрести уровень жизни «как у них». Это вполне естественно и вряд ли достойно гневной отповеди. Просто не надо иллюзий относительно революционного потенциала нашей молодежи.
Не таковы, конечно, авторы Манифеста «Время побеждать». Они представляют как раз ту группу молодых людей, которые активно проявили себя в мартовских событиях прошлого года как последовательные и принципиальные защитники демократических ценностей. О них принято говорить, что они «спасли честь» белорусской оппозиции, продемонстрировав активное сопротивление и политическое бесстрашие. Безусловно, они совершили моральный поступок. Публикация Манифестf — попытка обрести независимое политическое лицо.
Большая часть документа посвящена осуждению старой белорусской оппозиции. Это закономерно. Во-первых, нынешнюю белорусскую оппозицию не ругает только ленивый. Во-вторых, молодежи вообще свойственно обличать ошибки предшественников. Действия оппозиции молодые называют имитаторскими, а ее саму — «кукольным королевством». Как если бы они все это время «в бирюльки играли». Главный упрек руководству оппозиции — оно погрязло в спорах и определениях своих конфигураций и полномочий, что «приводило оппозицию к проигрышу раз за разом в 1996, 2001, 2004, 2006 и 2007 годах». Нетрудно указать на то чего НЕ сделала старая оппозиция. Труднее задуматься над тем, а что она все же сделала. Раз за разом наступая на одни и те же грабли, старые оппозиционеры своими действиями привели общество к пониманию того, что в авторитарном государстве невозможно выиграть на выборах, хотя бы по той простой причине, что выборов просто нет. А где нет борьбы там нет и проигравших. С упорством, достойным, наверное, лучшего применения, они показали бесперспективность ставки на народную революцию в современных условиях. В конце концов, именно они сформировали альтернативный для страны общественно-политический дискурс при почти полном отсутствии возможностей легальной коммуникации с народом. Беда старой оппозиции не в том, что она не сделала революции, а в том, что она обещал ее сделать в условиях, когда революция была заведомо невозможна.
Еще раз повторю. Ошибок было сделано немало. Их надо осмысливать и признавать. На них надо учиться. Гневно отвергая новую стратегию оппозиции (диалог с властью, переговоры с политической элитой), молодое поколение предлагает всем здоровым силам белорусского общества, «вне зависимости от возраста, пола, конфессиональных и национальных различий, разделить … ответственность за будущее нашего народа и страны». «Мы призываем сторонников наших принципов принять активное участие в создании эффективной стратегии и тактики пресечения незаконного правления А. Лукашенко и восстановления в Беларуси конституционного строя, законности и демократического порядка», — пишут они. Предложив вести диалог «не с властью, а с людьми» они намереваются открыть «дорогу молодым людям, не ангажированным в оппозиционной среде, к реальному участию в судьбе своей страны и народа. Вместе мы создадим эффективную тактику совместных действий».
Я лично — за. Дорогу молодым! Вопрос только в том, «а что у вас ребята в рюкзаках?». Вопрос не праздный. Мало сказать «мы пойдем другим путем». Важно четко проложить этот путь на политической карте.
Общаясь в свое время с представителями «Плошчы Калиноускага», я все старался понять, каков же их основной, как нынче модно говорить, «месседж». В большинстве случаев я получал самый общий ответ в духе того, что «мы хотим жить в свободной стране». Это прекрасно, когда молодые готовы так самоотверженно защищать ценности свободы. Важно еще, чтобы они задумались над технологией ее достижения.
Манифест полон категоричных высказываний. «Мы не видим среди руководства сил политической оппозиции, закостеневшей в поражениях, выразителей национальной белорусской идеи». «Мы убеждены, что диалог с властью в современных условиях сродни сепаратным переговорам с фашистским режимом А. Гитлера в феврале — марте 1945 года». Сильно сказано. И как-то очень знакомо. Именно таким языком и говорит старая оппозиция. Это ей свойственен подобный пафос обличения, призывы покарать предателей, пресечь незаконное правление и т. п. Молодые с легкостью принимают политический язык предшественников.
В этой связи позволю себе небольшое отступление. Известно, что современный молодежный социолект (социальный диалект, т. е. язык, на котором разговаривают в социальной группе или внутри субкультуры) заметно отличается от языка, на котором говорят взрослые. Так было во все времена. Конфликт отцов и детей — это, помимо прочего, еще и «трудности перевода». При этом сегодняшние различия особенно очевидны благодаря массированному проникновению в молодежную культуру интернет-языка и определенного набора иностранных слов с непонятными (а вернее — слишком обширными) смыслами: «позитив», «креатив», «драйв», «харизма». Взрослый, а тем более официальный дискурс редко пересекается с таким социолектом. Трудно себе представить, чтобы белорусский президент в каком-нибудь очередном послании своему народу сказал что-нибудь вроде: «Дорогие кросавчеги!!! Превед! Я испытываю настоящий драйв от того, что должен признать: в первом квартале текущего года нашу экономику колбасило. Но нам удалось сдержать инфляцию. Нацбанк жжот!».
Я не призываю писать молодежные манифесты на «олбанском языке». Но дискурсивный строй такого рода документов, мне кажется, должен быть иной. Вообще слово «манифест» ко многому обязывает. Многие поколения советских людей еще в средней школе изучали знаменитый «Манифест коммунистической партии», написанный Марксом и Энгельсом и призвавший пролетариев всех стран объединяться. С тех пор мы привыкли относиться к манифестам серьезно. В этом смысле выбранный PR- ход вполне оправдан. Другое дело, что на авторов ложится дополнительная ответственность. Вряд ли можно назвать удачным, например, их призыв «решительно действовать для защиты суверенитета Беларуси, ее демократизации и борьбы за экономическую самодостаточность…». Что значит «экономическая самодостаточность»? Можно прочитать это и как призыв к независимости от российских энергетических поставок, а можно и как белорусское воплощение идей чучхэ. «Мы совсем не то имели в виду!» — скажут авторы. Но манифест — он на то и манифест, чтобы не содержать двусмысленностей. Законы жанра.
Есть ли перспективы у авторов этой инициативы? Все зависит от того, что последует за самим манифестом, как именно собирается новое политическое поколение разрабатывать и, главное реализовывать свою политическую стратегию, как будет организован собственно сам процесс. Точно знаю одно: со временем они повзрослеют, а потом и состарятся. Им на смену придут новые поколения. Как поется в известной песне: «Будут внуки, потом — все опять повторится сначала».
P. S. Авторы Манифеста призвали все здоровые силы общества к диалогу. Считайте, что я его уже начал.