Недавно молодому человеку-студенту довелось задать вопрос: «Как расшифровывается аббревиатура „КПСС“?». 20-летний юноша не смог на него правильно ответить. И вот тогда, не скрываю, обрадовавшись, я понял, что эпоха наконец-таки (так-таки) ушла! Как бывшему члену этой самой «КПСС» мне, конечно, немного грустно. Особенно учитывая, что партийного билета лишился не автоматически, как большинство «соратников по партии», а сознательно и мотивированно оставив его на столе первым из большого коллектива «однодумцев» при общем скоплении однопартийцев. А потом еще долгое время до официального падения этой самой партии доводилось ловить на себе недоуменные, а чаще пышущие злобой взгляды. Но сегодня любопытно другое. То, что для нашего поколения было не просто составной частью жизни, а неким ее наполнением, воздухом, дышать которым доводилось независимо от личного желания, для нынешней молодежи стало чем-то далеким — в лучшем случае из истории отцов и дедов. По крайней мере никак не связанное с их сегодняшней жизнью. И это не благодаря, а вопреки всем «идеологическим» установкам и государственной идеологии страны.
Правда, одной из неотъемлемых составляющих белорусской государственной идеологии сегодня является «героический подвиг советского народа в Великой Отечественной войне». И если бы не слово «советского», то у любого думающего историка сразу бы возник вопрос: «А какая из „отечественных“ войн имеется в виду?» Но у «советских» историков подобных вопросов не возникает. Они думают, что и у детей после 1-11-го классов подобных вопросов возникать не должно. И дело здесь вовсе не в последней войне как таковой. Она слишком хорошо известна. Умалять подвиги, как и ошибки, было бы глупо. А дело в том, что мы на пару с россиянами всё никак не можем ее закончить.
В нашей истории войн было более чем достаточно. Наверное, где-то на земле есть райские уголки — острова, на которые не упала ни одна бомба, где не взорвалась ни одна мина, не прозвучал ни один выстрел. Беларусь — государство не островное. Мало того, всю свою историю наша земля в центре всех политических событий Европы, «цивилизованного мира», за которым хотим мы или не хотим, а все равно идем. К сожалению, этот «мир» никогда не отличался особым миролюбием. И мы, хотели того или нет, были вынуждены участвовать непосредственно или опосредованно практически во всех войнах за последние полторы тысячи лет.
Начиная с IX века (первое упоминание радимичей на юге Беларуси, на которых пошел князь Олег) и по XX век включительно — почти 300 лет различных войн, затронувших нас. Только представьте себе: три века непрерывной войны — изо дня в день, из года в год!!! Вот только основные:
— 980 г. — Нападение и сожжение Полоцка новгородским князем Владимиром. История Рогволода и Рогнеды.
— 1066–1067 гг. — Походы Всеслава полоцкого на Новгород, Ярославичей на Минск, битва на Немиге.
— 1127–1242 гг. — война полоцких и киевских князей, уничтожение полоцкой княжеской династии, первые битвы с крестоносцами.
— XIV–XV вв. — смертельное противостояние Ливонскому Ордену, 1380 г. — Куликовская битва.
— 1410 г. — Грюнвальдская битва, а в конце столетия — начало набегов крымских татар.
— XVI в. — постоянные нападения крымских татар и затяжная Ливонская война.
— XVII в. — 38 лет непрерывных войн Речи Посполитой и Московского княжества.
— XVIII в. — 22 года Северной войны на нашей земле.
— XIX в. — Отечественная война 1812 г. и две народные войны — 1830–1831 гг. и 1863–1864 гг.
— XX в. — Первая мировая война 1914–1920 гг., Вторая мировая и Великая Отечественная войны в 1939–1945 гг.
За триста лет различных войн наша земля превратилась в огромное кладбище. Наверное, одно из самых больших в Европе.
Конечно, если смотреть на войны философски или даже как на двигатель прогресса, то резонно заметить, что первое оружие было и первым орудием труда. Или наоборот. Наши предки, не зная, что это такое, называли каменные неолитические топоры «стрелами Перуна». Перун, как известно, — бог-громовержец, бог войны, Марс славянской мифологии. Но мы-то, имея такой богатый исторический опыт, в том числе и военный, почему-то уже почти 70 лет «воюем» исключительно с немецкими фашистами образца 1941–1945 гг.
В 2002 г. на Березине под Борисовым был открыт памятник всем погибшим во время знаменитой битвы и переправы войск Наполеона в ноябре 1812 г. Это единственный до настоящего времени памятник погибшим — победителям и побежденным — в Беларуси. Хотя, может быть, лучшим памятником той войне стал роман «Красное и Черное» — поэма о любви молодого лейтенанта Стендаля, которого раненым конь вынес с кровавого березинского льда.
А вот, к примеру, немецкие кладбища в Беларуси — малоизвестная и неафишируемая страница нашей сегодняшней истории. Против их сохранения выступают сплоченными рядами ветеранские организации, не восприимчивые к логическим доводам о существовании аналогичных кладбищ советских солдат в Германии, Австрии или Польше. Многие ветераны против их сохранения. Вам часто доводилось видеть отечественную молодежь, наводящую порядок в Хатыни или Дальве по собственной инициативе? А вот немецкие дети-волонтеры появляются там с завидной регулярностью. И не видят в этом нечто экстраординарное, для них это просто работа во имя исполнения долга. Мы же из последней войны всё пытаемся извлечь прибыль — и политическую и материальную.
Например, для так называемых «черных археологов», среди которых имеются и люди в погонах, весьма удачной является находка немецкого солдатского медальона. Это прибыльный «бизнес». Родственники тех, кто воевал на наших землях во время последней войны, немцы (особенно), и румыны, и итальянцы, очень патриархальны. Во многих поколениях они хранят память о предках. Для них очень важно знать свои могилы. И за эту информацию они платят большие деньги. Очень дорого на мировых рынках стоит и техника, лежащая на дне наших озер и болот. На государственном уровне некоторая выгода извлекается из «потешных городков» вроде «Линии Сталина», на самом деле к войне имеющих очень отдаленное отношение.
Идеологические выгоды эксплуатации памяти войны куда значительней. Чуть ли не ежедневно из каждого «утюга» мы слышим о героическом подвиге народа, о мужестве, самоотверженности, патриотизме и жертвах. В майские дни эти проповеди становятся похожими на истерию. Дождь проливаемых на ветеранов благих обещаний и льгот очень быстро превращается в очередное повышение цен для них же. Впрочем, сколько их осталось? Прибавьте к 62-м послевоенным годам любую цифру, соответствующую, на ваш взгляд, возрасту молодого солдата или партизана. Не многовато ли для среднего возраста нашего ветерана? Дай Бог им здоровья!
Но впрочем, власть имущих это ничуть не смущает. Создав, как им кажется, из последней войны культ, они примеряют его на себя в прямом и переносном смысле. То напяливая псевдовоенную форму не известного природе рода войск, то пуская слезу по якобы погибшим на войне родственникам. А в основном-то им хочется надеть защитного цвета кителек, застегнутый под самый подбородок, чтобы одним движением уса вершить судьбы и людей, и народов. Время-то военное! А на войне — как на войне. А еще чрезвычайно важно быть везде впереди: на параде, в колонне, на странице книги или учебника, любого СМИ. Если у Василия Ивановича Чапаева в известном фильме были сомнения по поводу собственных способностей («чтоб армией командовать, Петька, надо малость подучиться»), то у наших «чапаевых» таких сомнений нет. Впрочем, их не было и у Сталина, бездарно обезглавившего командный состав вооруженных сил, готовившегося не к той войне, которая случилась.
Ну, а что же так не любы нашим идеологам все остальные войны? Разве не было в них мужества и героизма предков, разве не отстаивали мы свои города и веси, разве не шли на штурмы и приступы? Быть-то было. Да вот беда, не с теми и не против тех мы всю свою предыдущую историю воевали. Бог с ними, с полузабытыми княжескими временами, какой Ярославич киевский или новгородский на какого Всеславича шел походом и почему. Из небольшой битвы на Неве, как и из Куликовской битвы, сделали событие мирового масштаба только лишь в пику фашистам. А из крестоносцев — такую «страшилку», что дети в оккупированном Бресте бегали смотреть на немцев: действительно ли у них на голове растут рога.
«Неправильные» войны мы вели с Москвой почти три века. Не надо было нам союзничать с поляками и биться на Грюнвальде, зачем Ольгерд завоевывал Москву, грозя царю приставленным к воротам копьем? Да и Ивану Грозному не стоило сопротивляться. Мало ли, что предлогом захвата Полоцка было возвращение на родину креста Евфросинии Полоцкой. Вернул, а заодно и город сжег дотла и тысячи евреев пустил под лед, а с зажиточными горожанами потом несколько лет торговал. Современным террористам такой размах даже не снился! А еще вспомнится, что он же оттяпал у нас и Смоленск, и Велиж, и Невель, и Себеж, да и Псков с Брянском нам были не чужие. А наследничек его Алексей Михайлович — тот просто «благодетель». За четверть века вырезал, выморил голодом и вывез в Московскую землю более половины нашего белорусского народонаселения того времени. Такое поди помяни сегодня в Союзном государстве — тебе и «глаз вон»! А великий реформатор Петр Алексеевич? Всё окна рубил. А где же та стена между Россией и Европой? На карте ее покажет любой школьник. Надо ли спрашивать, что рубил Петр I? А о восстаниях, превращавшихся в народную войну времен аннексии белорусских земель Российской империей, лучше и вообще не вспоминать. Они так пугают «правильных» историков, что, вопреки энциклопедиям и учебникам времен СССР, последние умудряются вычеркивать, например, К. Калиновского из современных белорусских учебников.
Вот и получается, что из трех веков непрерывных войн в нашей реальной истории есть только одна Великая Отечественная война советского народа. Вот уж где, право, «из всех искусств для нас важнейшим является кино». Что, кстати, близко и по сути, и по форме.
В 1980 олимпийском году мне довелось «бойцом» стройотряда быть в Германии, в Бранденбурге. На окраине города, где мы жили, была небольшая пивная. Туда «комиссар» ходить не советовал. Но любопытство брало верх. Оказалось, что по вечерам в этом гаштетте собирались пожилые немцы. Многие из них были без рук или ног, на костылях и в шрамах. Выпив пива, они начинали петь песни, слышанные в немецких хрониках времен последней войны. Да, это были они — ветераны Вермахта, бывшие бойцы Гитлерюгенда, вспоминавшие свое фронтовое прошлое. У меня не было к ним злобы или ненависти, хотя и понимал, что моего деда по отцовской линии под Быховом мог расстрелять один из них, отца в партизанском отряде ранить другой, а кого-то из них самих мог покалечить мой второй дед, встретивший войну в Бресте и закончивший в Берлине. Но странно, уже тогда ни разу не «шевельнулось» что-нибудь воинственное в моей душе.
В деревне Иконы, что под Борисовом, стоит один-единственный в мире памятник солдату-сеятелю. Вместо автомата или флага у этого каменного героя последней войны в руках обыкновенная «сявенька». Широким шагом и взмахом руки он разбрасывает зерна по свежевспаханному полю. Он единственный на нашей земле, поставленный недалеко от деревенской школы и местного музея, кто перестал воевать уже более тридцати лет тому назад. Как индеец-апач, зарыв топор войны в землю, всё еще в «боевой раскраске», этот солдат думает о будущем, думает о нас, а может, и вместо нас. Может быть, глядя на него, и нам пора зарыть в землю «топор войны». Этой, последней войны, поставив ее в ряд остальных, не миновавших нас. Перестать делать из нее культ по прихоти тех, кому он выгоден. Ибо кто знает, когда выстрелит это висящее на стене ружье, «в системе войны и вооруженной борьбы», по словам нашего «главного» по оружию?
«Армия может только выиграть или проиграть сражение. Войну выигрывает только народ» (министр обороны РБ А.Мальцев, 23.02.2007 г.).