Как известно, интриги в том, кто займет пост президента России на следующий срок, не существует. Вместе с тем, любопытно, насколько такая определенность отвечает сокровенным чаяниям официального Минска? Кроме того, какими видятся основные тенденции развития белорусско-российских отношений по завершении электоральной кампании?

Андрей Федоров. Действительно, хотя до президентских выборов в России остается еще два месяца, пару дней назад в поисковой выдаче Google по соответствующему запросу Владимир Путин уже был назван их победителем. И хотя некоторое время спустя ошибка была исправлена, она выглядит весьма символичной, так как, судя по всему, абсолютно ни у кого нет ни малейшего сомнения, что так и произойдет.

Нет их и у белорусского руководства. На состоявшемся в Москве накануне нового года неформальном саммите СНГ Александр Лукашенко назвал предстоящий период в России «ответственным», но тут же выразил уверенность, что «политическая борьба не будет острой и драматичной, как когда-то было в российской истории», и что «российский народ сделает правильный выбор».

При этом, как представляется, он был совершенно искренен, несмотря на то, что за прошедшие почти два десятилетия разногласий и прямых конфликтов, в том числе временами весьма острых, с нынешним российским коллегой у него было много. Да и в настоящий момент список противоречий насчитывает не менее дюжины достаточно серьезных пунктов в различных сферах, от бесчисленных претензий Россельхознадзора к белорусскому продовольствию до отказа белорусских властей признавать аннексию Крыма и независимость Абхазии и Южной Осетии.

Поэтому, конечно, желание иметь более доброжелательного, сговорчивого и альтруистически настроенного партнера гипотетически отнюдь не исключено.

С другой стороны, если подходить с практической точки зрения, то позиции сегодняшнего главы России практически по всем упомянутым проблемам по большому счету здесь известны, и к ним уже худо-бедно приспособились. Приход же в Кремль любого нового человека неизбежно привел бы к необходимости выстраивания новой стратегии с далеко не обязательно более позитивными результатами.

А поскольку белорусское руководство едва ли можно заподозрить в идеализме, то ожидать от него неких сюрпризов было бы несколько странно.

Что же касается дальнейшего развития отношений, то оно, скорее всего, будет зависеть не столько от поведения Минска, сколько от положения, которое будет складываться на российско-западном фронте. В случае обострения тамошней ситуации Москва наверняка потребует практической демонстрации лояльности, вплоть до размещения на нашей территории своих новых военных баз. Откровенно говоря, как ни печально, возможностей противостоять такому давлению пока как-то не просматривается. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.