«Это беззаконие, — сетует по „Евроньюс“ парижанин, чей киоск „демократические хулиганы“ расколотили вдребезги, — пора уезжать. Но куда?»
О, эти неразумные французы! Всему-то их нужно учить! Грамотный мужик, владелец киоска — и словно вчера родился, словно не знает, какое государство мира является единственным и неповторимым островком благоденствия и благополучия. Как на континенте, так и во всем мире. «Солидная» газета с трудом сдерживая сарказм, поучает незадачливого галла: «Даем бесплатный совет. Приезжайте, месье, в Минск. У нас холодновато, но спокойно. А горлопаны всех мастей под надежным контролем».
Заинтересовавшись оригинальной подачей парижского материала через призму «белорусского чуда», автор полез в свои записи. Среди которых — различные соображения по поводу пользы и вреда контроля, столь воспеваемого в Беларуси.
Голосование ногами
«Франция пережила лишь три подобные акции протеста: в 1936-м, 1944-м и 1968 годах», — пишет, анализируя студенческие демонстрации, газета «Фигаро». На взгляд берлинской «Тагесшпигель», проблема куда шире французского законодательства (прежде всего, трудового), и конфликт угрожает и другим странам. Германию, кстати, сейчас тоже сотрясают забастовки медиков, требующих повышения зарплаты и оплаты сверхурочных рабочих часов. В связи с этим газета полагает, что протесты во Франции должны послужить предостережением европейским политикам, «поскольку даже считающиеся аполитичными поколения могут прибегнуть к активным действиям, если попираются их интересы».
Студенческие беспорядки в парижской Сорбонне, произошедшие в первой декаде марта и разросшиеся впоследствии до супердемонстраций, стали логическим следствием государственной политики последних 20 лет. А она с неизбежностью ведет к тому, что все больше молодых французов и впрямь вынуждены искать счастье за рубежами своей родины. Эту политику они считают «склеротической», связанной по рукам и ногам абсурдными законами и предписаниями, бесперспективной. Для Франции это звучит весьма печально: из ее жил вытекает молодая кровь.
Явление пока не приобрело массовых масштабов, но служит причиной для усиления приступов мигрени у французского общества. Тенденция усиливается; к тому же, из страны уезжают самые активные. За последние пять лет эмиграционная волна увеличивалась в среднем на 8% в год. Эта проблема не так остра и заметна, как, например, прошлогодние осенние вылазки банд юных вандалов из числа переселенцев, но она не менее опасна, поскольку создает предпосылки для резкого изменения этнических отношений в Западной Европе.
Точной статистики нет, но исход молодых французов за рубеж насчитывает тысячи людей. Представительство Квебека, находящееся возле Триумфальной арки в Париже, было вынуждено до конца 2005 года в три раза увеличить количество информационных встреч с желающими уехать в Канаду. Только в прошлом году туда «навострили лыжи» более 5000 молодых граждан Франции.
«Прогнившая система»
Иной традиционной целью людей, которым осточертела жизнь в «сладкой Франции», является Англия. Значительное увеличение притока французских иммигрантов зарегистрировали Новая Зеландия, Австралия, Аргентина… Причем речь идет лишь об официальной миграции, когда люди обзаводятся всеми необходимыми бумагами дома перед отъездом, а по прибытии на место, как положено, зарегистрируются в консульстве. Французов, уезжающих «дикарями», конечно же, никто учесть не может.
Стоит взглянуть на структуру эмиграционной волны — и станет ясно, почему по этому поводу так переживают ответственные работники в Париже. В подавляющем большинстве случаев уезжают французы в возрасте от 20 до 30 лет, часто прекрасно образованные. Место под солнцем за границей они ищут прежде всего в сферах сервиса и новых технологий. То есть в рамках профессий, сулящих наибольшую перспективу роста. Комментаторы бьют тревогу: из страны уходят самая динамичная часть населения, будущее государства.
Молодые люди не видят возможностей для полной реализации своих сил, жалуются на затхлость и непреклонный консерватизм, царящие в обществе; они недовольны неповоротливостью рынка труда и абсурдностью многих предписаний. Они бы с радостью поборолись за свою долю у себя на родине, да вот беда: сегодняшняя Франция может предложить им лишь сладкую духоту конформизма или кнут параграфов…
Исповеди нескольких молодых людей, недавно опубликованные в газете «Либерасьон», весьма красноречивы. «Знаю, что работаю хорошо, — констатирует юная сотрудница ювелирного магазина, живущая нынче в Монреале. — Но дома от меня хотели невозможного: чтоб была молода и — одновременно — с долголетней практикой. Здесь, в Канаде, никто меня о возрасте не спрашивал, судят по тому, как делаю свое дело.»
«Образование у нас во Франции, конечно, классное, но после получения диплома — все, кранты, — Вторит ей инженер, работающий в Калифорнии. — Никто вас на работу не возьмет, потому что боится, что вас потом просто не сможет уволить.»
«Я учредил фирму, — делится опытом едва достигший 20-летнего возраста программист. — Мне нужно было нанять на работу примерно 5 человек, потому что я получил весьма интересный заказ. Но когда я обнаружил, сколько бумаги мне в связи с этим придется исписать, и что потом мне придется кормить моих работников, когда заказы кончатся, я сказал: „Да пошли вы все…“ и переехал в Лондон. Из Парижа это всего-ничего, около трех часов поездом, но — совсем другой коленкор, можно жить и работать.»
Сходные обоснования — в подавляющем большинстве случаев — в независимости от того, идет ли речь о парикмахерах, официантах, экономистах или дизайнерах. Каждый из отъезжающих или намеревающихся сделать это своими словами лишь подтверждает мнение критиков французского «социального государства»: законы о труде охраняют трудящихся до такой степени, что практически лишают безработных (особенно молодых) всяких шансов найти себе рабочее место… Расцветшая буйным цветом бюрократия и «паршивое настроение в обществе», царящее тут последние годы, уж тем более не удержат французов дома.
Дурной пример
Продолжается сложная борьба разных групп и категорий населения Франции за свои права. Они живут очень даже неплохо, но хотят жить еще лучше. Для этого они используют разные методы борьбы, большинство из которых белорусам и не снились. Экстремизм? Хулиганство? Да, в отдельных случаях — возможно, но нельзя забывать, что Франция — это правовое государство, где очень велика вероятность того, что будет посажен в тюрьму каждый хулиган, расколотивший витрину, или каждый полицейский, применивший к усмирению этого хулигана недозволенное «срецсредство».
Или уйдет в отставку правительство, которое скомпрометировало себя неверной политикой. Потому что французский парламент при всех его недостатках — это парламент, собрание представителей всех крупнейших партий страны, от правых до левых, для которых президент Ширак — это просто высший чиновник страны, который отслужит свой второй срок и в 2009 году уйдет на заслуженный отдых, уступив дорогу следующему лидеру.
Именно поэтому французские парламентарии искренне удивляются, что главное для белорусского депутата «палаты представителей» — не политическая программа, а личная преданность президенту Лукашенко. Поэтому и французский иммигрант едет за лучшей долей куда угодно (преимущественно — в Канаду и Англию), но, по какой-то странной причине, не в Беларусь, где, как нужно твердит официоз, «все под контролем». Не в Беларусь, которая эпигонски торит дорожку наиболее бесперспективных «социально ориентированных» решений и является не столько альтернативным примером, сколько уродливой карикатурой Франции.
События на Октябрьской площади — это очевидный симптом состояния белорусской системы «надежного контроля» — которая не содержит в себе значимых перспектив для молодых и активных. Возможно, эти события — предвестие грядущего повторения в Беларуси бурного 1968 года.