13 апреля в газете «Наша нива» вы опубликовали свой черновик плана спасения режима, в котором рассуждаете над вероятными путями политической трансформации режима. Разговоры о возможности авторитарной трансформации активизировались в последние полтора-два года. Какие причины побуждают размышлять о подобных возможностях? Что мешает ему и далее сохраняться в неизменном виде — помимо эстетических соображений «несовременности»?
Виталий Силицкий. Да никакие причины меня не побуждают размышлять ни о чем, кроме, может, собственного любопытства. А если серьезно —
Во-первых, мой черновик — это конечно в первую очередь дразнилка тех представителей политической оппозиции, которые не способны мыслить и анализировать вне схемы «ты за красных или за белых?» Косвенно все началось с обвинения, выдвинутых одним известным политиков против своих коллег и аналитиков, которые, выступая за диалог с официальным Минском, якобы пытаются «ратаваць рэжым». Вот решил представить, как этот режим реально может спастись. Реальные политики должны оценивать такие размышления с благодарностью, они как бы представляют им возможность оценить те или иные угрозы, подготовиться к ним. Ну да ладно, я про реальных политиков…
Во-вторых, я пытаюсь отрефлексировать то, что уже давно происходит. Вы не заметили, что режим трансформируется? Вся эта трансформация пока имеет целью адаптироваться, не допустить реальных, качественных изменений, которые привели бы к неконтролируемому пересмотру политического баланса сил. Но возможность удерживать ситуацию «в рамках» не может быть безграничной. Не может быть безграничной и самоуверенность власти, ее убежденность в том, что «управлять по старому» можно будет бесконечно. Модель лукашизма образца 1990х годов постепенно становится тесной даже для протагонистов режима. Если же полетят базовые социальные контракты и по-настоящему пойдут процессы втягивания страны в Европу, то перед властью встанет дилемма: или создать новую политическую оболочку, гармонирующую с новыми реалиями, причем пусть даже с Лукашенко во главе, или рисковать, что эта новая оболочка возникнет спонтанно. У белорусской власти свои представления об эстетике и отношение к «современности» у нее очень специфичное. Но инстинкт самовыживания у нее невероятно силен. И этот инстинкт все время по-разному реализуется в новых условиях.
В-третьих. Мы привыкли анализировать, что было вчера, но попробовать смоделировать, что будет завтра, получается гораздо реже. И спроса на такое моделирование особо нет — нет реальных политических субъектов, да и шансы быть оплеванными коллегами по цеху и просто посетителями интернет сайтов невероятно высоки. Вы думаете, я сильно верю в возможность эволюционных перемен? Совсем нет. Но возможность существует. И если она существует, значит, ее надо просчитать.