Договоры соблюдаются до тех пор,
пока это соответствует нашим интересам.
Иоахим фон Риббентроп
Вот уже несколько дней в центре внимания мировой политики находится судьба Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), до последнего времени считавшегося одним из краеугольных камней общеевропейской безопасности. Вызвано это тем, что Россия заявила о введении моратория на его выполнение.
Содержание данного документа, основные этапы его реализации, а также складывавшаяся вокруг него в последнее время ситуация были достаточно полно отражены в опубликованных на нашем сайте статьях «На круги своя?» и «Что ожидает ДОВСЕ?» (соответственно, 30.04.2007 и 17.07.2007). Заметим, что последний материал был опубликован уже после сообщения о принятом Москвой решении, однако, судя по всему, написан он был до его появления, поэтому в связи с новыми экстраординарными обстоятельствами представляется целесообразным еще раз вернуться к этой теме.
Казалось, что после недавнего американо-российского саммита и особенно после принятия Международным олимпийским комитетом решения о предоставлении Сочи права принять зимнюю Олимпиаду 2014 года напряженность в отношениях России и Запада должна была ослабнуть. Но в Кремле считали иначе: утром 14 июля был опубликован указ Владимира Путина о внесении в Государственную думу законопроекта о временной приостановке выполнения Россией ДОВСЕ. Депутатам было предложено наложить на Договор односторонний мораторий.
Русская служба «Голоса Америки» со ссылкой на российских экспертов сообщила, что проект указа о приостановлении действия Договора был подготовлен еще около месяца назад, а с публикацией его не спешили как раз из-за упомянутых событий — встречи президентов России и США в Кеннебанкпорте и голосования МОК в Гватемале. Особо было отмечено, что всего за день до подписания Владимир Путин принимал в своей резиденции в Ново-Огарево участников российско-американской общественной рабочей группы «Россия-США: взгляд в будущее», и обстановка на мероприятии была самая благоприятная (www.iamik.ru, 17.07.2007).
Любопытно, что МИД России тут же выступил с заявлением о том, что инспекции и проверки российских военных объектов делегациями стран НАТО прекращаются, и что Россия перестает ограничивать количество своих обычных вооружений. Причем инспекции она перестала пускать к себе еще раньше, сразу после прошедшей в середине июня конференции по ДОВСЕ в Вене, участники которой не согласились с претензиями Москвы: двум делегациям, от Болгарии и Венгрии, не дали доступа на российские военные объекты. Также в июне Россия отказалась принять участие в совместных военных учениях с США, Румынией и Болгарией.
На самом деле, однако, во-первых, формальное решение должно быть принято в виде федерального закона, а депутаты сейчас на каникулах до начала осенней сессии в сентябре. Кроме того, мораторий вступает в силу лишь через 150 дней после принятия закона и рассылки его всем странам-участницам. Лишь тогда Россия прекратит обмен инспекциями и информацией о перемещении войск с остальными участниками. В итоге российскому внешнеполитическому ведомству пришлось дезавуировать свои собственные заявления.
Но это детали, как и дежурная фраза МИДа о том, что мораторий не означает полного прекращения диалога, и в случае решения спорных вопросов по модернизации документа Москва готова вернуться в договор. Более важной вроде бы должна была быть мотивировка принятого решения. В указе говорилось, что решение принято «в связи с исключительными обстоятельствами, затрагивающими безопасность России».
Что же это за внезапно возникшие «исключительные обстоятельства»? Если вспомнить, что главная цель Договора заключалась в том, чтобы сделать невозможной концентрацию войск для вторжения на территорию другого государства, то вроде бы ничего такого в Европе не происходит, сосредоточения вражеских танковых армад на российских границах не наблюдается. Напротив, за время действия ДОВСЕ американцы сократили свое военное присутствие на континенте с 600 до 110 тысяч человек и соответствующее количество техники, а сейчас готовятся довести их до менее чем 70 тысяч. При этом из Германии выводятся 1-я механизированная и 1-я пехотная дивизии — некогда ударный кулак американской группировки.
В приложенной к упомянутому указу справке приводятся некоторые из таких обстоятельств. Как весьма убедительно показал российский военный эксперт Александр Гольц, они не выдерживают серьезной критики. Например, в ней говорится об «уклонении Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, Словакии и Чехии от оформления изменений в составе групп государств-участников ДОВСЕ в связи с присоединением указанных стран к НАТО» и «превышении государствами-участниками ДОВСЕ, присоединившимися к НАТО, „групповых“ ограничений ДОВСЕ в результате расширения альянса», а также «невыполнение Венгрией, Польшей, Словакией и Чехией принятых в г. Стамбуле обязательств по корректировке территориальных предельных уровней». Нетрудно заметить, что в одних случаях Москва апеллирует к ДОВСЕ в варианте 1990 года (где есть групповые лимиты), а в других к приложениям к адаптированному ДОВСЕ. Но самое забавное, что при этом она умудряется отрицать собственные обязательства, оформленные такими же приложениями.
Также называется дестабилизирующим и нарушающим ДОВСЕ намерение Вашингтона разместить войска на базах в Болгарии и Румынии, но при этом стыдливо умалчивается, что речь идет о 2-3 тысячах военнослужащих, которые не будут развернуты постоянно, а будут находиться там по несколько месяцев в году (Ежедневный журнал, 16.07.2007).
В конечном счете основной причиной оказывается нежелание стран НАТО ратифицировать адаптированный договор, что квалифицируется Москвой как попытка получить военные преимущества. Оставим даже то, что данная ситуация имеет место уже почти десять лет, а посему едва ли может рассматриваться как «исключительная». Гораздо более, на наш взгляд, существенным является тот факт, что в реальности все без исключения страны, подписавшие договор, недобирают своей квоты. Так, в соответствии с адаптированным ДОВСЕ суммарная квота стран НАТО составляет:
по самолетам — 8038, реально имеется 4199, или 52,23% от квоты,
по танкам — 22 424 (14 692, или 65,52%),
по артиллерийским установкам — 23 137 (16 627, или 71,86%),
по вертолетам — 2509 (1299, или 51,77%).
Это как-то не слишком сочетается с агрессивными намерениями. Более того, при всех своих опасениях сама Россия далеко не выбрала даже положенные ей лимиты! Приведем аналогичные данные и для нее:
по самолетам — 3416 (2095, или 61,33% квоты),
по танкам — 6350 (4882, или 76,88%),
по артиллерийским установкам — 6315 (5754, или 91,12%),
по вертолетам — 825 (438, или 53,09%).
Негативная реакция Запада — отдельных стран, международных организаций и медиа — была вполне ожидаемой. Представитель НАТО Джеймс Аппатурай назвал демарш Москвы «шагом в неверном направлении». Пресс-секретарь Госдепартамента США Шон Маккормак заявил, что Соединенные Штаты рассчитывают на продолжение переговоров с Россией по ДОВСЕ, отметив, что США остаются приверженными идее полного его выполнения. «Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе глубоко встревожена решением России», — заявил нынешний председатель ОБСЕ, министр иностранных дел Испании Мигель Моратинос www.iamik.ru, 16.07.2007).
По мнению американских СМИ, приостановка ДОВСЕ усугубит напряженность в отношениях России с ее соседями в Восточной Европе: «Теперь Россия может перебросить больше танков и другого тяжелого вооружения к своим западным границам… Но политологи и военные аналитики не прогнозируют крупных передислокаций. Мораторий — это символическое выражение российского гнева в связи с ПРО и демонстрация факта, что страна вновь стала уверенной державой, с которой надо считаться» (The Washington Post, 16.07.2007). Британская пресса высказалась еще более жестко: «Путин, похоронив ключевой договор о контроле за вооружениями ДОВСЕ, показал, что Россия взяла новый и взрывоопасный курс на столкновение с НАТО» (The Guardian, 16.07.2007).
Не менее ожидаемой стала также реакция большинства российских политиков и значительной части политологов, которые поспешили заявить о том, что теперь Кремль сможет усилить обычным вооружением границы, которые считает проблемными, — северо-западную и южную. Например, по мнению экс-командующего Черноморским флотом адмирала Эдуарда Балтина, никакого «международного терроризма» на самом деле не существует, а все это — лишь выдумка Пентагона. А глава Совета по внешней и оборонной политики Сергей Караганов заявил в эфире телеканала «Вести 24», что ДОВСЕ является позорным договором и Россия давно должна была выйти из него: «Вероятнее всего, что НАТО не будет ратифицировать адаптированный ДОВСЕ. Я думаю, что договор останется на свалке истории. Туда ему и дорога. Теперь у нас будут свободные руки» (www.grani.ru, 15.07.2007).
Однако сохранились там пока и более здравомыслящие аналитики. Так, президент Института стратегических оценок Александр Коновалов считает, что «не надо вообще требовать, чтобы баланс устанавливался между одной Россией, которая сегодня противостоит всей расширенной НАТО, и альянсом, так как это количественное соотношение не в нашу пользу. И почему, собственно говоря, они должны балансировать всю расширенную НАТО, включая США и Канаду? Это совсем уже несерьезный подход. Вместо этого нам надо было все силы приложить для того, чтобы этот адаптированный договор вошел в строй и был действующим».
Генеральный директор фонда «Центр политических исследований и консалтинга» Андрей Федоров полагает, что на самом деле факт выхода России из ДОВСЕ для Запада не так важен: «Этот вопрос никого из специалистов особенно не волнует. Ну, вышли мы из ДОВСЕ. Ну, перебросили, к примеру, 500 танков с Урала в европейскую часть, поставили их в Смоленске, в смазке, как стоят они сейчас на Урале. Ну и что дальше? Традиционные войсковые соединения, танки, бронетранспортеры, личный состав в современных условиях уже не имеют никакого значения… Мы все равно танковым маршем на Париж не пойдем. И на самом деле ДОВСЕ безумно устарел, потому что он был рассчитан на баланс между НАТО и Варшавским договором» (www.iamik.ru, 16.07.2007).
Так что же все-таки вызвало такое поведение Кремля? Как представляется, существуют две наиболее серьезные причины, дополняющие друг друга. Во-первых, скорее всего, в свете приближающихся избирательных кампаний это блюдо предназначено главным образом для внутреннего употребления. Такие действия направлены на то, чтобы дать населению (которое, между прочим, воспринимает подобные уверения с чувством глубокого удовлетворения) импульс, мол, Россия вновь становится мировой державой, и ведет себя так, как считает нужным. И хотя рейтинг Путина и так достиг заоблачных высот, вероятно, в Москве считают, что лишняя подстраховка не помешает. Так что, надо полагать, в ближайшие месяцы мы услышим еще много интересного…
Другую причину очень точно определил известный российский политолог, ведущий научный сотрудник Российской академии наук Андрей Пионтковский: «Мы не хотим больше слушать никаких призывов относительно вывода войск из Молдовы и Грузии. Речь тут, скорее всего, идет о политических амбициях, а конкретнее говоря, о неоимперских амбициях самой России, так как весь российский политический спектр от националиста Рогозина и до либерала Чубайса поддерживает в той или иной степени концепцию доминирования России на постсоветском пространстве» (www.iamik.ru, 17.07.2007). Действительно, обида на расширение НАТО, и истеричный отказ от выполнения стамбульских договоренностей наглядно демонстрируют, насколько серьезной проблемой для России остается тот самый «постимперский синдром», то есть уверенность, что она по-прежнему имеет право регламентировать степень сотрудничества с Западом тех стран, которые ее сателлитами более не являются.
Известно, что генералы всегда готовятся к прошедшей войне. Вот и в данном случае российские стратеги пытаются (или старательно делают вид), что намерены вернуться к противостоянию времен «холодной войны». Трудно, правда, поверить, что они уже забыли тот факт, что Советский Союз исчез с политической карты мира, имея — помимо всего прочего — 30 000 лучших в мире танков. Поэтому практически весьма маловероятно, что дело дойдет до реального вооруженного противостояния, хотя при полном отсутствии военной угрозы с западного направления может быть разрушена система контроля над вооружением и, что еще более важно, доверие.
Большая опасность заключается в другом: создавая образ внешнего врага, чтобы получить еще больше возможностей контролировать политический процесс, Москва рискует разжечь в России настроения ксенофобии, которые в конце концов выйдут из-под контроля. При этом нельзя не согласиться с российским обозревателем Семеном Новопрудским: «В России слишком много бедных, слишком мало хороших дорог, слишком недоступное жилье, чтобы вновь тратить гигантские деньги на „бряцание военными мускулами“. Давайте сначала достигнем экономического уровня США, а потом будем тягаться с ними ядерными боеголовками и упражняться в политической решительности» (Время новостей, 17.07.2007).
Тем не менее, в свете этих событий Беларусь может оказаться в положении заложника, ибо в российском генералитете опять пошли разговоры о возможном размещении на нашей территории ракет. Да и наши власти под постоянные заверения в готовности прикрыть союзника могут попытаться вернуть хотя бы часть былых преференций. Пока, как заявил начальник Национального агентства по контролю и инспекциям Беларуси Александр Бужан, в нашей стране вопрос о моратории или выходе из ДОВСЕ не рассматривается. Настораживает, однако, что, по словам чиновника, «Беларусь непременно будет проводить различные международные консультации по данному вопросу, в первую очередь с Россией». Высвобождающиеся российские руки, к сожалению, особого доверия не внушают.