В последнее время в стране несколько снизились темпы естественной убыли населения. Младенцев стало появляться на белый свет немного больше, число умерших, наоборот, сократилось.
Но восторженные комментарии в прессе, авторы которых стараются увидеть в этом доказательство мудрой демографической политики государства, что называется, не позволяют молчать.
Обычно эмпирические наблюдения в качестве аргументов не воспринимаются, поскольку относятся записными аналитиками к жанру социального писательства. А нужна, мол, репрезентативность выборки.
И как быть автору, если трудно пройти мимо фактов, которые вопиют? Ведь чтобы не упрекнули в искажении действительности, под них надо подвести научную (в крайнем случае, наукообразную) основу. Нужна некая отстраненность, а как абстрагироваться, если живешь и видишь, что в твоей деревне умер последний ветеран войны. Теперь средний возраст мужчин предпенсионный, женщин — пенсионный.
Молодые люди живут по принципу — украл, пропил, попал в тюрьму. Или сидят, или только «откинулись», или ждут очереди «на химию»… То есть, демографический потенциал практически нулевой, если не случится каких-либо форс-мажорных обстоятельств. Типа бабушка понесет, или одна из трех имеющихся в наличии малолеток — принесет. Именно та случайность, которой не суждено выступить оформленной закономерностью.
Но, может, это нам только кажется. И за «кажимостью» стоит некая невидимая непосвященному наблюдателю, глубокая, отличная от его сермяжной правды, суть. Которая и питает казенный оптимизм демографов от власти.
Оказывается, не стоит. Имеет место именно случай полного совпадения ноумена и феномена. То есть наука в данном случае не нужна. Ибо статистика показывает, что на данном этапе демографическое состояние общества определяется огромным сокращением в возрастной структуре населения детей и подростков. За десять последних лет численность населения в возрасте моложе трудоспособного сократилась бел малого на 800 тысяч человек.
Придет время рожать, а рожать некому.
Однако возвратимся к положительной эмпирике (информации статуправлений), которая приводится районными газетами и комментируется в восторженных тонах местными чиновниками и журналистами. Например, газета «Край Смалявіцкі» опубликовала интервью с заведующей местным отделом ЗАГС под заголовком «Демографическая ситуация в районе выравнивается». Вот несколько цитат: в Смолевичах родилось 168 человек, умер 191 человек. В сельской местности родился 261 ребенок, умерло 687 человек.
То есть и в городе, и в деревне смертность значительно опережает рождаемость. Где же выравнивание ситуации? Никаких соображений не приводится. Кроме одного: «Как видно из приведенных выше цифр, смертность превышает рождаемость в два раза. Однако этот показатель гораздо ниже показателей 2001–2005 годов, когда смертность превышала рождаемость в 2,5 раза».
Если боцманской команде, посланной капитаном в трюмы, удалось из трех пробоин заделать только одну, то погружение корабля в пучину замедлится. Но он, таки, пойдет ко дну. Но позже.
С людьми всегда сложнее, чем с предметами или тварями. Приказал, например, начальник увеличить поголовье общественного стада, и его увеличат. По крайней мере, на бумаге. С людьми, подчеркнем, сложнее. Все на виду, изобилие свежих могил на кладбищах бросается в глаза при каждом посещении родных могил. С одним учился, с другим вместо в армию призывался, хотя военкомат и развел в разные стороны Союза, а с этой целовались… А сколько молодых!
Подчеркнем, на приписки статистики не решаются. Но уж больно хочется показать всему миру, что «ситуация выравнивается». Но если она и «выравнивается», то благодаря тем изменениям в структуре населения, которые произошли 25-30 лет тому назад, когда нынешние политики еще занимались каждый своим делом, — тем, в котором слыл специалистом. А нынешнее небольшое повышение рождаемости в основном объясняется вступлением в репродуктивный возраст женщин, родившихся в начале 80-х годов. Когда завершался период послевоенного демографического развития, с характерным отсутствием воздействия таких разрушительных для населения факторов, как революции, насильственные депортации, войны. Но затем появился Чернобыль, что привело к снижению рождаемости уже через несколько лет, затем «закончилась» и сама страна, и разнообразные отрицательные факторы заявили о себе во множественном числе.
По этой причине нынешние власти зря смущаются: к нынешним демографическим трудностям они не причастны*. Случились они в силу объективных причин. Обвинения в том, что к ухудшению демографического воспроизводства привела их неудачная социально-демографическая политика легко отметаются ссылкой, в данном случае очень оправданной, на опыт более успешных стран — повышение жизненного уровня нигде не приводит к росту рождаемости.
Не только нынешнее, но и будущие правительства Беларуси будут крайне ограничены в возможностях улучшения ситуации. Разумеется, речь идет о тенденциях, что отнюдь не исключает необходимости проводить активную демографическую политику. Хотя бы для сохранения, что называется, исторического оптимизма.
Безо всяких, подчеркнем, гарантий на успех. В 17 веке иезуиты основали на территории нынешнего Парагвая социалистическое государство для индейцев, которых всячески опекали, обеспечив невиданные прежде им условия: никто больше не голодал, гарантированно получал врачебную помощь, работу в поле и ремесло. Но с увеличением населения дело не пошло. Хотя, чтобы стимулировать рождаемость, индейцам не разрешали носить длинные волосы (знак мужчины) до рождения ребенка. С этой же целью ночью удары колокола призывали их к исполнению супружеских обязанностей.
В наших агрогородках нечто похожее. «Задания» по деторождению не исполняются, но ведь к каждому на супружеское ложе не взойдешь, личным примером не воодушевишь.
К слову, в 2006 году в Смолевичском районе в деревне Скураты закрылась Дзержинская средняя школа, в которой когда-то учился автор, его родители, братья, сестры, друзья и знакомые — дети деревень Подыгрушье, Скураты, Домошаны, Липники, Лужки, Большое и Малое Залужье, Динаровка, Высокая Горка, Новая Жизнь.
Начиналась эта школа в 30-е годы как начальная, затем стала семилеткой, восьмилеткой, потом средней. Причина — рождаемость росла. Ныне во всех 11 деревнях не набралось, как рассказывали, и трех первоклассников.
И это еще не выравнивание, поскольку двое все-таки есть. А в год, когда не родится ни одного, очевидно произойдет окончательное выравнивание.
Однако, подчеркнем, что сегодня рождаемость повышается. Относительно. Причем растет число внебрачных детей, особенно в сельской местности.
Но это именно тот случай, когда неизвестно, радоваться ли этому обстоятельству, или огорчаться. Рост внебрачных детей в мире, да и в советском обществе, стал следствием эмансипации, когда женщина приобрела возможность выбора различных моделей социально-сексуального поведения ввиду ослабления экономической зависимости от супруга и так далее. В конце концов, в СССР, хотя многие были уверены, что секса нет, сексуальная революция свершилась. Но, как говорится, она имела под собой материальную базу. А нынешняя ситуация напоминает панический разврат в обозе вдребезги разбитой армии.
Но вместо того, чтобы серьёзно проанализировать ситуацию в комментариях превалируют «онаученныее» бабские страсти. Мол, все дети от Бога, но рождение ребенка несовершеннолетними обусловлено проблемами, имеющими место в нашей жизни: раннее вступление детей во взрослую половую жизнь, низкий уровень медицинского просвещения подрастающего поколения, особенно на селе, отсутствие в школьных программах стройной системы полового воспитания подростков».
Умиляет это «особенно на селе», всячески педалируемое в основном вчерашними крестьянками. Ведь буквально кого из чиновниц ни возьми, отцы у них почти всегда — колхозники, а уж деды — в 9 случаях из 10. Такая позиция не внушает морального доверия именно в силу своей мнимой отстраненности от нужд «простых людей», в основу которой положен якобы достигнутый социальный успех.
Что касается школьных программ, то насчет присутствия-отсутствия в них «стройных систем полового воспитания» сказать не можем. Наверное, что-то все-таки есть. Главное, чтобы у воспитуемых любопытство сохранилось, тогда и на примере «тычинок-пестиков» многое можно понять. Может быть, поэтому в прежней школе больше уповали на литературу, всячески отстаивая приоритет любви — духовного начала в плотском.
Что касается раннего созревания, то в патриархальном обществе люди взрослели гораздо раньше, чем теперь, вступали в половую жизнь рано, в школах никакой системы полового воспитания подростков не было и быть не могло. Но случаи рождения детей вне брака или малолетками были единичными.
Даже в 60–70-е годы прошлого века такой системы в школе не было. Но чтобы старшеклассница родила — это было ЧП на весь район, область и республику. И деловые характеристики допустивших «это» педагогов «разбирались» на педсоветах всех уровней.
Кстати, об уровне полового просвещения школьников, которым неустанно занимаются СМИ, тоже судить трудно. Но с большой долей уверенности можно предположить, что нынешние малолетки могли бы во многом «просветить» и своих родителей, и учителей, застывших в своем сексуальном развитии на уровне консервативных догм 30 летней давности.
Очень трудно понять, почему люди отказываются самовоспроизводиться с прежней интенсивностью. Всякое объяснение, хоть обывательское, хоть научное, хоть практически-специальное будет или неполным или даже абсолютно неверным. Как у перуанских иезуитов, которые считали опекаемых индийцев социальными инфантами, самостоятельность которых следует ограничивать ради их же будущего блага. Пока в социальном плане не повзрослеют. Наверное, именно сложности такого рода имел в виду Маркс, когда утверждал, что у всякой эпохи и всякого общества свой закон народонаселения.
Однако численность населения Беларуси продолжает сокращаться, на что власть не может не обращать самого пристального внимания, а главное, не может обойтись без публичных демонстраций этого пристального внимания. Как говорится, если не мы, то оппозиция. Тем более, что ей это абсолютно ничего не стоит и она не обременена ответственностью за конкретные результаты. В силу этих публично-политических причин проблема «по самые уши» погружена в круто сваренную похлебку самого беззастенчивого популизма.
Но проблема-то серьезная. И главное, на наш взгляд, состоит в том, что авторы и проводники демографической политики должны помнить, что население как объект такой политики есть самовоспроизводящаяся совокупность людей. Потому, хоть речь идет о воспроизводственном процессе, он разительно отличается от любого иного воспроизводственного процесса. Тут однозначной зависимости результатов от инвестиций нет и быть не может.
Можно, например, вполне разумно определять «премиальных выплат», пособий и прочих вспомоществований, поощряющих рождаемость, исходя из размеров прожиточных минимумов, но всякий раз этого будет мало. Мало будет даже в том случае, если роженицам в течение длительного срока выплачивать среднюю зарплату. Трудно даже перечислить те причины, в силу которых общество не готово признать высокий социальный статус за многодетными родителями. Пускай даже их профессиональные успехи и карьерное продвижение (что нереально) вполне укладывается в рамки средних, на них смотрят как на неудачников. Поэтому на то, чтобы бросить все ради семьи и детей, способны немногие. А в демографии имеют значения только те модели, которым следуют значительные массы людей.
И другие факторы, которые бы вынуждали и поощряли родителей иметь много детей, практически отсутствуют. И моральные, и материальные. Ну, например, когда право наследования принадлежала только сыновьям, когда землю в общине выделяли только на мужчин, необходимо было их рожать числом поболее. А поскольку девочки всегда рождаются чаще, то в невестах недостатка не было. Хотя одного сына не забирали в царскую армию, но семье в общине надо было иметь и кандидата в рекруты, дабы исполнять свои обязанности перед миром. В общем, понятно — никакого экономического резона в том, чтобы заводить много детей нет. А моральные стимулы не действуют.
Религиозное возрождение, чтобы об этом ни говорили, является по преимуществу экстенсивным, возрождением церкви как общественного, а что касается РПЦ, то близкого к власти политического института.
Численность абортов сократилась с 200 до 60 тысяч в год, но с учетом падения рождаемости, это безусловное достижение следует занести в актив фирм, организовавших мощную рекламу контрацептивов и сделавших их доступными даже обитателям «агрогородков».
В общем, всякое планирование в демографии возможно только как прогнозирование — научно обоснованное предвидение основных параметров движения населения и будущей демографической ситуации: численности, возрастно-половой и семейной структуры, рождаемости, смертности, миграции. Как известно, нынешние власти в Беларуси тоже признают необходимость прогнозирования экономических и социальных процессов, в том числе, демографических, но атавистического стремления к директивному планированию преодолеть не могут. Поэтому произошла чудесная метаморфоза превращения вероятностного знания, которым является всякий прогноз, в прогнозные задания. Начинается все с того, что «прогнозы» министерств и ведомств, сведенные воедино специалистами Миниэкономики, утверждаются президентом. А потом мы слышим на высоких совещаниях, что такие-то важнейшие прогнозы не выполнены, такие-то выполнены, такие-то перевыполнены.
Выполнивших — поощряют, не выполнивших — наказывают.
Демография, как мы старались показать выше, сфера деликатная. Кого наказывать, кого поощрять, кого назначить «главным по демографии»? Но известно, что если нельзя, но очень хочется, то можно. В общем объект воздействия расчленили, разнесли по ведомствам, назначили ответственных и издали декреты. Причем значительный кусок, как всегда у нас при решении гуманитарных проблем, выпал МВД. Ну, там борьба с пьянством, поиск и трудоустройство родителей-алиментщиков и т, д. Оформили, короче, процедуру, пошел документопоток, появились конкретно ответственные и конкретно наказуемые.
Но это с натяжкой все можно отнести на идеологическую сферу. И то, что отдуваться за нежелание народишка размножаться приходится профессионалам такого рода, нас нисколько не огорчает. Важнее дело. А дело в том, что сегодня во всех территориально-административных образованииях естественный прирост населения отсутствует. Только в Минске — фифти-фифти — количество рожденных совпадает с количеством умерших. Причины в основном во внешней миграции, с преобладанием молодых мужчин и женщин репродуктивного возраста, что формирует в столице самую благоприятную для деторождения структуру населения в Беларуси. Такого нет больше ни в одной области, городе и районе.
Представление о том, что есть, дают подробные отчеты международных организаций и белорусских институтов относительно особенностей и тенденций социально-экономического и демографического развития Беларуси, признаваемые и белорусскими официальными структурами.
В частности Национальный отчет «Беларусь: 10 лет после Международной Каирской конференции по народонаселению и развитию», подготовленный белорусскими специалистами и изданный при финансовой и организационной поддержке Фонда ООН в области народонаселения, предусматривает для демографического развития нашей страны три возможных сценария: оптимистический, пессимистический и средний. Согласно первому, к 2015 году население Беларуси сократится до примерно 9,73 миллиона человек, согласно второму, — составит менее 9,5 миллиона человек, по среднему сценарию — 9,6 миллионов.
Подчеркнем, эти выводы сделаны в результате комплексного анализа, проведенного белорусскими учеными и практиками.
Но, похоже, даже и они ошиблись. По данным Министерства статистики и анализа численность населения Беларуси за 2006 г. сократилась на 36,3 тысячи человек и составила на 1 января 2007 года 9,71 миллиона человек. По пессимистическому сценарию это должно было случиться не раньше 2010 года.
Таким образом, жизнь из трех предложенных вариантов, похоже, выбирает еще худший — четвертый.
К сожалению это всего лишь констатация факта, как бы субъективно к нему ни относились разные люди, и какие бы мнения на сей счет не высказывали.
*Совпадение начала депопуляции со вступлением А. Лукашенко в должность президента — случайность. Хотя и симптоматичная.