Это первое размышление «на заданную тему» мы планируем дополнить серией подобных — подверстываемых под рубрику «Что делать» (скорее в утвердительном, нежели в вопросительном регистре). Разумеется, возможны вариации — например, чего не следует делать, что следует сделать в первый черед, что — во второй, что следует сделать в принципе, на что — обратить внимание, и т. д. Выражаем надежду, что на Нашей площадке выступят политические эксперты, политики, экономисты, специалисты-гуманитарии <…> а также те, кому попросту есть что сказать. Надеемся также, что Наша площадка будет всего-навсего локальным местом производства подобных вопросов и ответов — в сети всеобщего обмена идеями.

Редакция nmnby.org


Эти заметки — обещание, данное автором редактору газеты «Наша Нiва» еще до отсидки того в тюрьме. Автор не намеревался писать их. Но г-н Редактор, опубликовавший мое «Письмо к Конгрессу» в октябре 2005 года, взял с меня слово, что я буду отвечать по сформулированным в этом письме тезисам и после президентских выборов — если уверен в своей правоте.

К несчастью, я уверен в своей правоте больше, чем когда-либо. Поэтому вместо очередной рецензии поэтический обозреватель «НН» вновь вынужден написать текст в качестве обозревателя политического.

Одновременно он публикуется на сайте «Наше мнение» — дабы русскоязычная часть читателей не могла упрекнуть автора в «двойных стандартах».


19 марта навсегда останется не только в новейшей белорусской истории, но и в истории многих участников политического процесса как день большой неожиданности. День, к которому оказались не готовы буквально все.

Именно поэтому следует попытаться ответить на те вечные интеллигентские вопросы, которые связаны с этим днем, чтобы решить — для самих себя, — куда же движется наш корабль и мы — на нем и вместе с ним, пока не управляя процессами, но уже в состоянии влиять на курс капитана.

Вопросов всего три.

1. Кто виноват?

Это уже не играет никакой роли. Задавать вопрос бессмысленно в силу известности ответа на него. Виновны — все, каждый по-своему.

Кроме — молодежи. Той молодежи, которая нашла в себе силы противостоять беспределу власти и безначалию оппозиции.

На том и порешим.

2. Быть или не быть?

Вопрос вовсе не за уши притянут. Это именно тот вопрос, который встал перед капитаном белорусского государственного корабля 19 марта — и на который у него сегодня нет четкого и однозначного ответа.

До 19 марта Александр Лукашенко был убежден: этими выборами все заканчивается. Оттого был «нарисован» такой зловеще неправдоподобный результат: мол, грохнем оппонентов по голове цифрой, и они отстанут от нас, потрясенные ею.

Выяснилось: все только начинается. Да, 19 марта народа вышло на площадь далеко недостаточно, чтобы потрясти основы, мягко выражаясь, «политической стабильности». Но достаточно, чтобы остальные, не вышедшие, поняли: что-то не так в нашем маленьком, но очень суверенном государстве.

Причем поняли не только в самой Беларуси, но и за ее пределами. Уже очевидно, что «белорусский вопрос» попал в повестку дня мировых держав, и рано или поздно давление общественного мнения на их лидеров станет столь значительным, что те будут просто вынуждены материализовать его в виде санкций куда более серьезных, нежели ограничения на въезд в Европу 30 с лишним белорусских чиновников.

Очевидность этого не может не оказать свое влияние на всех, кто причастен к белорусской политике. В том числе — и на ее главное действующее лицо.

Для Александра Лукашенко все только начинается. 12 лет власти можно считать вторым актом драмы этого сильного человека и незаурядного политика (кто намерен оспаривать — предъявите аргументы). Начинается третий акт. Напомним, что согласно правилам драматургии впереди три акта как раз и остается. В конце же — печальный финал?

У героя — несколько возможных вариантов политической судьбы.

Первый — попытаться избежать политической ответственности за все, «в чем был и не был виноват». Это — элементарное бегство. Но — куда? Куда бежать можно?

До недавнего времени популярным в кругах политологического истеблишмента считался вариант, когда Лукашенко бежит в Россию, принося вместе с собой в качестве приданого белорусскую государственность. Не думаю, чтобы он избрал именно его.

Аргументы просты. Он не верит России. Он понимает, что там, в ближнем Подмосковье, на даче, он все равно будет никому не нужен: в большую российскую политику опозорившемуся сатрапу (а в случае бегства «с приданым» он будет восприниматься россиянами только так, а вовсе не в качестве равноправного лидера суверенного государства) вернуться не дадут никогда. Наконец, до 19 — и главное — до 20 марта, до молодежного палаточного городка — он мог бы еще поверить в миф о безнаказанности подобной ликвидации белорусской государственности. Но после 20 марта Лукашенко — допустим, что он историк не только по диплому, но кое-что из нашего недавнего прошлого помнит, — наверняка должен был бы реанимировать в своей памяти иной миф — о «республике-партизанке». А если уж гауляйтера Кубэ взорвали!..

К тому же — ликвидация белорусской государственности равнозначна перечеркиванию всего, что он сам делал до сих пор. Самые яростные из его оппонентов вынуждены признать, что ни одного реального рычага управления страной Лукашенко до сих пор не передал в руки россиян. Это принципиально важный момент. Какие бы мотивы при этом им ни руководили, он был и остается гарантом белорусской государственности. И противостоящее ему поколение (если уж даже юные теологи вышли на Октябрьскую площадь!..) это, похоже, учитывает. Неслучайно наименьшую поддержку сегодня у избирателя получают как раз те кандидаты, которые наиболее рьяно используют пророссийскую риторику (причем ощущалось это уже в 2001 году).

Но и второй вариант остается почти невозможным — с бегством не на восток, а на запад. До сих пор Лукашенко пытался разговаривать с Западом с позиции силы. Мол, примите меня черненьким, а беленькому мне вы и подавно нужны не будете!

Сейчас все крики о «двойных стандартах» отошли на второй план. Стандарт — один, западный, демократический. Принимаешь — милости просим. Не принимаешь — закрываем дверь.

И дверь ведь на самом деле потихоньку начинает закрываться все плотнее и плотнее. Не проскочить.

Отсюда — отчаянный вопль о прагматизме Запада белорусского посла в Польше Павла Латушко, молодого парня, понимающего главное: еще несколько таких «элегантных» и «оглушительных» побед в стиле госпожи Ермошиной, и весь белорусский МИД будет просто никому не нужен.

Самое интересное: Латушко прав! Запад на самом деле прагматичен. Настолько прагматичен — и циничен одновременно, — что если иного способа воздействия на нашу суверенную транзитную территорию, кроме как передать ее под политическую юрисдикцию России, не будет, то — передадут! Без удовольствия, под громогласные крики ближайших наших соседей, но — передадут! Пусть даже вопреки истинной воле ее нынешнего руководителя.

Ситуация изменилась. Раньше, до 19 и 20 марта, Лукашенко воспринимался в качестве единственного победителя в белорусском политическом конфликте. И он был этим единственным победителем. Октябрьская площадь в городе-герое Минске 19 и 20 марта стала его Бородинским полем. Сколько бы ни отступала сегодня оппозиция, впереди нашего Наполеона ждет его собственное отступление. Слишком далеко зашел, не успевает консолидировать и подтягивать политические резервы.

Но именно потому, что опыт подсказывает — личный крах императора оборачивается и крахом возглавляемого им государства, именно поэтому мы должны быть готовы к тому, чтобы этот крах не допустить. Говоря иначе: если Лукашенко попытается ради сохранения целостности и суверенитета Республики Беларусь вступить в переговоры с Западом, оппозиция не должна мешать ему это сделать и не должна напрашиваться в качестве «третьего лишнего» на эти переговоры. От нашего имени будут говорить оба участника этих переговоров: Лукашенко — защищая государственность, Запад — защищая демократию. И пусть дают гарантии друг другу — то есть нам, гражданскому обществу.

Рано или поздно это произойдет. Молодежь на площади сделала для этого все возможное.

3. Что делать?

Не будем расписывать за Лукашенко, что следует делать ему. Жизнь подскажет.

Вернемся к оппозиции.

Я не случайно оговорился, что к 19 марта оказались не готовы все. Генералы-революционеры готовятся к прошедшим революциям, как и генералы-военные — к прошедшим войнам. Заклинаниями своими пытаясь уверить всех вокруг в том, что Майдан в центре Минска возможен, ни один из наших революционеров в него сам так и не поверил.

Напомню: накануне Конгресса Демократических Сил я призывал наших партайгеноссе к честности. Если верите в победу — возьмите на себя обязательство уйти в отставку в случае поражения.

Что произошло 19 марта?

Победа нового политического поколения. Тех, в кого так и не поверили идеологи наших поражений.

Поэтому они должны уйти. Я убежден в этом еще и потому, что эффект от появления перед избирателями новых людей — Милинкевича и Козулина, особенно Козулина, — оказался гораздо более действенным, нежели эффект от многолетней деятельности какого-нибудь Добровольского.

Должна произойти начавшаяся на Конгрессе смена руководства белорусской оппозиции.

Должны остаться — Милинкевич и Козулин.

Милинкевич — как реальный политик, известный за пределами Беларуси в качестве лидера большей части демократического сектора, пользующийся личным авторитетом. Как «директор оппозиции», если и не руководящий ею персонально, то, во всяком случае, представляющий ее на международной арене и внутри страны.

Козулин останется в политике по-любому. Похоже, об этом позаботится Александр Лукашенко, не намеренный в ближайшее время освобождать г-на профессора и выпускать его на альтернативное политическое поле. И Козулин, находящийся в заключении, получает реальный шанс уцелеть до следующих президентских выборов, как это ни цинично звучит, — не маргинализоваться, остаться в сознании избирателей сильным человеком, осмелившимся сказать правду в глаза последнему диктатору Европы.

Это много. Александр Владиславович может сказать за это спасибо Александру Григорьевичу.

Главное: не дать, чтобы наши «пенсионеры-оппозиционеры» затоптали Милинкевича и Козулина в угоду личным политическим амбициям, как в 2001 году сами же затоптали Гончарика. Об этом и должны позаботиться те, кто вышел на Октябрьскую площадь 19 и — главное! — 20 марта 2006 года.

Сейчас эта молодежь должна произвести культурную революцию в собственных головах и открыть огонь по собственным партийным штабам.

Не потому, что эти штабы в чем-то страшном виноваты.

Просто: они не хотят уходить. Они не хотят расчистить место для новых людей. Они не способны привести к победе.

Как говорил Козулин в своем телеобращении: «Спасибо, Александр, ты сделал все, что мог, — отдохни!»

Спасибо, Александр Ольгертович, Вы сделали все, что могли, — отдохните!

И остальные — тоже.

Я понимаю, что это вызовет крайнее недовольство правящей в оппозиции элиты. Но если они так упорно выступали против «третьего срока» для Лукашенко, то какое же тогда моральное право у них есть, чтобы выступать против соблюдения принципа ротации в демократических партиях? Или вы ратуете за смену поколений по всему политическому полю в государстве белорусском, или прекратите протестовать против того, что Лукашенко столько лет ковыряет пальцем в собственном носу. Стандарты должны быть одни и те же — что для власти, что для оппозиции.

Молодая оппозиция может и должна придумать свою революцию. У нее есть для этого два года. Через два года на пенсию уйти должен будет даже Милинкевич. Нужно будет иное лицо, более молодое, более привлекательное, более энергичное. Нужен будет иной символ Беларуси. Выйдет Козулин — будет Козулин. Нет — будет другой.

В этом — главный урок прошедшей кампании. Народ в равной степени устал и от лица с усами, и от безусых лиц, если они толпятся у политической кормушки с 1991 года. За пятнадцать лет мы все осточертели избирателям. Наше поколение должно уйти.

Не хочет кто-то — так вилами его! Установите палаточный городок возле очередного Дворца Культуры, где будет проходить очередной съезд — и сбрасывайте засидевшихся лидеров.

Допускаю, что новые не будут лучше. Но хуже трудно быть. Поэтому уйдем все вместе — и лучше, если доброволь… но.

4. Программа-минимум

Ну хорошо, — возразит мне читатель, — сбросили вы в добровольСКо-принудительном порядке старых партийных лидеров, а что потом?

Не берусь учить молодых. Думаю, они обойдутся и без моих советов. Могу лишь отметить правоту некоторых прозвучавших 19–20 марта идей.

Прав был Милинкевич, когда требовал создания широкого общенационального движения. Это шанс переформатировать наше политическое поле, перейти от малых партий к более сильной структуре, к тому, чем был БНФ на заре своего существования.

Прав был Козулин, когда требовал создания постоянно действующего консультативного органа на паритетной основе, представляющего штабы обоих кандидатов. Больше представлять некого. Это позволит развязать руки и Милинкевичу, и Козулину и сократить процесс принятия решений до приемлемого времени и количества участников.

Права была молодежь, требуя конкретных действий от тех, кто считал себя лидерами оппозиции. Уже сегодня необходима программа действий — на год, на три года и на пять лет. Все должны понимать, кто и чем будет заниматься до следующих выборов. Не интриговать, а работать. Кто не считает себя вправе или в силах работать в политике, пусть пишет рецензии на поэтические сборники и печатает их в «Нашей Нiве».

Пример — есть.