Если бы крестьяне так работали как вы,
так все бы с голоду поумирали!
Аляксандар Лукашэнка
Андрэй:Нядаўна на адкрыцьці мультыплексу «Беларусь» Аляксандар Лукашэнка раскрытыкаваў беларускае кіно, якое ня ўмее зарабляць грошы дый толькі смокча іх зь бюджэту. Але ці магчыма ў нашай сытуацыі аўтарытарнага рэжыму аднавіць кіно дый паставіць на дзяржаўнай студыі нешта вартаснае?
Максим: Командные призывы повышать планку качества отечественной культуры выглядят неадекватно. Комиссар сколько угодно может выскакивать из окопов и звать в штыковую атаку. Но когда навстречу — кинжальный пулемётный огонь, никто за ним не пойдёт, если нет оружия. Чтобы нормально работала киноиндустрия, во-первых, необходимо владение современными технологиями, во-вторых, и это главное — вменяемые креативщики. И, в третьих, современные коммуникативные культурные коды. Эффективное послание с ясным содержанием для целевой аудитории. В данном случае ничего этого не видно. Сколько ни зови в атаку, никого, кроме знаменосца, не просматривается.
А.: Давайце шырэй возьмем сытуацыю. Маленькая краіна — меней за 10 млн. насельніцтва, а гэта замаленькі кінарынак — вялікае кіно не акупіцца. Якія мэханізмы можна прапанаваць, каб кіно паднялося? І што раней у такіх умовах рабілася? Я ведаю, што дацкае нямое кіно на мяжы ХХ стагодзьдзя зазнала трыюмф. (А Данія параўнальная зь Беларусьсю!). Яны сьвядома стваралі фільмы для міжнароднага рынку. (У нашых умовах гэта мусіць быць сумесная прадукцыя). І гэта было жанравае кіно, мэлядрамы — дарэчы, Данія ўпершыню прыдумала папулярны вобраз жанчыны-вамп. Адбыўся дацкі захоп эўрапейскага рынку. І дзеяньне ў фільмах разгортвалася ва ўмоўных краінах (як у многіх сучасных беларускіх стужках).
М.: Надо делать поправку на ранний период существования кино. Когда кино, как ребёнок, начинало с лепета, делало первые шаги, оно, действительно, оказывалось универсальным. Но я бы не стал на этом основании говорить об успехе каких-то локальных проектов. Это было отражение общей ситуации неразвитости рынка, когда каждая картина была востребована, и неразвитости языка кино. Сейчас же, если говорить о локальных опытах, имеет смысл посмотреть на два возможных варианта. Первый — современное скандинавское кино. Второй — украинский кинематограф.
Скандинавские страны создают собственный локальный рынок. Они охотней и активней смотрят друг друга, чем американские ленты или гонконгские. Есть логика локального рынка, опирающегося на локальные культурные схемы, на узнаваемых фольклорных героев, которая воспроизводит узнаваемые ситуации в узнаваемом контексте. Ориентация на региональный рынок, создание форматов региональной киносолидарности — это реальный план.
А.:Але дацкае і швэдзкае кіно папулярнае ў сьвеце.
М.:Не думаю, что современные датские или шведские фильмы так уж триумфально шествуют по миру… Но есть другая версия — украинская. Украина сейчас пробует различные формы копродукции, когда создаётся невероятное число телесериалов вместе с российскими партнёрами (в чём-то повторяя белорусский путь). А, с другой стороны, там периодически всплывают загадочные пафосные национальные проекты, вроде недавних фильмов про Мазепу или Богдана Хмельницкого. Возникают странные продукты декоративного, дурного, патриотизма. Вроде нашей «Анастасии Слуцкой». Такие фильмы становятся анекдотами ещё до выхода на экран. Потому что они представляют карикатурную картинку геройской истории, предназначенную исключительно для внутреннего потребителя. За пределы страны никто это не продаст — и никто этого и не купит.
Вот два варианта «малой» киноиндустрии. Мне более симпатичен скандинавский. Но он предполагает открытую коммуникацию и культурную соразмерность стран.
А.: Але ёсьць і іншы пасьпяховы досьвед — досьвед аўтарытарных краінаў. Лацінаамэрыканскі і гішпанскі. Лацінаамэрыканскі — знакамітыя мыльныя опэры, бразыльскія і аргентынскія сэрыялы. Калі годныя літаратары «эмігравалі» ў гэтыя сэрыялы ад аўтарытарнага ціску — і «цякацкія» сэрыялы захапілі сьвет. А другі досьвед — гішпанскае кіно часоў Франка, калі стварылася субкультура напаўзабароненага, але папулярнага жанравага, трэшавага кіно. Яно афіцыйна здымалася ў Гішпаніі, хаця яго цэнзары ня вельмі й любілі, бо яно экплюатавала жахі і сэкс. Той жа Аманда дэ Асорыа з хорар-эпапеяй пра мёртвых сьляпых тампліераў ці Джэс Франка (зьдзек лёсу, аднолькавае прозьвішча з дыктатарам). Франка, які здымаў эўракульт пра доктара Арлоффа і голых графіняў. Таксама два варыянты: аўтарытарныя рэжымы, стратэгіі пасьпяховыя. Чаму б у Беларусі не рэалізавацца такому сцэнару?
М.: Красивая версия — авторитарный режим и маргинальные кинопроекты! Но здесь схема другая. В Испании Франко против испанского языка не воевал, против культурных традиций своих не сражался, национально ориентированных авторов не запрещал. У нас же ситуация колониальной администрации. Точнее — квазиколониальной администрации на территории, которую она не знает, не любит и не понимает. Как колхозный строй представлял собой административную интервенцию в архаичное сельское хозяйство, так же и власть, вышедшая из колхозного амбара, проецирует свои, достаточно ограниченные взгляды, на многообразие нашей культурной традиции.
А.: Калі ў часы Франка трэш быў адкінуты ў бок, то тут трэшам зьяўляецца сама цэнтральная ўлада. І ейны стыль. А вось сытуацыя з сэрыяламі нам бліжэй. Можа быць абыграная сытуацыя ўмоўнай краіны і ўмоўных мэлядраматычных канфліктаў. Чаму б гэта не рэалізаваць? Пустая сэрыяльная забаўка з нармальным фінансаваньнем — і выкарыстоўваецца мэлядраматычная схема.
М.: Наш монополист — «Беларусьфильм» вовсе не творческая единица. Это единица административная. Это не лаборатория, это контора. Требовать от конторы, существующей в режиме директивного подчинения творческих достижений — всё равно, что требовать от роты почётного караула, чтобы она писала стихи. Сам режим бюрократический управления, давления и принуждения принципиально не располагает к полёту фантазии. В любом случае контора работает не для зрителей.
А.: Калі гэтая бюракратычная кантора па сьпісаньні дзяржаўных грошай будзе сапраўды здольная займацца камэрцыяй… Ёсьць ніша забаўляльнага кіно, аніяк не палітычнага, гэта выпусканьне пары — і магчымасьць разьвіць вытворчасьць, прыцягнуць людзей. Да таго ж, лібэралізацыя кінавытворчасьці — ідэальны прапагандовы ход, найпадыходнейшая экспэрымэнтальная пляцоўка па бясьпечным прыцягненьні замежнага капіталу. І бізнэс, і прапаганда. Новы, ідэальны твар «лібэральнага» рэжыму — калі ён гэтага пажадае й на гэтае будзе здольны.
Але я падазраю, што з гэтымі здольнасьцямі вялікія праблемы. Калі я патэлефанаваў на «Беларусьфільм», каб удакладніць, колькі і якія фільмы яны выпусьцілі сёлета, то мяне адштурхоўвалі тыдзень. А потым прапанавалі заплаціць. Калі я запытаўся, каму і колькі я мушу заплаціць за гэтую звычайную рэклямную (!) інфармацыю, мне радасна адказалі, што ня ведаюць.
М.:Наше кино существует по принципу дотационного агрогородка, который создан изначально под постоянный приток государственного финансирования. Их никто не учил зарабатывать. Так что начальство требует от «Беларусьфильма» невозможного. Который год ведутся разговоры о необходимости издать на DVD золотой фонд белорусского кино — и ничего не сделано. До сих пор мы не имеем, за исключением двухтомника Авдеева, внятного расширенного каталога белорусского кино. И даже на уровне элементарных справочных данных встречаемся с массой отписок. Но тут есть ещё аспект культурный. Создавать дешёвое русскоязычное кино — это, значит, превращаться в киногубернию.
А.: Нат і гэтага кіно ня бачна.
М.: А нам предлагают создавать качественные, претендующие на «Оскара» картины! Откуда их взять, когда разорваны связи с базовыми элементами культурной традиции? Каких героев они смогут дать? Очередную стайку сериальных космополитов, которым всё равно где жить — в Мехико или в Москве? Но это уже никому не интересно. Это дешёвые деньги, это мусорное качество. Просто заполнение дыр в телевизионном расписании. Если это наша задача — да, здесь мы можем воспроизвести определённый процент мусора. Мы его уже производим в соавторстве с российскими друзьями. Но чтобы двигаться дальше, надо обращаться не к кино. Точнее не только к кино. Куда бы ни звали «Беларусьфильм» власти, мне кажется, они сами не верят, что будут результаты.
А.: Збольшага гэта сымбалічныя фразы. Самагіпноз. І хаця ў аўтарытарнага рэжыму маецца шыкоўны шанец кінамадэрнізацыі, гэты шанец зьнікальны, а чыноўнікі аніяк ня здольныя яго скарыстаць. Каб правесьці такую мадэрнізацыю трэба разагнаць аддзелы, якія адказваюць за рэкляму, маркетынг і юрыдычныя справы на кінастудыі. Прадаць нат тыя скарбы, якія ў іх ёсьць яны ня здольныя! Абараніць свае правы — ня здольныя (затое здольныя адштурхоўваць хворага Дабралюбава дый любога творцу). Трэба глядзець на рынак і прадаваць фільм задоўга да таго, як ён зьявіцца на экране. Адкрыць рынак. Каб правесьці такую мадэрнізацыю неабходна воля — і неабходны веды. Але пра які адкрыты рынак можа ісьці гутарка, калі нават інфармацыя пра зьнятыя карціны засакрэчаная?
М.: Вы ещё попробуйте какую-нибудь картину «Беларусьфильма» попросить посмотреть. Не просили?
А.: Я так і не дазнаўся, колькі ідзе «Шчыт Айчыны» — легальная інфармацыя адсутнічае. Мне што, у кінатэатар з сэкундамерам хадзіць? Ненармальная сытуацыя, калі крытык мусіць бегаць за чыноўнікам і ўпрошваць: «Ну, пакажыце, што „Беларусьфільм“ зьняў сёлета!» Добрае, дрэннае, кепскае, любое — каб убачыць і хаця бы нешта пра гэта напісаць.
М.: Мне кажется, я знаю, почему они себя так уверенно чувствуют. Не потому что эта система бестолкова, абсурдна и нелепа — хотя это действительно так. Дело ещё в другом. Они абсолютно уверены в собственной непотопляемости. Монополист государству нужен при любой погоде. Пойти на то, чтобы отказаться от единственной киностудии? На это государство не пойдёт. Значит, будет по-прежнему призывать, строить, указывать. И всё равно платить. Кино для нынешней системы — один из важных пропагандистских ресурсов. Как мы видели на примере ленты «На спине у чёрного кота».
А.: Але нат манапаліст здольны рабіць камэрцыйную прадукцыю. Калі ёсьць камэрцыя.
М.: Коммерция — это не наше слово. Кто у нас обогащается на торговле белорусским кино? Я таких не знаю.
А.: Расейцы. Яны выдаюць дыскі з клясычнымі беларускімі фільмамі. А ў Беларусі гэтага ня робяць.
М.: Вот поэтому на месте нашего руководителя я давал бы указания не «Беларусьфильму», не нашим кинематографистам, а русским. Пусть они активней торгуют белорусским кино! И делятся с неповоротливым производителем.