Участники беседы:
Александр Козулин, Почетный председатель Белорусской социал-демократической партии (Громада) .
Александр Томкович, публицист
А. Томкович: В текущей политической жизни вы в некотором роде отсутствовали 29 месяцев. Какой нашли ее после освобождения?
А. Козулин: Я ведь никогда не был политиком. Все видели во мне только высококлассного менеджера. А в политику был вынужден пойти в силу того, что понимал — только этот инструмент позволяет каким-то образом влиять на ситуацию и изменить сложившееся у нас положение. Конечно, я наделся, что нормальных людей в оппозиции будут принимать если не распростертыми объятиями, то, по крайней мере, хотя бы благожелательно. К сожалению, ошибся. Оказалось, все места под солнцем уже заняты. А во мне увидели не помощь демократическим силам, а в первую очередь конкурента. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. В политике, как известно, с конкурентами поступают довольно жестко.
А.Т: Помню, кем вас только не называли и «проектом Кремля», и «разработкой команды Лукашенко»…
А.К.: Я слышал, что политика — грязное дело, но не подозревал, что насколько. Пока все не ощутишь на собственном опыте, подобное понять невозможно. Многое пройдя лично, я долго сожалел о том, что подобное пришлось хлебнуть моей дочери. Конечно, с тем опытом, который был у меня, все это еще можно было как-то переварить, а вот дочери с ее наивными и светлыми ориентирами, пришлось очень туго.
В отличие от многих, я понимал, что в 2006-м году режим сбросить невозможно. Задачей было расшатать его устои, донести до людей правду, на собственном примере показать беспредел и беззаконие, которые творятся в нашей стране. Я ведь в первую очередь профессор, академик, и революционному пути развития предпочитаю эволюционный. На мой взгляд, только путем диалога и компромиссов можно решать те или иные вопросы, а основой взаимодействия я считаю сотрудничество. Увы, многие у нас совершенно забывают, что есть люди-воины по натуре. Никогда не переносил насилие как фактор чего бы то ни было. Сожалею, что нынешняя власть ничего другого не признает, а оно является ее основным и едва ли не единственным инструментом.
Чем сегодня сильна власть? Тем, что может раздавить любого. Люди это видят и не хотят попасть под жернова подавления. Боятся. У них появляется липкое и гадкое чувства страха. Оно разъедает и подавляет индивидуализм. А у меня такого чувства никогда не было, да и не будет. В первую очередь из-за того, что боролся я не за себя, а за свою страну и народ. Я не стремился что-то приобрести для себя, а хотел дать нашим людям некую надежду, мечту, веру в то, что огромной машине государственного насилия можно противостоять даже в одиночку. Отлаженной, циничной и безнравственной машине подавления инакомыслия.
Навыки морского пехотинца пригодились мне, прежде всего, как воину Духа и Света. Не вставшего на колени перед тем мраком и ужасом, который нам преподносится под видом «сильного» государства. Многие не осознают, что, перестав бояться, они приобретут гораздо большее. Некоторые боятся потерять, но без потерь невозможно что-то приобрести. И невозможно приобретенное оценить.
Обыденность, в которой мы живем, засасывает. Что сегодня проповедует белорусский политический режим? Ценности маленького обывательского мирка. И говорит о том, что в этом мирке можно жить хорошо, если человек будет покорным. Будет верить всему, что ему скажут, любить того, кого прикажут, мечтать о том, что придумают «наверху». А те, кто не послушает, потеряют работу, у них появятся трудности, семейные и материальные проблемы. Увы, люди приспосабливаются. Перестают замечать, что их нравственность, мораль кто-то бессовестно топчет. У будущего исчезает основа, потому что на разрушении, ненависти, циничном прагматизме его не достигнешь. Мы не развиваемся, а усугубляем собственное положение тем, что добровольно падаем вниз.
А.Т: И все-таки есть разница между тем, что было, и тем, что имеется?
А.K: Отвечу на Ваш вопрос лишь в том ракурсе, который касается меня лично. Я всегда отношусь к тому, что происходит, как к тому, что ты должен преодолеть. И знаю совершенно точно: человеку дается только то, что ему по силам. Важно, как он это воспринимает. Напасти, трудности, потери, которые нам выпадают, — они не зря. Живя в обыденной суете, человек становится черствым. Живет в монотонном ритме и не замечает, как становится биологическим роботом. Только через страдания, которые рвут твою душу и сердце на части, происходит очищение, прорыв в сознании. Ты начинаешь видеть мир другим глазами.
Тюрьма, конечно, не для слабых, потому что там либо ломают, и ты выходишь покалеченным, либо проходишь закалку дамасского клинка. Потому мое отношение к ней было сродни отношению к новому университету, очередному витку развития. И я не задавал вопрос, почему именно мне выпали эти трудности, а спрашивал, зачем они даны? Попав туда, больше жил внутренним миром, ибо был фактически в полной изоляции, к чему (по указке сверху) приложила руку администрация колонии. Во многом им это удалось, хотя и не во всем. Не зря древние говорили, что самое главное для человека познать самого себя, и к этому во многом сводится смысл нашей жизни. Увы, живя обыденной жизнью, мы не можем познать самих себя, не задаем себе вопросы, которые являются самыми главными.
А.Т: Настоящая философия…
А.K: Конечно. Когда ты начинаешь анализировать свою жизнь, и она проходит через сознание, как кадры кинопленки, многое сразу становится рельефным, очевидным. Не бывает полностью «белых и пушистых» людей. Все мы состоим из хорошего и плохого, темного и светлого. Важно, насколько в нас есть это понимание, и в какой степени мы критически относимся к самим себе, можем выступать собственными судьями. Часто человек находит тысячи оправданий и подводит логическую базу под любой свой поступок. Но как только мы начинает мыслить не головой, а сердцем, все меняется. Сердце ищет любви, сострадания, гармонии с природой, о которой мы часто забываем. И вот, когда ты начинаешь это все ощущать, то на мир смотришь совершенно другим глазами.
Почему мне тяжело возвращаться в эту нашу жизнь? Потому что у меня поменялось зрение. Порой даже удивляюсь, что был, таким, как все. Жил в мире людей, участвовал в бал-маскараде, где все ходят в масках. Когда маски снимают, становится страшно от увиденного. Но люди так к ним привыкли, что не хотят снимать маски даже ночью. Но когда появляется некое периферическое зрение, позволяющее видеть скрытое, отношение к людям сразу меняется, и ты начинаешь чувствовать и видеть их по-другому, ощущать вибрации. А это непросто. Такой человек начинает чувствовать себя в этом мире неуютно.
А.Т: Многие подметили, что в тюрьму садился Козулин-терминатор, а вышел Козулин-проповедник. Так ли это?
А.K: Мне тоже приходилось слышать подобное. Мы привыкли думать, что политика — это грязное дело. Даже древние философы считали, что «политика — удел и место темных». Я не понимаю, почему нельзя сделать политику чем-то светлым, нравственным, чистым. Если так начнут думать многие люди, то именно это и произойдет на практике.
Ведь почему все так плохо в Беларуси? Потому что люди, хотя и раздражены, недовольны, все же не верят в возможность перемен. Не верят в победу духовности и морали над цинично-жестким прагматизмом преобладающей сегодня силы. Но стоит лишь чуть-чуть изменить свое мышление, получить надежду, поверить, — и все может очень быстро измениться.
Просмотрите, что происходит. Человеческая мысль, анализ не может предсказать будущее. События, которые происходили раньше, случались вопреки анализу и прогнозам. Сегодня фактически все аналитики говорят постфактум, а не предвосхищают грядущее, как это случалось раньше. О чем это говорит? О том, что люди перестали мечтать и верить. А если кто-то к чему-то стремится, то в итоге он это и получает. Люди оказываются в колее собственных мыслей. Время опускает нас глубже в низины. И мы не замечаем, как в этих низинах оказываемся.
Если о чем-то мечтать, то надо мечтать о великом. Помните, как в кинофильме «Курьер» главный герой спрашивает о мечтах своего друга. И, услышав про новое пальто, снимает его с себя, отдает и советует мечтать о великом, а не о всяких мелочах. Так и здесь. Нас приучили мечтать о «чарке и шкварке», о хлебе с маслом и икоркой, о том, что для того, чтобы где-то отхватить кусок получше, нужно подстраиваться под обстоятельства. И не важно, каким образом этот кусок человек получает. То ли ты будешь ломать человеческие судьбы, то ли сохранишь собственное достоинство. Сегодня у нас считается обычным делом, когда судья судит невиновных, когда следователь идет на подлог только для того, чтобы выполнить показатели, когда милиционер, вместо того, чтобы защищать людей, пользуется ими для собственной наживы. Подобных примеров, к сожалению, полно. Потому и важно знать, к какому будущему мы стремимся.
Люди полагают, что перед грубой физической силой не устоять. Да, может не устоять тело, но дух пересилит все. Силу духа не сломать. Возможно, мой личный пример принесет людям то, чего у них раньше не было. Маленький лучик, огонек надежды, что не все в их жизни зависит от господина Лукашенко. Если бы все зависело только от него, он бы меня в тюрьме сгноил и продержал там минимум пять с половиной лет. А лучше бы закопал и разровнял землю. Но под давлением обстоятельств он меня отпустил. Факт, который оспорить не может никто. Многие были уверены, что я не выйду на свободу — вышел. Большинство ожидало, что я буду в озлобленном состоянии — просчитались. Более того, во мне после пребывания в тюрьмах, где огромное количество покалеченных, сломанных, разбитых людских судеб (не тех, кто совершил преступления, а случайно попал под каток репрессивной судебной системы) сейчас появилось что-то новое. Вдумайтесь! Человек может попасть в тюрьму только потому, что был кому-то конкурентом в бизнесе, или в силу того, что кому-то нужно выполнить показатели, либо столкнулся на узкой тропинке и ненароком задел того, у кого есть связи, и кто не может позволить никому так поступать. Многие в тюрьмах оказываются совершенно ни за что. А если и совершают преступления, то получают сроки не соответствующие содеянному.
Когда видишь, как бесчеловечно, жестоко система относится к своим гражданам, тогда и начинаешь испытывать сострадание. Не жалость, а именно сострадание, стремление помочь людям выбраться из дерьма, в котором мы все оказались.
В тюрьму мне приходило много писем. От людей разного возраста, социального положения и статуса. Все это дало возможность узнать, что находится не в головах людей, а в их душах. И сделать вывод, что перемены неизбежны. Духовная составляющая нашего народа очень высока, но она незаметна внешне. Вроде бы, обстоятельства сегодня никак не способствуют переменам. Более того, люди в большинстве своем уверены, что у нас подобное будет продолжаться вечно. Однако их внутренняя душевная составляющая позволяет не то, что надеяться, а быть уверенным: перемены у нас будут очень скоро.