Победа на президентских выборах во Франции кандидата, представляющего новую политическую генерацию, представителя правого политического спектра, вызвала и продолжает вызывать множество комментариев, прогнозов и ожиданий. Ожиданий того, что после известных событий, Франция, страна, от позиции которой во многом зависит общеевропейский процесс, и в большой степени становление новой конфигурации международных отношений, займет подобающее ей место, умело сбалансировав французскую традицию международной политики и новаторские подходы новой команды.
Первое, что бросается в глаза, это то, что Николя Саркози в ходе предвыборной и компании и пост-выборных заявлений многократно подчеркивал как значение динамичного и интенсивного развития ЕС для Франции, так и принципиальную важность французского участия в развитии объединенной Европы. Порой даже складывалось впечатление, что Н. Саркози избирается на какой-нибудь важный пост в Брюсселе. Призывая французов к терпимости и уважению других идей и убеждений, он при этом подчеркивал фундаментальность европейских ценностей и стратегическую перспективу европейского строительства.
Другая особенность состоит в том, что во многом, Н.Саркози отступил от риторики Ж. Ширака и признал в качестве едва ли не ключевого внешнеполитического приоритета защиту прав человека на глобальном уровне. Позиция скорее более схожая с высказываниями Вашингтона, нежели его предшественника, постоянно прямо или косвенно подтверждавшего фундаментальность принципа «Франция превыше всего».
Впрочем, и Н. Саркози, конечно не снимал этот принцип окончательно, однако значительно его откорректировал. Курс нового лидера, по его собственным словам нацелен на утверждение позиций Франции как самостоятельной державы, ориентированной на коллективные решения в сфере безопасности в тесном сотрудничестве с США.
Суммируя все высказывания начинающего президента Французской Республики можно отметить, что в своих внешнеполитических заявлениях он обозначил три круга стратегических внешнеполитических предпочтений:
— в первую очередь это Европейский Союз, где в краткосрочной перспективе он намерен разблокировать проблему европейской Конституции, и выработать общую позицию в отношении Турции, которая на его взгляд не должна претендовать на членство в ЕС;
— атлантическая солидарность с США,в рамках которой он намерен поддержать предложение о развертывании американских объектов ПРО в Европе;
— а также Средиземноморье и Африканский континент, где Н. Саркози намерен результативно разрешить вопросы, связанные с иммиграцией и развитием регионального сотрудничества в виде нового межгосударственного формата — Средиземноморского союза.
Атлантическая солидарность
Что касается близости к политическому курсу Нового света, особенности, отмеченной практически всеми комментаторами, то месье Саркози не скрывает, что является убежденным атлантистом, и политиком, симпатизирующим американской администрации. Он говорил, что возьмет за образец опыт республиканцев США. К примеру, у США он уже позаимствовал модель позитивной дискриминации, с помощью которой намерен решить проблему бедных пригородов, где проживают потомки мигрантов. Суть позитивной дискриминации — выделение квот для мигрантов разных поколений в учебных заведениях и госучреждениях; некоренные жители должны иметь определенное преимущество и при приеме на работу и учебу.
Н. Саркози полагает, что Париж должен отказаться от противостояния Вашингтону, от идеи самостоятельной внешней политики, присущей Ж.Шираку и его предшественникам. И многие наблюдатели полагают, что вероятнее всего, противостояния позиций США и Франции, подобно тому, как это происходило в момент начала военных действия США в Ираке, не будет. Он заявил, что альянс с Вашингтоном — единственная возможность усиления роли Франции на международной арене; только шагая рука об руку с таким сильным партнером, Франция может вновь утвердиться в роли великой державы.
Показательным в этой связи выглядит назначение министром иностранных дел Бернара Кушне. В разное время он был верховным комиссаром ООН по делам беженцев, гендиректором Всемирной организации здравоохранения, депутатом Европарламента, а также министром здравоохранения Франции. Б. Кушне и Н. Саркози имеют схожие взгляды на международную политику, однако воззрения нового министра отличаются еще более бескомпромиссной проамериканской позицией. В то время как Н. Саркози осмелился лишь осудить «высокомерную позицию» французских властей в отношении США и иракской кампании, Б. Кушне открыто одобрил иракскую операцию. Он выступал за бомбардировку Сербии натовскими войсками и продолжает выступать за независимость Косово.
Впрочем, многое стоит воспринимать с учетом предвыборной полемики. Иногда нынешний французский президент противоречит сам себе. С одной стороны, Н. Саркози утверждает, что решение Франции не присоединяться к войне в Ираке было правильным. С другой — во время прошлогоднего визита в США, он жестко раскритиковал внешнюю политику Франции и Ж. Ширака.
Накануне второго тура выборов Николя заявлял, что сотрудничество с США не ограничится решением иранской проблемы; уже сегодня Франция активно сотрудничает, и будет далее сотрудничать с США по таким вопросам, как Ливан, Афганистан, ПРО, программа борьбы с терроризмом и нераспространение ядерного оружия, а также в становлении новой международной миссии Франции, смысл которой заключается в содействии развитию демократии в мире и защите тех, чьи права нарушаются.
По-видимому, почувствовав, что позиция выглядит порой уж слишком про-американской, Саркози, делает некоторые оговорки. Так, во второй части этого же выступления он сказал, что НАТО не должно становиться конкурентом ООН, как этого хотят Соединенные Штаты, а также покритиковал США за снижение значимости стратегического сотрудничества с Европой при принятии важных внешнеполитических решений. В подтверждение независимости своих взглядов он осмелился критиковать США за ущерб, наносимый окружающей среде и непродуманность послевоенного устройства Ирака, впрочем, критика эта прозвучала в общем ряду с критикой России и Китая (за права человека), а также Израиля (за непропорциональные бомбардировки Ливана).
Реально оценивая все эти высказывания, порой довольно противоречивые, большинство экспертов, все же уверено, что вектор Франции во внешней политике сдвинется в сторону США.
Un nouveau dynamisme de l’Europe
Сдвиг этот полагают многие, однако, не будет перекосом. Франция в первую очередь — член ЕС, и ее важнейший приоритет — восстановление дееспособности Евросоюза. Как уже отмечалось, команда Саркози намерена обеспечить своей стране более уверенную позицию в ЕС, и наконец-то привести в движение франко-германский локомотив развития Европы. Неудивительно, что первые официальные франко-германские контакты были отмечены столь высокой степенью близости взглядов практически по всем ключевым вопросам международной повестки дня. Это не стало сюрпризом, поскольку и фрау А. Меркель являет собой представителя новой политической генерации, практически того же политического спектра, что и Н. Саркози.
Более необычным показалось намерение Саркози теснее сблизиться с Лондоном. Аргументация здесь была простой — крупные, ведущие страны должны доминировать в ЕС, определять его политику и совместно проводить ключевые политические решения. В продолжение такой логики — подход к перспективам расширения ЕС. Можно признать, что к весне нынешнего года позиция основных европейских государств по вопросам дальнейшего расширения стала более однозначной, более жесткой и практически уже не обсуждаемой. Франция, еще год назад достаточно сдержанная в этом вопросе, сегодня выступает против дальнейшего и бесконечного расширения ЕС. И как понимается, речь идет не только о Турции. В отношении же, собственно, Турции, предлагается заключить даже мини-пакт внутри ЕС против вступления последней.
Евроконституция была особым коньком в программных заявлениях Н. Саркози. Он намерен ратифицировать усеченный проект конституции в парламенте, не возвращаясь более к референдуму. Новый проект конституционного договора должен появиться в июне. С легкой руки некоторых журналистов он даже получил имя «Проект Саркози».
Cредиземноморский союз
Как уже отмечалось выше, третьим углом своеобразного внешнеполитического треугольника является Средиземноморский регион, государства Африки, в первую очередь бывшие колониальные территории, сохранившие тесную культурно — цивилизационную связь с бывшей метрополией.
Поскольку двумя другими опорами курса Саркози станут отношения с США и ЕС, относительное спокойствие на этих направлениях обеспечит активизацию внешней политики Франции в Средиземноморье и Африке — полагают разработчики нового курса. Ключом к развязке во многих регионах, в том числе и в Средиземноморье, Саркози считает энергетический вопрос. В зону французских интересов традиционно входит рынок газа в Алжире, где позиции французов очень сильны. Н. Саркози намерен предложить Алжиру сотрудничество в атомной области и создание всемирного банка атомной энергетики, который позволит обеспечить энергией развивающиеся страны без риска в военном отношении. Заметный интерес в этой связи вызвал и последний проект, предложенный новым французским лидером относительно создания Средиземноморского союза.
Кроме того, Саркози, считают также про-израильски настроенным политиком, и на ближневосточном направлении можно ожидать смены официального курса французской дипломатии, до сих пор направленного на выстраивание доверительных отношений с арабскими государствами.
Ну и наконец, в этом регионе острым остается иранская тема, по которой ранее подходы США и Франции далеко не всегда совпадали. Теперь, похоже, линия Франции может во многом совпасть с политикой Вашингтона, правда с некоторыми оговорками. Позиция команды французского президента состоит в том, что там необходимо остановить военную ядерную программу даже путем ужесточения санкций и давления, но Франция не последует за США в случае применения силового варианта, принимая во внимания иракский опыт.
P.S.Восточная Европа, Россия
Глядя на Францию из Восточной Европы, надо признать, что каких-либо заметных и особенных заявлений в отношении этого региона сделано не было. Впрочем, в Варшаве, Вильнюсе, Таллинне и других восточноевропейских столицах победу Н. Саркози приняли с облегчением. С момента вступления в ЕС в 2004 г. инициативы новых членов вызывали во Франции раздражение, Ж. Ширак, как считалось, не желал помогать Америке раскалывать Европу и поддаваться антироссийской запрограмированности «новых европейцев». Его нынешний преемник придерживается несколько иного подхода.
И это существенный сигнал в первую очередь для России. Преодоление разногласий между частями Европы, очевидно, приведет к потере союзника, которой была Франция, порой явно поддерживавшая продвижение российских интересов.
Россия, как Индия и Китай, не входит в круг внешнеполитических приоритетов Н. Саркози, хотя он признал, что по важнейшим направлениям российско-французское сотрудничество должно развиваться.
Но, представить, что Н. Саркози может полностью отказаться от политического наследия Ш. де Голля и Ж. Ширака, которые строили партнерские отношения Франции с СССР, а потом с Россией все же сложновато. Выборы имеют свою логику, а практическое международное взаимодействие — свою, порой скрытую, неявную, дистанцированную от публичных высказываний. Антироссийские лозунги, к которым французский президент прибегал во время избирательной кампании, вряд ли будут претворены в жизнь на 100%. Критика гражданских свобод в России, нарушения прав человека в Чечне — очевидная предвыборная риторика. Нельзя недооценивать, что своей победе Н. Саркози во многом обязан крупному французскому бизнесу, который заинтересован в расширении внешних контактов с Россией, в частности, в сфере автомобиле- и авиастроения.
Учитывая, что экономическое взаимодействие России с Францией растет, и она входит в пятерку главных европейских партнеров России, Н. Саркози, пожалуй, не пойдет на резкие шаги в отношении Москвы. Россия, экспортирующая в Европу более четверти добываемого в стране газа, сидящая на игле европейского импорта, обороняющая даже неконкурентоспособные отрасли экономики от иностранцев, неудобна для внешнеполитических маневров. Франция, стремящаяся к лидерству на европейском рынке энергетики, обречена на тесные контакты с Россией.
Что касается белорусского сюжета, то он и вовсе ни разу не был упомянут в ходе внешнеполитических дискуссий во Франции. Хотя местные белорусские TV-обозреватели, комментируя беззвучные предвыборные французские картинки, пытались озаботиться надуманным вопросом: как повлияют выборы во Франции на развитие двухсторонних отношений. Никак, господа, не повлияют. Очевидно же, что есть уже внушительная папка различных общеевропейских решений по Беларуси принятых консенсусом в ЕС, которых и будет придерживаться Франция, равно как и все остальные, поскольку оснований для изменения этих решений мы пока не даем.