Что такое консервативная революция?
Термин «консервативная революция» был впервые использован Фридрихом Энгельсом для описания восстания 1830 на территориях современных Польши и Беларуси. Под этим понятием подразумевается революция, которая не является ни социалистической, ни либеральной (буржуазной) и показывает нам третий путь развития, к которому Энгельс был настроен крайне скептически (даже еще более, чем к либеральному пути).
В последующем этот термин стал базовым в программной книге немецкого консерватора Армина Мёлера «Консервативная Революция в Германии 1918 — 1932» (Die Konservative Revolution in Deutschland 1918-1932). По его мнению, Веймарская республика, которая началась с Национального учредительного собрания, провозгласившего 11 августа 1919 года демократическую конституцию, стала эталоном консервативной революции — национального единения на основе правопорядка, законности, выборности. Консервативная революция в понимании Мёлера закончилась в 1933 г. с приходом Национал-социалистической немецкой рабочей партии (NSDAP) к власти и, особенно, с Указом рейхспрезидента о защите народа и государства, отменяющим гражданские права Веймарской конституции. Отдельные консерваторы приход NSDAP к власти провозгласили также консервативной революцией. Поэтому довольно курьезно, что 1933 год стал водоразделом двух групп новых правых — поддерживающих либо Веймарскую республику с демократической формой правления, либо нацистскую Германию с однопартийной системой и отсутствием выборности и законности.
Итак, есть две консервативные революции для двух различных групп новых правых: во-первых, национальный подъем на основе законности и прядка и, во-вторых, создание тоталитарного государства вокруг узкой группы лидеров. В Беларуси сложились однозначные предпосылки для двух типов консервативной революции одновременно. Фактически, началась борьба двух групп новых правых. Одних мы условно назовем национальными консерваторами, других — тоталитарными консерваторами.
Идеология тоталитарного консерватизма
Рассмотрим вначале тоталитарных консерваторов. Это группа людей, работающих на имидж Александра Лукашенко в поле социальной аналитики. Они в настоящее время фокусируют внимание, что действующий президент — это единственный гарант суверенитета Республики Беларусь, и именно Москва заинтересована в дестабилизации обстановки в стране на фоне выборов президента. Некоторые тоталитарные консерваторы даже пишут о сценариях массовых волнений, якобы проплаченных российскими олигархами с целью силового вмешательства и смены президента на более сговорчивого. По их мнению, все трое лидеров рейтинга предвыборной гонки — Виктор Бабарико, Валерий Цепкало, Светлана Тихановская — все они являются агентами российских групп влияния. С другой стороны, по их утверждениям, именно Александр Лукашенко является полноценным национальным лидером с высокой общественной поддержкой.
Такое мнение среди этой группы новых правых относительно предстоящих выборов президента является сейчас доминирующим. Но при этом интересно проследить контекст этого мнения. Является ли действующий президент гарантом независимости на самом деле, а также человеком высокого социального доверия?
В декабре 2019 беларуское общество было несколько ошарашено заявлениями российского правительства, даже не беларуского, что Беларусь стоит на пороге углубленной интеграции с Россией и что этот вопрос обсуждался за закрытыми дверями в течение всего 2019 г. Сейчас уже известно, что подписание дорожных карт углубленной интеграции отложено на осень 2020 — на время после ожидаемой победы Лукашенко в президентской гонке. В свете этого становится понятно, почему подписание документов было сорвано в декабре 2019 — действующему президенту необходимо было успеть переизбраться в 2020 для усиления своих переговорных позиций и из страха возможного вмешательства Москвы на процесс выборов.
К этому стоит добавить, что многие аналитики, которых мы условно назвали тоталитарными консерваторами, работают по отдельным программам Союзного государства и прямо выступают за эту самую углубленную интеграцию. Как же так? С одной стороны, поддержка Лукашенко на выборах для них — поддержка «третьего пути», поддержка беларуского суверенитета, а его оппоненты — российские агенты, а, с другой стороны, они сами ратуют за углубленную интеграцию с Россией.
Объясняется это все просто. Интеграция с Россией должна обеспечить семью Лукашенко особыми привилегированными правами вечных несменяемых лидеров Республики — наподобие семьи Кадыровых в Чечне. Напомню, что Чечня — это суверенное государство в составе Российской Федерации, даже имеющее свою конституцию. Но факт того, что это отдельный субъект России, позволяет прятаться от ответственности за недемократические (мягко говоря) принципы правления на местах. Вхождение Беларуси в надгосударственные новые проекты может снять все вопросы с нарушением прав человека и позволить выстроить общество с намного более жёсткой вертикалью власти, чем это даже имело место до сих пор.
Как видим, в тайне от общества готовится консервативная революция в смысле тех, кто поддержал когда-то NSDAP, а именно имеющая два аспекта: (а) построение из авторитарного уже тоталитарного государства; (б) углубленная интеграция с Россией для снятия всех вопросов с нарушением прав человека.
Является ли Лукашенко сейчас реальным лидером консервативного большинства?
Беларуское общество — консервативное, оно само склоняется к «третьему пути», и именно это настроение постоянно использовалось в риторике действующего президента, что, в итоге, давало ему уверенный рейтинг в диапазоне 35-45% с 30-40% безразличных, а с этим в период выборов можно было легко докручивать рейтинг до 75-80%. Но теперь наблюдается явный сбой с рейтингом, который заставляет Лукашенко сильно нервничать и пробовать создавать нечистые инфоповоды для улучшения собственного образа: (а) арест в Гродно Сергея Тихановского (супруга потенциального кандидата в президенты Светланы Тихановской); (б) обнаружение 900 тысяч долларов США на его даче в результате обыска (мол вор); (в) обыски в Белгазпрмбанке, в котором работал до недавнего времени Виктор Бабарико — другой потенциальный кандидат, и последующие там аресты; (г) наконец, прямые обвинения Бабарико в воровстве и мошенничестве. По большому счету, это маркетинговые акции по брендингу имени президента, которые должны переломить ситуацию, но имеют, всякий раз, обратный эффект.
Что же случилось?
Маркетинговый образ президента в беларуских СМИ довольно странный. Стандартная картинка — в праздничной одежде выстраиваются рабочие предприятия или работники министерств и иных ведомств и стоят безропотно в прозрачных рядах. В нескольких метрах от них президент рассказывает свое виденье любых проблем иногда в грубой, иногда в шутливой форме, но всякий раз пафосно и без реального диалога. Это немного модернизированный образ встречи генсека СССР со своим народом, крайне анахроничный. Сложно сказать, кто дирижирует такие картинки, но уже несколько месяцев они имеют явно обратный эффект. Президент призывает не боятся коронавируса, а люди (особенно за пределами минской кольцевой) переходят дружно к масочному режиму и социальному дистанцированию. Президент отдает приказ (!) привести всех детей в школы в период эпидемии, а подавляющее большинство родителей все же оставляет детей дома.
В целом, к беларусам приходит осознание, что решение президента не вводить даже очень мягкие формы карантина было связано с его желанием в период эпидемии провести выборы, что объясняется необходимостью уже осенью договориться с Россией о пути углубленной интеграции и провести выборы в период ожидаемого социального затишья, вызванного массовым социальным дистанцированием беларусов из-за эпидемии. Это мотивы не национального лидера, а боязливого человека. И консервативное большинство это осознало и от него отвернулось — это все те, кто еще до недавнего времени к президенту относился спокойно или кому было просто все равно, т. е. все те, которые его поддерживали не прямо, а через молчаливое одобрение. И лидерами этого консервативного большинства стали теперь Бабарико, Цепкало и Тихановская — именно они по всем онлайн-опросам забирают втроем уже более 80% электората. Получается, что консервативное большинство желает национального подъема и консервативной революции в смысле Мёлера — строящейся на порядке и законности, а не на тоталитарной вертикали.
Выходит, что Бабарико, Цепкало и Тихановская — это не лидеры оппозиции, не лидеры протестов. Они уже общенациональные лидеры, т. е. лидеры нашего консервативного большинства. Тихановская — обычная молодая мама, домохозяйка, требующая правопорядка и законности от имени всего общества и требующая это у президента. Чем не беларуская Жанна Д’Арк? Бабарико — успешный топ менеджер, выступающий за исполнение конституции и за прозрачность выборов, а также за законность и легитимность для всего общества. Цепкало — также топ менеджер, но уже в сфере IT, требующий развития горизонтали власти и локальных принципов управления. Все трое консервативны и обращают наше внимание на следующие статьи конституции нашего государства:
«Единственным источником государственной власти и носителем суверенитета в Республике Беларусь является народ. Народ осуществляет свою власть непосредственно, через представительные и иные органы в формах и пределах, определенных Конституцией» (Конституция РБ, статья 3).
«Демократия в Республике Беларусь осуществляется на основе многообразия политических институтов, идеологий и мнений» (Конституция РБ, статья 4).
Прогнозы
В настоящее время наше общество стоит перед выбором двух консервативных революций: (1) выстроить общество национального единства как суверенное и независимое или же (2) подчиниться строительству тоталитарного государства с неограниченной властью узкой группы людей в рамках углубленной интеграции с Россией. Выбор остается за нами. Ведь, согласно Конституции, мы пока еще единственный источник государственной власти. Проблема в том, что идеология тоталитарного консерватизма хорошо представлена в беларуском дискурсе вокруг действующего президента. А вот язык национального консерватизма нам еще только предстоит создать. И чем быстрее, тем лучше.