В первой части наших заметок за пределами рассмотрения остались главные действующие лица процесса «купли-продажи» — студент и преподаватель. В силу их особой роли мы решили рассмотреть их отдельно. Тем более что в строгом смысле слова их нельзя причислить к непосредственным «покупателям» или «продавцам» (о которых шла речь в первой части). Ведь за обучение, как правило, платят не сами студенты, а их родители. Они же зачастую оказывают решающее влияние на выбор профессии и места учебы. Аналогичным образом и преподаватель не является в буквальном смысле «продавцом». Он получает лишь незначительную часть зарабатываемых вузом средств и мало влияет на образовательную политику. Отношение к нему со стороны администрации — как к простому наемному работнику. Разве что работает он не руками, а языком.
Студент
Вряд ли вы найдете профессора, который хотя бы раз не кинул камень в огород «современного» студента. Ему ставится в упрек, что он «ленив и нелюбопытен», что с каждым годом всё больше отличается от «нас в молодости». Трудно сказать, чего в этих высказываниях больше — правды или «возрастного». Несомненно одно: мы все (государство, школа, вуз, преподаватель) много сделали для того, чтобы студентов с «горящими глазами» в аудитории стало меньше. Слишком часто им приходится наблюдать несовпадение между словом и делом, «наукой и жизнью». Слишком много в современном белорусском обществе узаконенного лицемерия.
Студент действительно во многом изменился. Он не хуже или лучше, он просто другой. Наблюдаемая в мире тенденция «прагматизации» обучения (учиться не ради простого удовольствия) проявляется у нас по-своему. Студенты очень быстро понимают, что их успеваемость и полученный диплом не влияют на будущую работу. Всё равно ее ищут по знакомству, а полученных в вузе знаний, как правило, не достаточно. И если на Западе прагматичный студент вытягивает из преподавателя всё, за что «уплачено», то наши «прагматики» с 3-го курса почти не появляются на занятиях, занимаясь устройством своей профессиональной карьеры, личной жизни и прочими «более важными» делами. Им достаточно первых двух курсов, чтобы понять, что посещение лекций не такая уж полезная процедура.
Не имея легальных способов оказать влияние на качество учебного процесса, студенты выбирают единственно возможное — они «голосуют ногами». То есть банально прогуливают занятия. Периодически устраиваемые деканатами репрессии не достигают результата. Нельзя же наказать большинство. Тем более что к старшим курсам у студента развивается особого рода чутье на то, что «можно», а что «нельзя» прогулять (своего рода искусство ориентировки «на местности»). В общем, проявляется старая как мир истина — нельзя заставить учиться «из-под палки». Всё равно это будет лишь видимость. Тихий «саботаж» неинтересных предметов перерастает в наплевательское отношение к учебному процессу в целом. И тогда уже не важно, стоящий преподаватель или нет, пригодится предмет или не пригодится, — побеждает «усеагульная млявасць і абыякавасць».
Самые прагматичные студенты, не мудрствуя лукаво, довольствуются заочным обучением. Тем самым они избавляются от необходимости каждый день просиживать в аудитории и имеют возможность раньше сориентироваться на рынке труда. В отличие от советского времени (тогда с этим было строго), далеко не все из них работают «по специальности». Многие вообще не имеют постоянной работы и рассматривают заочное обучение как облегченный вариант «покупки» диплома. Требования к заочникам традиционно гораздо более низкие. А в итоге всё равно получаешь диплом общего образца.
«Второсортность» заочного обучения сегодня уже мало кого смущает. На работе все уравняются и оцениваться будут не по диплому, а по способности справляться с возложенными обязанностями. Кроме того, имеющиеся на очном отделении «крутые» специализации пока еще не востребованы практикой. Устраиваться на работу приходится по самому общему «счету» — инженером, экономистом, юристом, с последующей специализацией на рабочем месте. Коллегами по работе зачастую оказываются выпускники самых разных вузов. В этом смысле введение «остромодных» специализаций в вузах сегодня скорее дань моде, а не веление жизни. Всё равно на местах работают не те, кто этому научился в вузе, а кто успел устроиться, т. е. оказаться в нужное время в нужном месте. Наконец, главное — дневное обучение тоже во многом стало второсортным. По сумме посещаемых занятий (и получаемых знаний) многие очники «дадут фору» заочникам, неделями не появляясь на занятиях по всяким надуманным причинам. А если взять в расчет и плату за обучение, которая на заочном отделении значительно ниже, то вывод напрашивается сам собой.
Как это ни парадоксально, но для вузовской администрации проблемное поведение студентов оказывается в каком-то смысле выгодным. Оно позволяет сохранить в неизменности существующую опеку над «неразумными» чадами, оправдать «строгость» и отсутствие «демократии» в учебном процессе. Курсы по выбору, оценка качества лекций, свободное посещение, студенческое самоуправление и прочие «излишества» — всё это «не для нас». У руководства всегда есть на этот счет весомый аргумент: «Чего вы от них хотите? Посмотрите на успеваемость и дисциплину». Студенты отвечают соответствующим образом — т. е. «оправдывают» ожидания. Даже те, которые пришли с твердым намерением прилежно учиться, через несколько лет заметно «сдают».
Из создавшейся системы «распределения ролей» как-то незаметно выпадает такое действующее лицо, как «студент добросовестный». Тот, который не боится трудностей, задает много вопросов и хочет «всё знать». Который ценит преподавателя не за «доброту», а за компетентность. Такой студент приносит вузу лишние хлопоты. Он требует прислушиваться к его мнению, взыскательно относится к качеству лекций и практических занятий, проявляет недовольство несовершенством учебных планов. В общем, он привносит в учебный процесс то, к чему администрация вузов (и министерство) явно не готово — необходимость выслушивать правду. В сущности, так же, как и политическое руководство страны. Сложившаяся система не предполагает диалога власти с гражданами, так же как и преподавателей со студентами.
Преподаватель
В сущности, он — «наемник». Как любят говорить в западных фильмах, профессионал. Так называют человека, умеющего делать какое-то сложное дело. Беда в том, что изменившиеся в начале 90-х условия сделали нашего преподавателя никудышным профессионалом. Он уже не справляется с «вызовами времени», не способен разобраться в современных политических проблемах, махнул рукой на самообразование. Тем более что в стране не созданы механизмы, позволяющие оценить качество его научной и преподавательской работы, нет системы, поощряющей за высокий профессионализм или наказывающей за его отсутствие. А если нет разницы, то зачем «упираться»? Добросовестное выполнение своего долга у нас всё чаще рассматривается как чудачество. Сказывается «государственная идеология» цинизма, согласно которой наивность и честность тождественны глупости.
Можно долго перечислять недостатки современного профессора. Помимо компетентности, ему явно не хватает того, что всегда отличало заслуженного, умудренного жизнью ученого от начинающего аспиранта — спокойной уверенности в себе, способности к взвешенному суждению, снисходительной «либеральности» на экзамене. Наш профессор в себе не уверен и по жизни далеко не всегда мудр. Поэтому демонстрирует подозрительность, повышенную требовательность, порой мстительность. А как иначе удержать студента «в узде»? Профессура белорусских вузов может позволить себе быть несовременной, демонстрируя отсутствие таких (знаковых для современного интеллектуала) качеств, как толерантность, неприятие ксенофобии, политическая корректность, вера в идеалы Просвещения. У нас в аудитории вы можете услышать от преподавателя откровенно расистские высказывания, адресованные западным политическим руководителям. Чему тут удивляться — рыба гниет с головы. Беда в том, что «головой» для ученых становятся люди, которые учились всему и понемногу.
В контексте сказанного можно иначе посмотреть на проблему дисциплины и мотивации к учебе. Может, и правы те, кто не ходит на занятия, не претендует на высокие оценки и думает лишь о том, как бы дотянуть до диплома? Ведь посещение занятий всё равно чаще всего превращается в пустую трату времени. А ведь его можно использовать для поиска работы, подработки, самообразования, развлечения, в конце концов. В последние годы к «неинтересности» обучения добавилась еще и его «идеологичность». Теперь помимо своего предмета преподаватель должен объяснять студенту, что такое (в нашем государстве) «хорошо», а что такое «плохо». И если раньше можно было говорить о «слабом» преподавании предмета, то теперь оно еще и «вредное». Распространяя и пропагандируя лицемерие, ксенофобию, аполитичность, нежелание изучать и использовать мировой опыт, оно оказывает развращающее влияние на молодую психику и несформировавшееся мировоззрение.
Система
Можно сколько угодно обвинять в «покупке» дипломов «покупателя», «продавца», студента, преподавателя. Главным виновником все-таки является созданная в стране система. Благодаря ей вялотекущая образовательная реформа не имеет плана и совершается по прихоти чиновника. Общественные дискуссии на эту (и другие) тему в сложившихся условиях попросту не возможны. В высшей школе нет ни одной инстанции, которая могла бы защищать интересы самих студентов (БРСМ, студенческий профком, студенческий совет и др. созданы не для этого). В стране никого по-настоящему не волнует качество преподавания, нет механизма его контроля и критериев его оценки. Бюрократизация и связанное с ней повышенное внимание к форме (отчетность, планы, программы, конкурсы) отодвигают на второй план всё, что связано с содержанием учебного процесса.
Показателем полной «бесхозяйственности» в образовательной «отрасли» может служить ситуация с подготовкой преподавательских кадров высшей квалификации. По некоторым дисциплинам защиты диссертаций стали редкостью, и вскоре можно ожидать дефицита «остепененных» специалистов. Возможности для повышения квалификации у преподавателей практически отсутствуют. О стажировках за границей уже забыли. Создается впечатление, что кто-то задался целью подорвать систему образования изнутри.
Продолжая советскую традицию «ликвидации безграмотности», власть решила распространить ее и на сферу высшего образования. Оно становится по-настоящему массовым и уже по этой причине не может быть высококачественным. Вытянуть одновременно два показателя (количество и качество) при нынешнем «образовательном» потенциале вузам не под силу.
На примере проводимой в стране «образовательной политики» легко заметить, как власть пытается в очередной раз продемонстрировать всему миру «преимущества» белорусской модели, оплачивая их из кошелька рядовых граждан. Нас заставляют платить дважды — в первый раз в качестве налогоплательщиков за так называемое «бесплатное образование». Второй раз — уже в процессе «покупки» конкретного диплома.