Любой диктаторский режим — как бы он не обозначал сам себя — стремится к зачистке любых потенциально возможных центров сопротивления. В социумах открытого типа непреодолимым барьером на пути стремления аппарата власти к тотальному доминированию выступают институт частной собственности, система разделения властей, а также независимая пресса. Большинство этих общественных феноменов имеют для сторонника демократического строя воистину сакральный характер: никакой новый «властитель дум и судеб» не посмеет посягнуть на многолетние и часто даже многовековые традиции свободы.
Недавнее принятие нового отечественного закона о свободе совести было квалифицировано рядом наблюдателей как стратегия, направленная на закабаление всё еще автономных религиозных структур. С централизованными «вертикалями» местного православия (с петровских времен ориентированного на сотрудничество с политическими владыками на любых условиях) и католичества аппарат Лукашенко пока сравнительно неплохо договаривается. Но с протестантскими общинами Беларуси — пафосно децентрализованными — это удается далеко не всегда. Далеко не самые удобные президентские оппоненты вышли из их рядов: достаточно упомянуть бывшего депутата Павла Знавца, представителя Давид-Городка. Администрации пришлось бросить на этот, достаточно автономный в духовной сфере, избирательный округ самые серьезные ресурсы, подключить к выборной игре далеко не всегда легко управляемого протестанта Ивана Пашкевича. Лишь таким образом проблему удалось на некоторое время загнать вглубь.
Стоит отметить, что деятельность Лукашенко с самого начала напоминает беготню пожарника с брандспойтом среди скопления тлеющих деревянных хаток, которые никто не собирается перестраивать в каменные здания. Политическую систему — сферу, где инерция тоталитаризма сохранилась лучше всего — батьке сравнительно быстро удалось вновь изуродовать под кураторство одного человека. Ни в одной иной области — экономике, энергосбережении, ЖКХ, просвещении и образовании, религии, науке и культуре — режим не сумел заложить хоть сколько-нибудь перспективную и независимую от дотаций «сверху» тенденцию развития. Деятели этих областей «отбывают номер», продолжая состязаться меж собой в «тараканьих бегах» за государственные знаки отличия и — главное — ресурсы.
Протестанты в высшей степени серьезно относятся как к проблемам общинной собственности, так и к вопросам обоюдного соблюдения (и властями и «верниками») существующих договоренностей. В странах преимущественно протестантской ориентации чиновник (церковный или светский) никогда не позволит себе по собственному разумению трактовать нормы права. Протестантская этика — это даже не столько определенное отношение к труду, сколько отчетливая гражданская позиция. В протестантстве осуществляется новая трактовка идеи милосердия: если в католичестве и православии призрение нищих — «людей Божьих» — богоугодный промысел, то последователи Лютера и Кальвина видят милосердие в предоставлении возможности человеку обучиться ремеслу и квалифицированно работать.
Современная белорусская трактовка «сильной социальной политики» ориентирована на консервацию института государственного батрачества. В рамках последней основным выступает не якобы социалистический лозунг «кто не работает, тот не ест», а идея Троцкого — «кто не повинуется, тот не ест». Или, по Лукашенко, «лишь тот, кто беспрекословно повинуется, допускается к кормушке».
Бессрочная голодовка-пост, в которой участвуют верующие протестантской общины «Новая жизнь», продолжается уже более 10 суток. Даже по формулам объяснений мотивов своего решения протестанты выглядят куда более искушенными, нежели представители вероисповеданий с четкой простроенной управляющей «вертикалью». (К слову, православные, католические и мусульманские священнослужители отказались комментировать это событие.)
Пастор Церкви Иисуса Христа Борис, прибывший из Гомеля для поддержки братьев по вере и голодающий уже более недели, сообщил «Радио Свобода»: «Слово Божье гласит, когда брат твой в чем-то нуждается, а ты закрываешь ухо, то — когда испытания настигнут и тебя — ты окажешься в его положении. Наша страна сконцентрировалась здесь. Необходимо, чтобы услышали голос Божий, чтобы защитить Конституцию и международные договоры, которые подписывала Беларусь. Я добровольно присоединился к этой акции не против государства, не против президента, не против этих минских начальников, а против того беспредела, который они творят против христиан. Они все задавили». В свою очередь пастор общины «Новая жизнь» Вячеслав Гончаренко подтвердил, что верующие добровольно не отдадут свое имущество, обретенное на вполне законных основаниях в 2002 г.
Определенный оптимизм в отношении хода протестного мероприятия внушает то обстоятельство, что к голодающим примкнул отечественный политолог и профессиональный специалист по техникам деловых и организационно-деятельностных игр Владимир Мацкевич. Принадлежа к кальвинистской церкви, он примкнул к посту-голодовке из соображений солидарности. Как поясняет сам Мацкевич, «пост — это то, что касается человека и Бога; это то, что осуществляется для подготовки себя к молитве. Голодовка же несет протест против того, что белорусы лишены свободы совести, свободы исповедать свою веру в собственной церкви, которую они приобрели законно». Поддержку белорусским единоверцам уже высказали христиане в Риге, Киеве, Берлине, Москве.
Насколько серьезным может оказаться этот демарш? Лукашенко, наверное, как мало кто в нашей стране, искусен в технологии примериваться к силе сопротивления своего противника. Голодающие водители маршруток и рыночные торговцы — остатки отечественной мелкой буржуазии — голодовкой и акциями протеста сумели в известной степени добиться соблюдения своих прав. При этом они всячески подчеркивали чисто экономический характер собственных выступлений. В области религии компромиссы крайне редки и предполагают не подачки, а согласие сторон на равноправный диалог. Иерархия духовных ценностей подобного рода исключает существование посюсторонних субъектов, открыто обозначенных в статусе «превыше Бога». Такой сценарий знаком лишь «православным атеистам», привыкшим совмещать ставку на окормлении верующих с половиной ставки на сотрудничестве с различными «полициями мыслей».
Мацкевич в свое время активно пытался организовать в Беларуси христианско-демократическую партию, неплохо шли у него дела и в телевизионном ток-шоу «Выбор». Но в этих играх окончательные правила спускаются «из космических высей». ТВ-начальство изуродовало формат передачи из «общественно-политического» в «семейный», доверив вести ее Егору Хрусталеву; организацию же партийно-политического проекта заболтали те же деятели, что оттеснили с авансцены Павла Знавца. В этой игре — деловой, организационно-деятельностной и высоко благородной — «известный белорусский политолог, методолог, философ, социолог и т. д.» Мацкевич вполне способен проявить себя.
Ибо героев всегда выдвигает не критический наезд на оппонента, а любое конкретное дело, от начала до конца осуществленное и раскрученное собственными силами: будь то революция, созданная политическая партия, массовый протест или интеллектуальный творческий проект. Из таких фрагментов складывается мозаика будущего кардинального духовного переворота.