В центре Евразии крупнейший водоем частично с признаками моря, такими как характеристики водной толщи (морская соленая вода, глубина, биоресурсы, строение дна — фактически шельфа), а также озера — отсутствие прямого естественного выхода в океан (пролив) и удаленность от Мирового океана — Каспий продолжает оставаться уникальным природным явлением.
Но с политической и экономической точки зрения уникальность не достоинство, а препятствие. Международное морское право не может учесть такие противоречивые характеристики и дать однозначный ответ чем же является Каспий — морем или озером. Раньше международный режим Каспия определялся двусторонними договорами Российской империи и Персией, а в дальнейшем Советским Союзом и Ираном. В целом они фактически сводили статус моря к внутреннему совместному владению — кондоминимуму.
В 1991 году все изменилось: прибрежных государств стало пять — помимо России и Ирана — Туркменистан, Азербайджан и Казахстан. Страны с очень разными потенциалами и конечно своими представлениями о том, какова роль и статус Каспийского моря в их национальной истории и стратегии.
Ситуация осложнялась рядом обстоятельств: все новые прикаспийские государства видели в Каспии возможность получения ресурсов для строительства национальной экономики, а также выхода из континентальной замкнутости. Азербайджан, Казахстан и Туркменистан стали настаивать на том, что Каспий — это море, чтобы извлечь из норм международного морского права преимущества для своих экономик.
Иран был категорически против такого решения, так как признание Каспия морем автоматически влекло за собой открытие его северных границ. Кроме того, это предполагало более значительные уступки в территориальном вопросе. Для России долгое время вопрос не носил принципиальный характер, помимо всего прочего в северной части моря были разведаны месторождения нефти, весьма многообещающие для Москвы.
По проблеме статуса Каспийского моря было написано немало, но при этом мало кто верил в скорейшее разрешение этого вопроса. Однако, контекст событий в мировой политике сложился таким образом, что пятерка прикаспийских государств нашла формулу компромисса 12 августа 2018 года.
Конвенция: вероятные причины быстрого компромисса
Форсированные переговоры по статусу Каспийского моря начались с конца 2017 года. Основным инициатором и драйвером выступила Москва. Компромиссная формула: дно — морское, а толща воды — озеро звучит несколько абсурдно, но при подробном ознакомлении с документом становится понятным, как выстраивался компромисс и с какого рода эквилибриумом мы имеем дело.
Известный московский эксперт Станислав Притчин видит ситуацию вполне уравновешенной с точки зрения соблюдения баланса интересов сторон. По его мнению, с точки зрения принципов делимитации главными бенефициарами стали Казахстан и Азербайджан. А Москва и Иран решили свои вопросы военно-стратегической безопасности.
Не будем подробно говорить том, как долго и с какими перерывами шел переговорный процесс. Стоит отметить лишь, что в условиях обострения ситуации в регионе даже с учетом победы над Исламским государством для Москвы и Тегерана все складывается не очень радужно.
Ухудшение ситуации с каспийской региональной безопасностью связана не с борьбой с радикальным исламизмом, а с изменившейся стратегией Американской Администрации. В декабре 2017 года Белый Дом наконец выпустил ключевой документ в его внешней и оборонной политике — Стратегия национальной безопасности США. Что именно так напугало Москву и Тегеран?
В региональных направлениях Стратегии отдельно был выделен вектор — Южная и Центральная Азия. В документе четко указано, что США разочарованы ролью Пакистана — традиционного союзника США в вопросах борьбы с терроризмом. Афганистан, продолжая оставаться головной болью Вашингтона, снова нуждается в увеличении военного присутствия, но переброска войск должна осуществляться не через Пакистан, а через Казахстан и Узбекистан транзитом по Каспию. При этом возможно вставал вопрос о военно-техническом сотрудничестве со странами Центральной Азии в серьезных объемах, что отчасти показали и результаты визита Назарбаева и Мирзиеева в Белый дом уже в текущем 2018 году.
Поэтому я могу предположить, что российский МИД получил задание форсировать переговоры и выработать текст Конвенции как можно быстрее. Главными для Москвы, а также для Тегерана стали те статьи Конвенции, которые акцентируют внимание на статусе Каспия с военно-стратегической точки зрения.
Для своих — море, для чужих — озеро
Текст Конвенции процентов на 90 использует терминологию из морского права, за исключением термина «общее водное пространство». В международном праве это называется «нейтральные воды», и означает право передвигаться по мировому океану всем. А «общее водное пространство» остается таковым только для пяти государств, и это касается также и воздушного пространства над ним (статья 2 п. 1).
Что это означает? Это значит нет входа чужим судам под чужими флагами как гражданским, так и военным.
Но самой важной и показательной для международных отношений является Статья 3. В ней обращают на себя внимание пункты 4-7, 10-11, в которых недвусмысленно говорится о том, что Каспий только внутренний водоем 5-ти государств, на котором надо соблюдать военный баланс, меры доверия, не допускать присутствия вооруженных сил третьих стран в качестве баз и даже отдельных кораблей под флагами третьих стран.
Казалось бы разумная мера, направленная на сохранение региональной безопасности, но только военный потенциал прикаспийских государств очень разный и баланс здесь едва ли возможен.
Очевидно, что сделка была достигнута за счет экономических возможностей и раздела шельфа.
20 июля текущего года в Москве министрами экологии прикаспийских стран был подписан «Протокол о воздействии на окружающую среду», который является фактически фильтром для нежелательных больших проектов, например, по строительству газопровода. Процедура одобрения всеми заинтересованными странами, а таковыми могут считаться все пять, является весьма жесткой. При этом не стоит забывать, что водная толща признана общей в отдалении от территориальных вод.
Протокол устанавливает условия реализации всех крупных проектов потенциально опасных для экологии моря. За 180 дней до утверждения технические детали проекта предварительно даются на ознакомление для соседствующих стран, которые в свою очередь могут выдвинуть требования и рекомендации.
Несмотря на пафос, с которым стороны подошли к подписанию и презентации документа, перспективы его реализации не выглядят радужными.
Остается неурегулированной территориальная проблема в южной части моря между Ираном, Туркменистаном и Азербайджаном. При этом в Конвенции говорится, что такие вопросы являются предметом двух или трехсторонних переговоров и соглашений.
Каспий продолжает оставаться закрытым для международной торговли.
Военно-стратегическая ситуация складывается в пользу тех государств, которые обладают наибольшим стратегическим потенциалом, то есть для России и в меньшей степени для Ирана.
Большие проекты могут иметь сложную историю по причине жесткой процедуры согласования с соседями.
Что в сухом остатке? Море для своих, шельфы признаны законными для разработки, а значит инвестиции будут иметь гарантии. Делимитация прошла отчасти в пользу государств региона с небольшим военно-стратегическим потенциалом.
Энтузиазм оправдан лишь отчасти.