Хотя юбилей Красной Армии закончился, тем не менее, пищи для размышлений он дал немало. Например, о численности национальной армии. 23 февраля Минобороны Беларуси представила инфографику относительно состояния Вооруженных Сил. Согласно которой численность военнослужащих составляет 46482. Эту цифру и обсудим.

К истории вопроса

Для начала стоит напомнить о том, как менялась динамика численности беларуской армии в последние годы. Так, 04 апреля 2016 г. Министр обороны Беларуси Андрей Равков, выступая в Палате представителей сообщил, что штатная численность армии на 1 марта 2016 г. составила 64932 человека. В том числе: 14502 офицера, 6850 прапорщиков, 25 671 солдат и сержант, 3502 курсанта, т. е. 50525 военнослужащих, а также 14407 человек гражданского персонала. Ранее в октябре 2015 года Александр Лукашенко заявлял, что беларуская армия насчитывает 65000 человек. В 2012 году национальная армия насчитывала 48000 военнослужащих и 14000 гражданского персонала. К февралю 2014 году штатная численность Вооруженных сил уменьшилась до 59500 человек, в том числе «более 46000 военнослужащих и около 13000 гражданского персонала» (источник).

Если сравнивать объявленную численность военнослужащих в 2016 году и в текущем, то получается, что армия ужалась на 4043 «штыка». Официально сообщалось об оптимизации тыловых и обслуживающих структур, за счет чего наращивалась численность боевой компоненты. Так что вроде как сокращения возможны, но они не просматриваются.

Динамика

К примеру, призыв на военную службу: если весной 2014 года было призвано на срочную службу в Вооруженные Силы 6,5 тыс. человек и еще на 1 тыс. на службу в резерве, то осенью 2017 года показатели составили 7,5 тыс. и 1,5 тыс. соответственно. Всего в период 2015–2017 годов средние показатели призыва для нужд армии составляли свыше 7 тыс. на срочную службу и 1-2 тыс. для службы в резерве во время каждой кампании. Т.е. дважды в течение календарного года. Таким образом, количество лиц, проходящих обязательную службу, как минимум не уменьшилось. Нет данных, какой процент призываемых составляют лица с высшим образованием, которые призываются на 6 или 12, а не 18 месяцев. Поэтому в теории возможна ситуация, когда их численность резко выросла. Что с учетом более коротких сроков службы требует большего количества призываемых в армию. Но по сложившейся практике, большинство лиц с высшим образованием направляется на службу в резерве.

Далее, поступление в военные учебные заведения: в 2015 году более 450 человек принято в Военную академию, почти 250 на военные факультеты ВУЗов и более 70 человек отправились учиться в Россию; в 2017 году в академию принято уже 558 курсантов, в Россию на обучение отправлено 101 курсант, доступные цифры поступивших на военные факультеты ВУЗов остались прежними.

Теоретически могли пройти сокращения за счет уменьшения численности военнослужащих контрактной службы. Но опять же, наблюдаемая тенденция перевода ряда воинских подразделений на комплектование исключительно военнослужащими контрактной службы говорит об обратном. Тем более, что самих контрактников (солдаты и сержанты) не так много — хорошо если 10 тыс. Однако и удельный вес контрактников в общей численности военнослужащих возрастает, хотя и незначительно.

В последние годы военным ведомством взят курс на сокращение численности гражданского персонала. Правда неясно, насколько масштабными такие сокращения оказались.

Как считали?

Первый вопрос, который возникает относительно обнародованной 23 февраля 2018 г. Минобороны численности армии — это штатная, или фактическая? Скорее, второе. Далее, как считали этих самых военнослужащих? Включены ли в озвученную численность курсанты военных учебных учреждений? С одной стороны, они по сути — студенты. Но с точки зрения национального законодательства — военнослужащие. Далее, возникает вопрос о включении/невключении в численность военнослужащих лиц, которые проходят службу в резерве. Дело в том, что данный вид службы является воинским, но не военным. А военнослужащие — это лица, проходящие военную службу (по призыву и по контракту). Не ясно, включены ли в эту численность военнослужащие Департамента транспортного обеспечения Минобороны Беларуси. Скорее всего нет, так как согласно п. 6 «Положения о транспортных войсках Республики Беларусь» численность транспортных войск, в том числе Департамента, устанавливается Президентом Республики Беларусь и не входит в численность Вооруженных сил.

Также интерес представляет вопрос о численности аппарата Министерства обороны. Дело в том, что хотя оно и состоит преимущественно из военнослужащих, собственно армией не является. А является органом государственного управления. Т.е. административно-бюрократической надстройкой. В условиях нормальной системы государственного управления, военное ведомство должно быть «демилитаризировано». И состоять преимущественно из гражданских администраторов. То, что большинство военных чиновников (включая министра) носят форму, — это атавизм советского прошлого. От которого давно пора избавляться, дабы оздоровить общее состояние дел в сфере обороны.

Вывод

22 февраля 2018 г. А. Лукашенко назвал численность военнослужащих национальной армии в 70 тыс. человек. Ранее беларуский руководитель не делал различий между собственно военнослужащими и гражданским персоналом, называя общую численность. Причем — штатную, а не фактическую, которая может быть ощутимо меньшей за счет некомплекта.

Соответственно, опираясь на озвученные А. Лукашенко цифры и исходя из того, что массовом сокращении гражданского персонала ничего не известно можно утверждать, что штатная численность военнослужащих составляет порядка 56 тыс. человек. Включая аппарат Минобороны. И не включая проходящих службу в резерве и Департамент транспортного обеспечения. Таким образом, за 2016–2017 годы штатная численность военнослужащих могла возрасти на 5 тыс. человек. При этом некомплект колеблется в пределах 3-5 тыс. офицеров, прапорщиков и контрактников.

О том, что численность военнослужащих растет, а не сокращается, свидетельствуют и ряд косвенных признаков. Например, ввод в эксплуатацию объектов жилого фонда в военных гарнизонах, которые не использовались 10 и более лет.

Или поставка в войска батальонными комплектами модернизированных БТР-70МБ1 для нужд Сил спецопераций. Сам бронетранспортер безнадежно устарел, имеет ряд неустранимых конструктивных недостатков и его боевая ценность невелика. Долгие годы эти машины стояли на хранении, потому как необходимости в них не было, а продать — не получилось. И вот внезапно о них вспомнили, разработали проект модернизации и в ноябре 2016 года машина успешно завершила госиспытания. А это значит, что соответствующее решение было принято в 2015 году. Решению о модернизации БТР-70 предшествовало изменение организационно-штатной структуры бригад, куда и планировалось направить старую-новую технику. Иначе бы в БТР-70МБ1 просто не возникло потребности.

Кроме того, завершившаяся в начале февраля текущего года проверка боеготовности армии свидетельствует об увеличении численности сил постоянной готовности ориентировочно на 3 тыс. военнослужащих в сравнении с «докрымским» периодом.

Что дальше?

Увеличение численности армии — адекватная реакция на продолжающийся кризис безопасности в регионе. Однако, помимо этого стоит обратить внимание на текущие приоритеты боевой подготовки механизированных подразделений национальной армии. Помимо традиционного общевойскового боя, это ведение боевых действий в урбанизированной местности и специальных действий. Что рано или поздно поставит вопрос о реорганизации механизированных бригад. Которая может протекать по 2-м направлениям: увеличение количества/численности танковых подразделений и включение в состав бригад подразделений лёгкой пехоты для ведения действий в лесистой местности. Что объективно потребует увеличения численности каждой из 4-х имеющихся механизированных бригад на 600-800 человек.

Такой «винегрет» может показаться нетрадиционным для современной Беларуси. Но в мире формирования бригадных групп применялись достаточно широко. Классический пример — Пограничная война 1966–1989 годов, которую вела ЮАР против своих соседей и СВАПО. В Европе в качестве примера можно привести Сербию. Кстати, ближайшего партнера официального Минска в области военной безопасности на континенте за пределами экс-СССР.