Различные события, происходящие в Беларуси — такие как недавние аресты хозяйственных руководителей или, например, разгон парламента в 1996 году — отражают цикличный характер взаимоотношений основных политико-экономических субъектов. Чтобы разобраться в этой цикличности и объяснить подоплеку тех или иных политических событий, необходимо охарактеризовать социалистическую экономику и ее постперестроечный вариант.

Сто лет назад большевики, которых капиталистическая модель, основанная на частной собственности, не устраивала, решили, исходя из утопической идеи достижения всеобщего равенства, создать новое общество. В основу искусственной конструкции были положены национализированные ресурсы и иерархические структуры управления.

Построение «справедливого» общества началось с общенационального грабежа — конфискации собственности у прежних хозяев. Национализированные ресурсы с помощью иерархических структур управления (вместо рыночных механизмов) в течение многих десятилетий использовались для решения задач власти, в реальности оказавшихся далекими от достижения всеобщего равенства.

К иерархическим структурам этой конструкции относятся, прежде всего, отраслевая и территориальная иерархии. Отраслевая иерархия — деление народного хозяйства на отрасли и предприятия. Территориальная иерархия — деление территории страны на республики, области и районы.

Если в капиталистической экономике такие отношения, как рыночный торг между продавцом и покупателем, в основном горизонтальны, то в иерархической конструкции — в основном вертикальны. В иерархии нижестоящие уровни подчиняются вышестоящим уровням: отрасли — союзному центру, республики — союзу. Между уровнями иерархии возникают отношения по поводу отчуждения/распределения ресурсов. Вышестоящие уровни отчуждают ресурсы от нижестоящих уровней и распределяют их. Так, от отраслей отчуждаются одни виды ресурсы наверх, а сверху распределяются другие, необходимые для отраслевого производства. От регионов также наверх отчуждаются одни виды ресурсов, и сверху выделяются другие, необходимые для регионов и их населения.

В сталинские времена при жестких массовых репрессиях распределение ресурсов в отраслевой и территориальной иерархиях регулировалось директивными указаниями Политбюро, пленумами и съездами партии. При ослаблении репрессий иерархические отношения перерождаются в отношения торга, когда отрасли и регионы торгуются с вышестоящим уровнем, стремясь сверху получить побольше и отдать наверх поменьше. В результате вся иерархическая конструкция трансформируется в административный рынок с относительно самостоятельными субъектами, ведущими торг за перераспределение ресурсов. В отличие от рыночных субъектов, конкурирующих между собой за покупателя путем внедрения инноваций, субъекты административного рынка конкурируют за лояльность вышестоящего уровня — так, чтобы в административном торге сверху получить побольше и отдать поменьше. Поэтому для административного рынка коррупция не отклонение от нормы, а свойство, внутренне ему присущее.

На советском административном рынке шел торг между всеми смежными уровнями иерархии, но прежде всего — между военно-промышленным комплексом и гражданскими отраслями, а также между республиками и союзным центром по поводу доли отчуждаемых/распределяемых ресурсов. ВПК конкурировал с гражданскими отраслями за ресурсы, распределяемые из бюджета, республики — друг с другом за преференции в административном торге с союзным центром. Когда репрессии и партийная система управления ослабевают, высший уровень единой советской иерархии вырождается, власть переходит на нижестоящие уровни иерархии — отраслевой, силовой и региональный. Отраслевики, силовики и региональные лидеры становятся субъектами, самостоятельно перераспределяющими ресурсы в пределах своих корпоративных иерархий.

Эти три крупнейшие «корпорации» на советском административном рынке в латентном состоянии существовали всегда. Несмотря на зомбирующую пропаганду и жесткие репрессии против перераспределителей ресурсов, отраслевики, силовики и регионы, тем не менее, отстаивали свои интересы и торговались с союзным центром, а также конкурировали между собой за ресурсы.

Более того, конфигурация отношений между отраслевиками, силовиками и регионами отражалась на политическом руководстве страны. Почти каждые десять лет две условные партии — отраслевиков и силовиков, создававшие временный союз с региональными лидерами, попеременно оказывали доминирующее влияние на власть Так, НЭП в 1920-е годы — время отраслевиков. Индустриализация и война — время силовиков, которым война позволила доминировать в течение более двух десятилетий. Хрущевские 1953–1964 годы — время отраслевиков. Брежневские 1964–1982 годы — время сначала силовиков, потом — отраслевиков. Политика балансирования между ними позволила генсеку удерживаться на посту почти два десятилетия. Андроповские и горбачевские 1982–1989 годы — время отраслевиков. Ельцинские 1989–1999 годы — время силовиков. Путинские 1999–2016 годы — время сначала отраслевиков, потом — силовиков. Нынешнему российскому президенту пока удается оставаться у власти благодаря политике балансирования между этими двумя «корпорациями».

События новейшей белорусской истории — неудавшийся импичмент президенту и разгон представительского органа власти в 1996 году — также обусловливаются противоречивыми отношениями между силовиками и отраслевиками. Остатки военно-промышленного комплекса вместе с силовыми структурами, заключившими временный союз с региональными лидерами (председателями колхозов), поддержали президента, а отраслевики, заинтересованные в рыночных преобразованиях, — реформаторскую часть Верховного Совета. Каждая из «корпораций», имея свои экономические интересы, делала ставку на ту или иную силу.

В последующие два десятилетия время от времени возобновляемые аресты директоров предприятий и бизнесменов в Беларуси маркируют соотношение двух «корпораций» и степени их влияния на власть. Несмотря на провозглашенные реформы, наше административное пространство так и не трансформировалось в капиталистический рынок. Новые хозяйственные субъекты, ставшие коммерческими банками, акционерными обществами, холдингами и даже частными бизнесами, в большинстве своем реальными рыночными субъектами не являются. Их интерес не только в том, чтобы за счет инноваций побеждать конкурентов и таким образом повышать эффективность, но и в том, чтобы вести административный торг, который имманентно имеет коррупционную составляющую.

Коррупция, разлагающая экономику и общество, традиционно сдерживается государством с помощью репрессий. За счет нынешних ситуативных и демонстративных репрессий, осуществляемых силовой «корпорацией», деятельность особо ретивых перераспределителей ресурсов или тех, кто случайно попался под горячую руку, ограничивается. Однако с усилением такого давления руководители предприятий снижают обороты, и их хозяйственная деятельность — официальная и теневая — сокращается. В экономике происходит спад. Для преодоления экономического спада государство ослабляет репрессии и обеспечивает приток ресурсов в отраслевую «корпорацию». Таким образом, репрессии на нашем административном рынке играют ту же роль, что и учетная ставка процента на капиталистическом рынке.

Эта «деловая» цикличность, связанная со специфическим инструментарием ее поддержания и доминированием той или иной «корпорации», сохранится до тех пор, пока административный рынок не трансформируется в капиталистический. Но как показывает опыт, такая трансформация на постсоветском пространстве потребует длительных усилий. Быстрые реформы за счет обрушения многоуровневой иерархической конструкции и обвальной приватизации могут обернуться криминализацией экономики, обострением социальных конфликтов и другими эффектами — вплоть до распада страны.

Сохранение традиционной схемы политического руководства обусловлено самой иерархической экономикой, которая, несмотря на постсоветские реформы, не превратилась в реальную рыночную экономику. На месте распавшейся единой советской иерархии возникло множество фрагментов, в рамках которых, как и прежде, доминируют вертикальные отношения отчуждения/распределения. Внутренние структуры белорусской иерархической экономики, не ставшие рыночными субъектами, которые бы стремились к эффективности за счет инноваций, решают свои проблемы за счет получения большего объема денежных ресурсов из государственного бюджета. В результате условные две «корпорации» — силовиков и отраслевиков — остаются основными экономическими субъектами, влияющими на политические изменения в республике.