«Навiнкi» как зеркало текущего момента
Мелькающие на телеэкранах сюжеты с митингующими крымскими пенсионерками, не потерпевшими наглого визита представителей НАТО на вверенную им территорию, заставили живо представить нечто подобное у минского Дома кино накануне очередной «Канномании». Вообразите стройные ряды отечественных кинематографистов с растяжками «Голливуд не пройдет!», «Джармуш, go home!» и «Пташука не победить, нас за доллар не купить». К чему подобные ассоциации? Да к тому, что родное кино смотрится таким же взвинченным усталым ветераном, безнадежно отставшим от реального развития событий. Самое интересное в белорусском кино сейчас происходит за стенами «Беларусьфильма» и не имеет к нему никакого отношения.
Начатое в середине 90-х и так и не доведенное до конца преобразование отечественного кинопроизводства в коммерчески ориентированную фабрику грёз породило белорусский двойной стандарт. С одной стороны — игровое кино на госдотации, инерционное и безликое. С другой — партизанские опыты редких независимых режиссеров и продюсеров, нередко по заказу из-за кордона. Оба направления вышли из позднесоветского «Беларусьфильма» — кинопрофессионалы разошлись по интересам и убеждениям. И дружно замолчали. Одни — в ожидании державного заказа, другие — в отсутствие реальных возможностей делать (и показывать) кино на уровне собственных амбиций. Отказ Владимира Янковского делать «Анастасию Слуцкую» за смешные деньги, запрет на прокат и тиражирование «Оккупация. Мистерии» Андрея Кудиненко — две грани одной проблемы.
Сбои в привычной системе студийного производства фактически вывели из строя немногих уцелевших «бойцов» старой гвардии. Вменяемого отечественного кино (за исключением «Оккупации») последние годы так и не дали. Однако природа не терпит пустоты: когда профессионалы в коме, приходит пора дилетантов. Таких как медиа-проект «Навінкі».
Делай раз, делай два!
Последний по времени проект «Навінак» — двадцатиминутная игровая короткометражка «Гудбай, бацька!», ироническая перелицовка немецкого хита двухлетней давности Goodbye, Lenin! До этого были печатные проекты (в том числе одноименная газета), полнометражный фильм-фельетон «Случай с пацаном», хулиганская «гоблинская» переозвучка «Анастасии Слуцкой», анимационные проекты. Никто из «Навінак» киноработе профессионально не обучался, но это никого особенно не волнует — ни авторов (предпочитающих изучать кино на практике), ни зрителей (с энтузиазмом принимающих результат их трудов).
Режиссер фильма Павлюк Коновальчик скромно называет свой продукт «видеокомиксом» и ведет его родословную от знаменитых в прогрессивных кругах фотокомиксов со страниц печатных «Навінак». Фильм действительно кажется рисованным, почти как «Город греха». Детальная предварительная раскадровка, наверное, сильно облегчила работу оператору и монтажеру Катерине Герасенковой, фотографу по основному роду занятий. Также от комикс-стиля сознательная одномерность персонажей, предпочтение активного экранного действия психологическим нюансам и максимальная аттракционность визуального ряда, изготовленного в фирменной «навінкаўскай» манере «коллаж-монтаж».
Киноанархисты из «Навінак» могли бы повторить вслед за Пикассо: «Я беру своё там, где увижу своё». И, нахально ухмыльнувшись, продолжить свою славную многолетнюю деятельность по препарированию новостных программ родного БТ, коммерческой рекламы, арт-хаузного кино и ассортимента ближайших виноводочных отделов.
«Навінкі» — редкий для Беларуси пример богемного сообщества, где креативная составляющая способна (хотя бы иногда) побеждать деструктивную. И приносить вполне убедительные результаты. Внешняя безбашенность авторов и демонстративно небрежная форма самопрезентации не должны вас обмануть: эти люди твердо знают, чего хотят — свободно реализовать себя в ситуации тотального абсурда. И дать этой ситуации адекватный диагноз. Пациенты становятся экспертами. И больше не подходите к ним со смирительной рубашкой.
Обвал идеологий
«Штатные» киношники могут презрительно пожать плечами: «Самодеятельность!» И будут абсолютно неправы, поскольку работу «Навінак» следует оценивать по меркам не Большого театра и студии «Мосфильм», а уличного театра и гаражного рока. Это городской фольклор эпохи цифровых видеокамер и Интернета, это боевой листок времен Зимовского и Ротару, это видеопанк союзного государства. Охальные тексты «Навінак» легко привязать к традиции «низкой» народной культуры. Но это лишь одна сторона медали.
Другая связана с наличной ситуацией «смерти богов». Белорусское общество с некоторым опозданием настиг кризис идеологических проектов — глобальных «сказок о главном», призванных навязать электорату определенный строй мышления и тип действия. Блестящий провал державных попыток сколько-нибудь внятно сформулировать суть «белорусской идеи» и «идеологии белорусской государственности» вполне соразмерен в этом плане затяжному идеологическому ступору профессиональной оппозиции. Прокричав «За Беларусь!», власть спряталась за страну. Озвучивая «Жыве Беларусь!», оппозиция делает то же самое. Загвоздка, однако, в том, что оба лозунга пригодны для митинга, но не для повседневного пользования. Быт требует просторечья, легкого цинизма, цитат из анекдотов и телесериалов, а также иронического недоверия к «тем, кто наверху».
Именно такая интонация максимально эффективна для доверительного разговора с уставшим от «Духовной войны» молчаливым большинством (скажем точнее, латентной протестной массой). Именно такой формат коммуникации демонстрируют «Навінкі» — не пламенные агитаторы с мандатом в кармане, а мастера сомнения и стёба, скоморохи протеста.
Песни для нового быта
В противовес чиновному культурному порядку наше смутное и веселое время порождает культурных партизан — внесистемных авторов, свободных философов, некорпорированных артистов, героев без прописки в культурной элите. В странной стране, где советская система ценностей разобрана на ноль, а новая так и не сложилась, где официальная культура зависла где-то на уровне 1990-го года, где до сих пор нет нормальной киношколы, а режиссеры озабочены преимущественно получением контракта на российский телесериал, кто-то должен танцевать на пепелище «совка», хоронить вчерашних богов и держать связь с глобальной культурой.
«Бездомный» дилетант не боится действовать. Его единственные цензоры — собственный образовательный уровень и личные принципы. В отличие от конформного сообщества госслужащих культур-партизан воплощает личностный художественный поиск. «Навінкі» — это отечественные европейцы, агенты иной (вменяемой) реальности. В той мере, в какой таковыми являются другие герои актуальной культуры: Артур Клинов, Валентин Акудович, Змитер Войтюшкевич или Андрей Хаданович.
Анархо-артисты — возможно, сами того не понимая, — работают на будущее, собирая по кусочкам паззл завтрашнего белорусского кино. И в этом они намного опережают дипломированных специалистов из госучреждений. Что абсолютно не удивительно: те в большинстве своем заняты тиражированием давно устаревшей матрицы советского образца. «Навінкі» же, напротив, активно разрушают инерцию зрительского восприятия, предлагая авторскую игру с культурными и идеологическими штампами. Это не анти-«Беларусьфильм», а, скорее, пост-«Беларусьфильм» — черновики постлукашистского кинематографа. Который не обязательно буквально воспримет эстетику кинопанка, но в любом случае будет от нее отталкиваться в собственных поисках.
Именно поэтому так важен опыт «дилетантских» «Навінак»: возможно, это первое реальное сообщество актуальных медиа-артистов, работающих не на закрытые показы «для своих», не на корпоративных клиентов и не на вывоз. А здесь и сейчас, для каждого, кто готов смотреть и слышать.