Скоро два этих понятия — Россия и Газпром — окончательно и бесповоротно сольются в общественном сознании, а Путина больше никто не станет упрекать в лоббизме одной отдельно взятой компании. Потому что эта компания — «Наша с тобой родина, сынок».
Александр Рыклин
Как уже отмечалось в предыдущей статье («Экспансия зависимых»), Газпром сильно нуждается в европейских деньгах и технологиях, а посему, следуя элементарному здравому смыслу, вроде бы не должен пытаться приостановить свои поставки на старый континент. К сожалению, практика показывает, что он может руководствоваться не вполне коммерческими соображениями, ибо Газпром — не обычное экономическое предприятие, а еще и инструмент российской политики. Это явствует хотя бы из того, что для Владимира Путина практически вся внешнеполитическая деятельность свелась сейчас к одной нескончаемой презентации своего любимого детища.
В современном мире энергоносители могут оказаться гораздо более мощным оружием, чем ракеты. Теперь уже очевидно, что Россия стремится играть роль энергетической сверхдержавы с целью стать сверхдержавой политической. В то же время она отказывается от обсуждения истинных причин не нравящихся ей процессов на постсоветском пространстве и занимает явно отличную от западной позицию в более чем актуальной проблеме конфликта цивилизаций. Зато она решила превратить в главную тему политической дискуссии мировых лидеров на саммите «большой восьмерки» пусть важный, но далеко не ключевой вопрос энергетической безопасности. Притом что далеко не все аспекты этого вопроса она сама готова не то что обсуждать, но даже воспринимать адекватно.
Судя по всему, Путин рассчитывает, что на саммите будет оформлено возвращение России как глобальной державы с правом на собственную сферу влияния. «По многим критериям Россия не имеет права на членство в G8, не говоря уж о председательстве, но у нее есть нечто не менее важное, чем ее ядерный арсенал, то, о чем все сильнее беспокоится Запад, — нефть и газ. Она намерена использовать свои сегодняшние и будущие позиции крупного поставщика энергоносителей для мировой экономики с целью приобретения все большего влияния в мировой политике» (The Financial Times, 21.04.06).
Однако, по мнению многих западных политиков и экспертов, было бы более чем безрассудно оказаться в ситуации, когда на розничном рынке газа практически не останется конкуренции, а у России будет возможность с помощью угрозы отключения газа взять потребителя за горло, по примеру Украины. Так, Джордж Сорос заявил, что Владимир Путин поставил под государственный контроль почти все российские энергетические предприятия, и это непрозрачное переплетение компаний, с одной стороны, служит личному обогащению людей, имеющих к этому отношение, а с другой — политическому давлению на соседние страны. В результате поставки в Европу значительных объемов энергоносителей зависят от страны, которая без колебаний использует свою позицию монополиста в сомнительных целях (The Financial Times, 26.04.06).
Владимир Сокор, сотрудник фонда Jamestown Foundation в области энергетической безопасности, прямо утверждает, что Россия использует энергию в качестве геополитического инструмента, рычага для продвижения своих геополитических целей и стратегических интересов, что чревато серьезными стратегическими последствиями для всего континента: «Максимизируя энергетическую зависимость Европы, Россия получает финансовые и политические рычаги давления. Она может подорвать солидарность НАТО, создать раскол между Европой с одной стороны и Соединенными Штатами и НАТО — с другой» (The Washington Times, 24.04.06).
По мнению Владимира Милова, бывшего заместителя министра энергетики России, а ныне президента московского Института энергетической политики, руководство Газпрома в своих комментариях явно перешло границы (The Financial Times, 24.04.06). А европейский депутат Элмар Брок даже заговорил об «объявлении „холодной войны“ с использованием новых методов» (Handelsblatt, 24.04.06).
В демократических странах сама по себе принадлежность компании государству не является проблемой, но Россию назвать демократической можно лишь с очень большой натяжкой. Причем тенденции последних лет наглядно свидетельствуют о постоянном ухудшении ситуации. Бывший экономический советник Путина Андрей Илларионов заявил даже, что в стране происходит деградация всех институтов государства и гражданского общества почти в таком же темпе, как и в Беларуси. Россия отошла от экономических реформ и движется к авторитаризму.
И в этом весьма существенную роль играет Газпром. Через свой холдинг «Газпром-Медиа» газовый гигант владеет двумя телеканалами и крупными газетами и в весьма значительной степени формирует российское общественное мнение. В июне прошлого года им был приобретен контрольный пакет «Известий», после чего газета радикально изменила свой стиль, став надежным рупором Кремля. Сейчас холдинг стремится прибрать к рукам еще две независимые газеты — самую популярную «Комсомольскую правду» и весьма авторитетный «КоммерсантЪ». Никто уже и не вспоминает о его громко заявленных в 2001 году во время скандала вокруг НТВ намерениях «в самом скором времени» избавиться от непрофильных активов. «Это стратегическое оружие в борьбе за умы. Для тех, кто еще не понял: Газпром — сердцевина путинизма» (Frankfurter Rundschau, 21.04.06).
Что же может западный мир противопоставить подобным действиям России для защиты своих интересов? Прежде всего, он должен выработать единую энергетическую политику. Только действуя вместе, можно восстановить равновесие сил. В краткосрочной перспективе позиция Москвы более выгодная, поскольку прекращение поставок газа вызовет немедленный сбой мировой экономики, тогда как прекращение поступлений от экспорта газа Россия ощутит с некоторым запозданием. Но в долгосрочной перспективе ситуация прямо противоположная: России нужен рынок сбыта для своего газа, и у нее мало других вариантов, пока потребители держатся вместе.
В конце апреля председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу обратился к США с предложением поддержать Европу в борьбе против России, отметив, что «энергоресурсы постепенно становятся инструментом политического давления». В ответ представитель госдепартамента Дэниел Фрид подчеркнул, что Запад больше не может позволить себе непредсказуемость энергетического рынка. А Кондолиза Райс высказалась против участия Газпрома в строительстве газопровода между Турцией и Грецией в любом качестве — участника проекта и даже будущего поставщика газа. Главный аргумент — опасность усиления зависимости обеих стран от России в энергетической сфере. Вместо этого Райс предложила Греции и Турции заключить долгосрочную сделку об импорте газа из Азербайджана, который начнет поставлять с 2007 года консорциум во главе с Вritish Рetroleum и норвежской Statoil (Независимая газета, 26.04.05).
Однако в целом внутри самого ЕС полного единства пока не наблюдается. Более того, там сейчас приступ экономического патриотизма. Так, Германия поддерживает противоречивый российский проект строительства Североевропейского газопровода (СЕГ), который будет идти в обход транзитных стран, в том числе государств Балтии, Украины и Польши, хотя для его прокладки по дну Балтийского моря потребуется гораздо больше средств, чем на строительство через территорию Польши второй нитки газопровода «Ямал — Европа». Обозреватели отметили, что на встрече в Томске с российским президентом канцлер Германии заняла гораздо более примиренческую позицию, чем во время их первых контактов.
Такая позиция вызвала осуждение со стороны президента Литвы Валдаса Адамкуса: «Я полагаю, что могу понять позицию России, но я не понимаю позицию Германии. Будучи членом ЕС, она начала действовать, даже не оказав балтийским государствам такой любезности, чтобы посоветоваться с ними относительно этих планов» (The Financial Times, 4.05.06). А министр обороны Польши Радек Сикорский сравнил эту сделку с пактом Молотова-Риббентропа, причем его фактически поддержал премьер-министр страны Казимеж Марцинкевич.
С ними в принципе согласен бывший экономический советник Путина Андрей Илларионов: «С позиции Литвы, других стран Балтии или Польши критиковать за газопровод нужно не Россию, а именно Германию. Это государство, будучи таким же членом ЕС, как и Литва, перед тем как советоваться с Россией о прокладке газопровода по Балтийскому морю, прежде всего должна была проконсультироваться со всеми теми, кто заинтересован покупать российский газ» (Respublika, 5.05.06).
Справедливости ради стоит отметить, правда, что жесткая критика вызвала-таки реакцию в Германии: E.ON/Ruhrgas отложил на неопределенный срок подписание соглашения с Газпромом о разделе Южно-Русского месторождения, ресурсной базы для СЕГ.
По поводу складывающейся ситуации весьма жестко высказался известный американский аналитик Томас Фридман: «Да, у России больше нет былой армии или идеологии, но она сохранила массу жестоких инстинктов, а теперь у нее появились и нефтяные деньги, чтобы этим инстинктам потакать. В мире после завершения „холодной войны“ европейская интеграция и экономические реформы казались неотвратимыми, гарантирующими превращение Европы в мировую демократическую державу. Однако на втором этапе после окончания „холодной войны“ Европа оказалась неспособной объединиться ни по одному вопросу — даже в энергетической политике, и поэтому Россия вертит ею, как хочет» (The New York Times, 10.05.06).
Реально Евросоюз, по крайней мере в ближайшие годы, уйти от нынешнего энергетического баланса не может, но цель такая ставится. Польша предложила, чтобы ЕС разработал энергетический пакт, основанный на принципах устройства НАТО, в котором все члены организации пообещают прийти на помощь друг другу в случае энергетического кризиса, однако пока эта идея особого восторга не встретила. Что касается властей в Брюсселе, то они готовят документ по энергетической политике к саммиту глав Евросоюза, который пройдет в июне. Европа намерена диверсифицировать поставки энергоресурсов и либерализовать рынок. Страны, которые когда-то обращали мало внимания на свою растущую энергетическую зависимость от Москвы, нынче регулярно проводят срочные встречи и разрабатывают планы на все случаи жизни — от альтернативных трубопроводов до расширения атомной энергетики.
Один из вариантов диверсификации связан с газопроводом «Набукко» протяженностью 3 300 км и стоимостью 5,55 млрд долларов. Он должен ежегодно поставлять на европейские рынки 25 млрд кубометров газа из Каспийского региона и с Ближнего Востока. Газопровод, проект которого начал разрабатываться в 2002 году, пройдет через Турцию, Болгарию, Румынию и Венгрию. Его конечной точкой будет австрийский Баумгартен. Строительство может начаться в 2008 году и завершиться к 2011-му.
Кроме того, в конце апреля руководство Казахстана заявило, что рассматривает вопрос о строительстве Транскаспийского газопровода. Реализация проекта позволит поставлять казахский и туркменский газ в Европу, минуя Россию. Транскаспийский трубопровод пройдет по акватории Каспийского моря, а также по территории Азербайджана, Грузии и Турции. К 2015 году ЕС рассчитывает получать из Казахстана 20 миллиардов кубометров газа и готов финансировать проект. Предполагается, что строительство трубопровода завершится к 2010 году. Если проект будет реализован, то России неизбежно придется пересматривать свою энергополитику, так как тогда она лишится статуса почти монопольного определителя газовых цен. Не исключено, однако, что этому сможет помешать тот же Газпром, который собирается создать Южное газовое кольцо для поставки газа на юг Европы на базе своего газопровода «Голубой поток», идущего в Турцию по дну Черного моря.
Сейчас в Европе становится значительно более благосклонным взгляд и на атомную энергетику. Все больше и больше людей склоняются к тому, что ни одним из видов энергии нельзя пренебрегать. Международное энергетическое агентство заявило, что атомная энергия позволит снизить зависимость от российского газа. На сегодняшний день практически 30% европейской энергии производится на АЭС, но если не будет построено новых реакторов, эта доля снизится до 19%. Сейчас эксперты агентства проводят исследование, призванное доказать преимущества использования атомной энергии.
Газпром, безусловно, имеет право защищать свои интересы в Европе. Но делать это он должен, доказывая свою надежность, играя по правилам и убеждая российское правительство обеспечивать благоприятные условия для европейских инвесторов — такие, какие он сам надеется получить в других странах. Использование же в качестве средства политического давления преимуществ чрезвычайно неравномерного распределения запасов углеводородов в мире выглядит, мягко говоря, не слишком цивилизованно.
С учетом укрепления Путиным своей власти и его публичных сожалений о распаде советской империи Запад имеет все основания тревожиться по поводу планов концерна по приобретению зарубежных компаний. На кону стоит политическая и экономическая независимость Европы, а это значит, что назрела необходимость в выработке эффективной политики ЕС в отношении России в целом.