«территории со слабо развитой промышленной и социальной инфраструктурой, наличием малых моноотраслевых городов, имеющих высокий уровень безработицы. Они требуют значительных капиталовложений в экономику, поэтому необходимо определить рациональный вариант их развития с учетом потенциала и потребностей как самих, так и соседних регионов. Для активизации инвестиционной и инновационной деятельности целесообразно создание специальных региональных агентств, советов, фондов, организующих деятельность по комплексному, сбалансированному региональному развитию»(123 § 4.3.7).
Несколько обобщая их подход, территорию Беларуси можно условно разделить на «депрессивные» и, соответственно, «недепрессивные» регионы. В рамках выработанной НСУР даже Минский столичный округ правомерно относится к числу «проблемных регионов». Тогда, что можно с полной объективностью выносимого суждения отнести к «недепрессивным» регионам, если понятие региона не сводится к обозначению крупных городов-центров в шести областях? Существует ли еще сам белорусский регион как пространство, которое выходит за границы города, или же белорусский регион — это своеобразный «конструкт», продукт политической игры между различными политическими группами?
Чтобы поверить в жизнеспособность функционирования живого организма, необходимо подключить его к неким источникам энергии. Они должны быть не слишком дорогими, но действенными. Coca-cola, сигареты, алкоголь, травка, секс, любовь к отчизне? Каждый транквилизатор имеет свой срок действия. Ядерная цивилизация подарила надежду на вечный двигатель. Первый и последний Президент РБ подарил стране надежду на свой вечный двигатель, на свою АЭС.
Родиться в белорусской советской республике за два года до Чернобыля — таков был удел многих представителей моего поколения. Когда ты разделяешь это бремя с такими же как ты, — все кажется сносным. Но выходя за границы своего племени, осознавая существование других народов, предполагая контакты с ними, все представляется в ином свете.
После аварии на АЭС «Фукусима» в марте 2011 года в Японии появилась загрязненная территория, а вместе с ней — и люди, представляющие собой угрозу для жизни других людей из-за дозы впитанной ими радиации. Их опознают и ограждают от мира «чистого». Возникает новая раса людей и новый тип расовой дискриминации во имя сохранения хотя бы частичной «чистоты» природы человеческой.
Из гетто можно сбежать, цвет кожи можно изменить, произношение — поставить, манеры — привить, культуру — освоить. Но как быть с радиацией? Как быть, если вы ее излучаете? Вам не вырваться за пределы той территории, к которой вы привязаны, ибо вокруг вас уже начали строить «берлинскую стену». Она будет возведена к утру, осталось несколько часов для побега. И все же стоит ли бежать, если вы несете с собой скверну и распространяете ее? Тогда остается искать смирения –здесь и сейчас, искать Смысл…
Нечто подобное происходило и в Беларуси после аварии на Чернобыльской станции. Для беженцев с загрязненной территории строились специальные спальные районы в Минске и по всей республике. Многие уезжали из тех мест, куда приезжали «зараженные». Те, кто могли выбирать, явно давали понять: «Не хочу жить в радиации». Потребовалось всего одно десятилетие, чтобы искоренить иллюзию возможности бегства от радиации. Люди научились жить в ней и с ней во всем мире. Многие «светоносные» разбрелись по свету. Большинство из прошедших через эти испытания предпочитают о них забыть, стать другими и жить столько, сколько Бог позволит.
Терпение и труд — таков удел большинства белорусских эмигрантов. Они бегут, чтобы стать чище и лучше. Бегут на чистую территорию, в демократические страны, присягают на верность ценностям «развитых стран», отказываются от ядерной энергии во имя Великой Мировой Депрессии XXI. Зачем же пить транквилизаторы и строить новые АЭС, если придаваясь аскезе, человек способен обрести подлинную любовь ко всему живому? Ради чего и во имя чего нужна ядерная энергия РБ?