На первый взгляд отсутствие признанной «мировым сообществом» легитимности не несет особых неприятностей для нашей власти. На возможность осуществлять властные полномочия внутри страны это как будто не влияет. А запрет на въезд в цивилизованные страны не кажется таким уж серьезным наказанием, тем более что он распространится не на всех и не навсегда. К тому же, как выяснилось, многие «фигуранты» из списка довольно легко обходят это ограничение. Так что беспокоиться вроде как особо не о чем. Однако наша власть проявляет явное и внешне нарастающее беспокойство по этому поводу. И если разобраться, к тому есть предпосылки.
Например, нелегитимность власти резко, иногда практически до нуля, снижает инвестиционную привлекательность страны. Вот, например Северная Корея. Теоретически страна должна быть очень привлекательной для инвестиций, для развития экспорториентированных производств. Рабочая сила в Северной Корее очень дешева, 50 долларов в эквиваленте считается не просто хорошей, а очень хорошей зарплатой. Понятно, имеются в виду не северокорейские «вертикальщики», а «простые труженики». В то же время работники трудолюбивы, дисциплинированы и достаточно хорошо образованны. Мест с такими благоприятными условиями на планете уже и не найти. В Китае, например, средняя по стране зарплата уже вдвое выше, а если брать только промышленные мегаполисы, то даже превышает белорусскую. Где-нибудь в Бангладеш, крайне низкий образовательный уровень населения и практически отсутствуют навыки индустриального труда. Есть места, где уровень жизни низкий, но желающих интенсивно трудиться по 12-14 часов в день не так уж и много. В общем, Северная Корея в этом плане выглядит почти инвестиционным раем. Но не идут инвесторы в Северную Корею, а кто и пытается, то быстро уходит. Местная специфика включая нелегитимность власти тому причина. Не тот инвестиционный климат в результате получается. Вот и у нас после «19 декабря» инвестклимат уже «не тот».
В последнее время наблюдается все больше признаков подготовки масштабной номенклатурной приватизации. Легитимизировать власть и провести приватизацию в интересах номенклатуры — это было бы логично. Но поскольку легитимизировать власть не удалось, то и легитимность приватизации под вопросом, под очень большим вопросом. Под большим вопросом даже сам смысл номенклатурной приватизации. Ведь пока нынешняя «вертикаль» при власти — и так все в ее руках. Смысл номенклатурной приватизации — в сохранении собственности в руках «семьи» даже после смены власти. Но теперь это под вопросом. Под большим вопросом и использование доходов от собственности за пределами страны. Мало того, что конфискуют, если обнаружат такие факты, так ведь еще и посадят при случае. А внутри страны все и так свое –в зависимости от ранга, конечно.
Но непризнанная власть — довольно неустойчивое образование. Не обладая легитимностью, белорусская власть сегодня выступает в роли этакого «криминального авторитета», который шантажом и насилием заставляет «сотрудничать» с собой политиков, общественных деятелей и бизнесменов. Однако если политика и бизнес могут существовать без такой опеки, то рано или поздно от обузы они все же избавятся. Как уже избавились в Египте и Тунисе, а также заставили власти проводить коренные преобразования в Сирии и Иордании.
Иное дело — власть в цивилизованных странах. Там власть не мешает бизнесу, а значительно облегчает ему существование. Если же там убрать существующую систему власти, то политика вообще перестанет существовать, во всяком случае в привычном ее понимании. То есть и политика и бизнес заинтересованы в стабильности политической системы. Такая система более устойчива.
Даже борьба с противниками для нелигитимной власти представляет все больше и больше трудностей. Любое действие против оппонентов вызывает резкое международное осуждение, тогда как для легитимной власти, действующей законными методами, таких проблем нет. В общем, такое, казалось бы эфемерное понятие, как нелигитимность в глазах мирового сообщества приносит все больше проблем. И судя по тренду, количество проблем будет со временем только увеличиваться.