В сущности, данная статья не претендует на прогноз.
Всего лишь на заключения из некоторых наблюдений и исторических аналогий.
Беларусь сегодня, пожалуй, единственная в Европе страна с не определившимся будущим. Персонифицированный политический уклад и не имеющая отчетливого облика экономика, построенная не на учете непреходящих закономерностей и конъюнктуры, а, скорее, на импровизациях и социальном романтизме белорусского руководства, не создают полноценных механизмов преемственности. Неспокойное равновесие белорусской политической жизни обеспечивается актуально сложившимся раскладом политических сил, влиянием социальных традиций, пересечением номенклатурных интересов и не в последнюю очередь индивидуальными особенностями первого белорусского президента, оказавшегося в центре достаточно хрупкого и уязвимого политического устройства. Возобновление авторитарного строя при любом другом, нежели Александр Лукашенко, протагонисте вряд ли представляется возможным, в том числе учитывая международный и, прежде всего, европейский контекст, который далеко не каждый лидер сможет позволить себе игнорировать в той степени, в какой это характеризует современную белорусскую государственность. И ни в коем случае не позволит себе игнорировать лидер прагматичный, лишенный идеологических суеверий и умеющий, в отличие от теперешней власти, с успехом совладать с повсеместно зарекомендовавшими себя алгоритмами и находить общий язык с внешним окружением, обращая потенциальных недругов в партнеров.
Белорусская модель политического и экономического выживания, ни концептуально, ни практически не предусматривающая развития, сверх меры отягощена наследием и навыками сохранившихся с советских времен административно-командных организационных принципов. Однако многократно в перестроечные годы перевернувшаяся в гробу от частых нелицеприятных упоминаний партийно-хозяйственная система была в советских условиях прочно подогнанным элементом общей структуры социально-политического бытия. Ее жизнестойкость закреплялась и удерживалась при помощи других элементов — эффективной стратегии идеологического воздействия (ядро которой составила, хоть и выхолощенная и доведенная до абсурда, но изначально вполне логически связная и пользующаяся на протяжении полутора столетий огромным влиянием и популярностью теория), с «технической» точки зрения почти безупречной организации тотального политического контроля и сыска, мощного репрессивного аппарата, полностью огосударствленной экономики, надежной изоляции общества от внешнего мира и т. д. Стоило одному из звеньев дать сбой, и казавшийся вечным тоталитарный двигатель остановился. Хаотичное соединение обломков некогда слаженно функционирующего локомотива не способно гарантировать его движение. А уж тем более и ранее отсутствующий комфорт для пассажиров.
Время от времени в сообществе белорусских политических аналитиков начинают прописываться гипотетические формулы плавного или радикального изменения направлений внутренней и внешней политики нашей страны еще при нынешней руководящей команде. Между тем накопившийся опыт белорусского президентства не раз доказал, что иллюзии по этому поводу малосостоятельны. За истекшее время никакой, пусть минимальной переоценки ценностей не произошло. Под этим углом зрения, мы по-прежнему находимся в начальной точке отсчета и окружены неумирающими аргументами, лозунгами и обещаниями скоро уже десятилетней давности, что бы вокруг ни происходило. Незыблемость однажды взятого курса не в состоянии поколебать самые тревожные и настоятельные внешние и внутренние импульсы. Ожидания эволюции или внезапного творческого порыва напрасны. И дело не в недостатке опять же гипотетического желания. А в органичной и непреодолимой привязанности к однажды и навсегда полученному жизненному опыту, за пределами которого подстерегают бессилие и растерянность. Пока власть остается без движения, обтекающее ее общество, люди, молодежь вне былых тоталитарных оков, несмотря на массированное, но не всегда действенное давление, меняются, небыстро, постепенно, становясь другими. Внедрение обязательной государственной идеологии (дополнительного ингредиента советского мироустройства, сильно на этот раз отдающего пародийностью) еще больше противопоставит власть привыкшей уже самостоятельно думать части населения.
Если исходить из сегодняшних обстоятельств и тенденций, кто бы ни сменил на посту руководителя государства Александра Лукашенко, новый лидер окажется в ситуации, когда не без труда пока что удерживаемый парадоксальный политический баланс неизбежно рухнет. И наступит «следующий день».
Для всех давно очевидно, что наиболее болезненно перемена статуса ударит по самому Александру Лукашенко. Президентский багаж в условиях выстроенной за последние годы в Беларуси централизованной иерархии, держащейся на лесах почти неограниченной личной власти, не дает достаточных оснований, связей, авторитета для успешного продвижения на любой другой должности функционера, даже самого высокопоставленного, будь то в союзных или республиканских структурах. Слишком много претензий набралось к первому белорусскому президенту, в том числе, надо полагать, в среде чиновничества. Помимо прочего, президент вовсе не доказал пока, что деловые и административные его качества позволят ему плавно вписаться в составленный не им управленческий расклад. Выступить в роли независимого и влиятельного общественного деятеля проблематично, лишившись широкой номенклатурной поддержки за пределами немногочисленного круга приближенных соратников, которые, весьма вероятно, сами будут поставлены в ситуацию серьезного жизненного выбора и предпочтут наименее скомпрометированный путь. В известном смысле, инициировав активно происходящее сейчас выкорчевывание «третьего сектора», президент собственными руками уничтожает свою потенциальную будущую нишу. Лидерство в мелкой партии или малоприметном общественном объединении не спасет Александра Лукашенко от еще не истершихся в памяти неприятных вопросов, которые распространятся и на тех, кто непосредственно примыкал к президенту.
Возвращение к простому и безмятежному гражданскому существованию, «растворение в толпе» не так чтобы вовсе исключено, но маловероятно. Третий срок ничего в этой комбинации не изменит. В виртуальной реальности отнюдь не спокойное, но какое ни есть будущее вернее всего сможет предоставить, например, введение вслед за некоторыми обогнавшими нас странами Азии в той или иной форме пожизненного президентства (приемлемы ли такие попытки для Беларуси?) или защищенная привилегиями государственная либо общественная должность в другом, понятно каком, государстве, обеспечивающая дистанцированность от внутренних белорусских процессов. Этой последней возможностью не следует пренебрегать, поскольку пребывание вовне Беларуси снизит досягаемость первого президента для обращенных к нему упреков и обвинений и даст ему шанс закрепить за собой функцию эксперта по белорусским делам. Если только обвинения не окажутся слишком тяжелыми.
Положительная же оценка следующей властью предшествующего периода, из какой бы среды она не сформировалась, нечасто случалась даже в относительно умиротворенные советские времена. Неповоротливая и вялая, не оставляющая никаких шансов на процветание «социалистическая» экономика, затяжной, чреватый конфликтами внутриполитический кризис, перманентная провальность внешней политики потребуют своего нового, в отсутствие Александра Лукашенко, оправдания. Либо объяснения. Всякие перемены, как правило, сопровождаются очередным всплеском надежд и традиционным поиском виновных. Вряд ли минует это и белорусское общество, еще не нашедшее свой путь, остро нуждающееся в модификациях и свежих идеях, помогающих войти в соответствие с потребностями сегодняшнего дня. Могучий государственный аппарат, на котором держится президентская власть, состоит из обычных граждан, пекущихся прежде всего (что естественно) о собственной судьбе и карьере. И если можно вообразить кандидата в президенты, уверяющего избирателей в своей приверженности «линии Лукашенко» (кто бы ее, кстати, содержательно определил?), это еще не гарантия того, что он не начнет свое правление с изобличения «сделанных ошибок», местами роковых. Или с полюбившегося постсоветскому зрителю разведения руками в жанре «как мы могли об этом знать?». А ведь так же можно вообразить, что во властные полномочия вступят президент и парламентарии, избравшие иной политический проект. Между тем высокопоставленные номенклатурные чиновники, что уже часто бывало, имеют все шансы удержаться на своих или близких позициях, если, как принято, успеют вовремя сориентироваться и различить направление ветра. По счастью, как раз эта область славится настоящими виртуозами, некогда сурово отстаивающими «политику партии», затем на короткое время враз заговорившими по-белорусски, а теперь вот убежденно проводящими в жизнь курс первого президента. Возможно, мы еще услышим от них о демократических ценностях и неуместности «пережитков авторитаризма».
Но даже заполучи власть самые горячие демократы, опытные государственные управленцы всегда будут востребованы. Понимая свою институциональную неуязвимость, которая, впрочем, убережет для безоблачной карьеры далеко не всех (но она и сейчас далеко не всех уберегает), белорусская номенклатурная элита предпочитает держаться в стороне от политики, терпеливо перенося рисковые повороты характера Александра Лукашенко.
Для ныне не совсем здравствующей оппозиции, случись первому президенту уйти с главного государственного поста, в плане реального политического результата это может принести многое или не очень, но почти наверняка существенно изменит ее общественный статус и откроет широкий спектр возможностей. Если, разумеется, к тому моменту оппозиция еще будет существовать и не будет искоренена окончательно в ходе общего наступления на гражданские институты. Вот уже несколько лет оппозиционные партии фактически находятся на маргиналиях белорусского общества. Не вполне по своей вине и не по причине отсутствия в их рядах талантливых и ярких личностей. Не исключено, что именно наличие таковых не дает оппозиции занять заметное место в сложившейся в Беларуси политической системе. Но дело, скорее всего, вообще не в личностных качествах.
Среди критиков принято говорить об удобном симбиозе оппозиции и действующей власти, нуждающихся в своих целях друг в друге. Наверно, в каких-то частных контекстах такие выводы не являются абсолютно безосновательными. Но до известного предела. Белорусский президентский режим достиг той стадии, когда любые признаки инакомыслия ощущаются им как прямая и непосредственная угроза. Партии в Беларуси давно уже стали полуподпольными. В самом деле, стоило ли напрягаться с государственной идеологией, гнать отовсюду увертливого идейного противника, чтобы еще одновременно допускать его легальные сходки и активные контакты с населением и заграницей?
Другие опасения, нередко высказываемые в отношении оппозиционных партий и их лидеров, касаются усталости оппозиции и отсутствия новых идей. Кроме того, указывается, что партийные активы, похоже, слишком погружены в цикличное противостояние власти и не имеют опыта конструктивной работы.
Действительно, белорусские оппозиционные силы, с момента своего появления на свет формировавшиеся и воспитывающиеся в парадигме сопротивления, в 1991–1994 годах проявили полную беспомощность в части создания и воплощения реалистической позитивной программы. В известном смысле это закономерно. На этом сломалось немало видных деятелей советского перестроечного периода. Сокрушив держащуюся, как неожиданно выяснилось, на глиняных ногах систему, немногие смогли столь же победоносно проявить себя в созидании в пику пророчествам Хаксли «прекрасного нового мира» с человеческим лицом. И не потому, что «ломать — не строить». Завоевание голосов избирателей тоже не тождественно креативной деятельности. Сама задача оказалась неизмеримо более сложной, чем представлялось.
Место, которое займут в Беларуси «после Лукашенко» его теперешние политические оппоненты, не связанные ограничениями сроков президентского мандата, или их преемники, зависит от очень большого количества факторов. Вполне вероятно, что преобразования будут стимулироваться иным поколением политических лидеров, а осуществляться теми, кто сейчас далек от политической активности, в том числе при помощи новых, только еще взрослеющих интеллектуальных и экономических элит.
Однако какой бы сценарий для оппозиции ни реализовался, как бы ни оценивалась ее стратегия и тактика, принципиальную роль ее сейчас нельзя принижать. Именно оппозиционные партии, при всей неоднозначности их положения, промахах и трудных достижениях, являются носителями демократических начал в белорусском обществе, как минимум, в силу своего присутствия, от многих их членов, кстати, требующего личного мужества.
Ведь белорусское общество еще должно внутренне созреть для перемен. Хочет того власть или нет, это созревание, не без участия политических партий и других гражданских структур, сейчас происходит. Как и наши соседи, мы переживаем «переходный период», только в доставшейся нам очень специфической и непростой форме.
* * *
А как на это белорусский народ? А он это все мы и есть. Включая Александра Лукашенко и его сознательных или несознательных сторонников. И противников.