«Формулировка проблемы чаще всего гораздо важнее ее решения»
Альберт Эйнштейн
Постоянство — показатель класса
Для того чтобы эффективно управлять чем-либо необходимо, по крайней мере, иметь некоторое представление о предмете управления. Автолюбители меня поймут. С политиками сложнее. Вот уже скоро десятилетний юбилей президентства Лукашенко всенародно отмечать будем, но простой лежащий на поверхности вопрос о структуре белорусского электората никого еще не смутил.
Обществу в целом смущаться и не положено. У его же передовой части периодически то диарея, то золотуха, а тут еще и очередные парламентские выборы на носу. Необходимо завоевывать симпатии избирателей. Кстати, о симпатиях. Не секрет, что за время победного десятилетия рейтинг победителя сократился вдвое. Рейтинг же проигравших (оппозиции) за тот же отчетный период не изменился. Постоянство, как любил повторять спортивный комментатор Озеров, — показатель класса, вот только он не уточнял какого.
Очевидно, именно «игра на классе» и не позволяет поставить второй вопрос. Вопрос о бесхозных голосах. А напрасно. Процитируем: «Выборы выигрываются на нейтральной полосе, путем убеждения большего числа колеблющихся, чем это удалось сопернику». Это — Жак Сегела. Преуспевающий бизнесмен. Человек, обладающий удивительным хобби. Он коллекционирует успешные президентские кампании. На его счету их уже тринадцать. Когда-то, возможно по наивности, Сегела принял предложение некоего господина Миттерана возглавить избирательный штаб. С тех пор и втянулся.
В Беларуси своего Сегела нет. Да он и не нужен. И так все ясно. Все дело в отсутствии допуска к электронным СМИ. А без них какой может быть рейтинг у оппозиционных политиков! Следовательно, нет и шансов в борьбе с режимом. Так и бегают — горемыки — годами по кругу. От выборов до выборов. Периодически призывая граждан то к бойкоту, то к активному участию в голосовании.
Есть и иной способ, позволяющий успешно отмахиваться от неудобных вопросов: сводить политический процесс исключительно к действиям отдельных знаковых фигур, или, как сейчас модно говорить, акторов. Подобные подходы особенно популярны среди политологов. Куда проще делать глубокомысленные выводы, опираясь не на знания, а на информацию.
Информация — это факты. Встретился, допустим, Л. с П. Вот вам и факт № 1. Поговорили они полчаса. В активе, стало быть, факт № 2. Во время выступления перед журналистами Л. потел больше, чем П., — загибаем третий палец. Пять-шесть подобных фактов. Плюс воображение. И на свет появляется очередной политический прогноз.
Знания — это закономерности. Это умение за деревьями видеть лес. Лес, разумеется, состоит из отдельных деревьев, но к их арифметической сумме не сводится. Поиск закономерностей — задача науки. Задача лесников-политологов скромнее. Смотреть на свои лесные делянки через линзы закономерностей. Только так можно предсказать судьбу не отдельной осины, а всего кудрявого сообщества.
Неудобные примеры
Однако наблюдать, пусть даже и через самые совершенные оптические приборы, означает искажать, ибо «наблюдение кардинально отличается от восприятия». Поясним эту мысль выдающегося психолога XX века А. Маслоу его же словами: «наблюдение — это узнавание или открытие в мире того, что мы сами туда уже поместили, своего рода предвосхищение переживания до того, как оно возникло».
Стоит ли удивляться восклицанию ошарашенного интеллектуала типа: «Россия, ты одурела!», или его отечественному аналогу, сформулированному в свое время «БДГ»: «И тут открылся главный секрет Беларуси: народ оказался не тот!»
Большинство оппозиционных граждан разделяют у нас европейские демократические ценности. В полном соответствии с вышеизложенным, они переносят свои мироощущения на все общество и находят в нем именно то, что ищут. Под находку легко подводится теоретический фундамент. Аббревиатура ВКЛ, словно позаимствованная с панели управления, включает исторические ассоциации. Мир представлений замыкается сам на себя. Вырваться из него способны немногие.
За теорией следует практика. Так рождаются наивные подходы проведения избирательных кампаний. «В основе наивных подходов лежит т. н. „наивная модель“ электората» в качестве указанной «модели» берется кандидат и его ближайшее окружение. Кампания строится по принципу: «Что нравится мне и моим друзьям — то нравится и всем избирателям».
Российский политтехнолог Евгений Малкин, которого мы только что процитировали, в своей книге «Основы избирательных технологий», подробно рассматривает целую галерею наивных подходов. Не станем «оглашать весь список», но рекламному подходу один абзац выделим.
«В основе рекламного подхода лежит убеждение, что реклама кандидата в принципе не отличается от рекламы любого другого товара… Задача состоит в том, чтобы создать привлекательный „имидж“ кандидата и затем максимально технологично „продать“ этот имидж избирателям». От себя добавим: реклама требует денег. Отсюда возникает «искомое» заблуждение: «Деньги на выборах решают все». Понятно, что деньги оппозиции ничто перед деньгами власти. Очередной замкнутый круг готов. Желающие в нем побегать были, есть и будут.
При этом как-то забываются «неудобные» примеры. Например, победа Ельцина на первых, еще горбачевских выборах. Согласитесь, 95% голосов москвичей были получены отнюдь не за счет дорогостоящей PR-кампании. А первые президентские выборы в Беларуси? В чьих руках тогда находились государственные ресурсы?
Но и вглядываясь в прошлое, мы видим только то, что «сами туда поместили». Есть политики, которые и после прохождения десятилетней «производственной практики» так и не поняли, что «случайных президентов» не бывает. Им всюду мерещится «рука Москвы», и свои доказательства они отыскивают в биографиях высших государственных чиновников. Фактов хватает. Хватает и очередных прогнозов.
Две стороны одного рейтинга
Головная боль оппозиции — сценарий продления президентских полномочий. О том, что таковой существует, сомнений давно уже нет. Это подтверждает и сама логика событий, и многочисленные намеки, которые идут косяками, словно горбуша на нерест. Только успевай выхватывать! Анализу подвергается буквально все: слова, интонации, жесты.
Такое впечатление, словно будущее Беларуси зависит от правильной, а главное, своевременной разгадки коварного плана. Для того чтобы опровергнуть или подтвердить сказанное, проделаем мысленный эксперимент. Предположим невероятное: власть решит сама пойти навстречу оппозиции и раскроет свои карты.
Что изменится? Кто выиграет, а кто проиграет? Не удивлюсь, если группа проигравших окажется весьма немногочисленной. Она будет состоять исключительно из политологов, интерес к гаданиям которых временно снизится.
Положительный суммарный рейтинг оппозиционных партий никогда не превышал 25%. Его отрицательный двойник всегда свободно преодолевал символическую планку в две сотни процентов. Что из этого следует? Во-первых, несерьезность разговоров о низкой информированности общества в делах партийных. Во-вторых, именно этим положительным «четвертаком» и ограничивается предел влияния оппозиции на политические процессы в стране. Но причем здесь планы президента? Вот и я постоянно задаю сам себе этот вопрос.
Влияние оппозиции напрямую зависит от степени напряженности в обществе. Зависит оно и от уровня ее знаний, но не подковерной борьбы во властных коридорах. Напряженность пробуждает социальные процессы. Для того, чтобы эти процессы эффективно использовать, необходимо для начала сформулировать вопросы и только потом попытаться выстраивать осмысленную стратегию.
Как это ни парадоксально, но оппозиция больше интересуется рейтингом президента, чем своим собственным. При этом результаты опросов никогда не служат толчком для проведения анализа текущей работы. «Политические деятели всегда пристально вглядываются в результаты опросов, но они — лишь термометр выборов. Проблема не в том, чтобы измерить электоральную температуру пациента за полгода или год до голосования, а в том, чтобы диагностировать его слабые и сильные стороны, чтобы лечить первые и активизировать вторые». А все-таки порой бывает мучительно больно за то, что Жак Сегела так ни разу и не заехал в Беларусь.
Про ЭТО
Весна 2004 года принесла надежды. Как-то незаметно само собой возникло всеобщее понимание: режим окончательно исчерпал свой ресурс. Газовый конфликт развеял последние опасения. Потеря единственного союзника не могла остаться без последствий, и оппозиционное сообщество замерло в предвкушении инаугурации Путина. Взгляды устремились на Кремль. Оттуда ожидался сигнальный взмах платочком.
Но Путин медлил. Промедление было расценено как намек, и все дружно повернулись в сторону Ялты. Исторический процесс, однако, дал осечку. Ялтинская конференция 45-го не повторилась. Судьбоносных решений не последовало. Л. встретился с П., но анализ данного факта мы уже проводили.
Еще Фрейд в свое время рекомендовал не увлекаться активным наблюдением, ибо «активное внимание обычно сопряжено с переносом собственных ожиданий на реальный мир. Такие ожидания могут заглушить голос реальности, если он будет достаточно слаб».
Любой конкретный объект уникален. Познание уникальности требует массу времени и специальных знаний. Поэтому куда проще разработать несколько ярлыков и расклеивать их направо и налево. В свое время Остап Бендер так и поступал, вербуя сторонников броским лозунгом. Помните: «Заграница нам поможет». Лозунг жив и поныне. Его применение значительно упрощает составление политических гороскопов.
В социальной психологии есть такое понятие: эффект ложного консенсуса. Вот как раскрывает его американец Дэвид Майерс: «Если мы одобряем результаты канадского референдума или поддерживаем Национальную партию Новой Зеландии, нам хочется думать, что большинство также поддерживает это».
Политолог Андрей Суздальцев проблемой Новой Зеландии не озабочен, но о том, что у нас есть свое ЭТО, осведомлен хорошо. «Можно подумать, что аналитики „Газпрома“ сидят и целыми днями вчитываются в итоги опросов лаборатории „Новак“, чтобы уяснить — как же повлиял „газовый конфликт“ между Москвой и Минском на политические позиции белорусского президента на внутреннем белорусском политическом поле? Не надо так заблуждаться! Если экспертов газовой монополии и интересуют опросы, то исключительно россиян — по поводу выяснения уровня укоренения в их головах формулировки „Белоруссия под руководством Лукашенко ворует российский газ“.
Повторение в течение десятилетия одних и тех же телодвижений приводит к одним и тем же результатам. У стороннего наблюдателя подобная корреляция не вызывает удивления.
Иное дело — участники процесса. Отсутствие результата — лучший стимул для поиска оправдания. Собственно вывод о том, что «народ оказался не тот» и есть результат подобного поиска. Еще немного интеллектуальных усилий в заданном направлении, и вот уже национальная бюрократия начинает приобретать черты уникальности. По крайней мере, она (бюрократия) по непонятным причинам отказывается копировать действия своих коллег в Югославии или в Грузии.
Попытаемся развеять ложную уникальность белорусских чиновников. «Было бы ошибкой предполагать существование у бюрократии каких-то идеологических склонностей. Бюрократия не либеральна и не консервативна, она просто против перемен. Бюрократы с подозрением относятся к новому просто потому, что их наняли, им платят и их не увольняют при прежнем порядке. Они знают, как работает существующая система, и боятся любой новой». Это — Дик Морис. Руководитель избирательных кампаний Клинтона. Не уверен, что он когда-либо задумывался о проблемах Беларуси. Он американец и пишет свои книги об американцах и для американцев.
На смену надежд, вызванных ялтинской встречей, пришли сочинские. Городов на просторах СНГ еще немало, поэтому поводы для очередных надежд, безусловно, отыщутся. Было бы желание! Информационная река «по имени факт» неиссякаема. Вот только жаль, что вопросы о структуре белорусского электората и о бесхозных голосах так и остались невостребованными.
(Продолжение следует)