/Альянсы/
Внешнее сходство, разное содержание
Против кого дружите?
На минувшей неделе в Москве прошла сессия совета Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) государств-участников СНГ. Хотя из двенадцати бывших советских республик, формально состоящих в содружестве, в эту структуру входит лишь половина, апломба ей не занимать. Так, на заседании много говорилось о том, что ОДКБ в перспективе способна стать одним из реальных центров силы, который сможет активно влиять на обеспечение международной безопасности.
Напомним, что историю свою данная организация ведет с 15 мая 1992 года, когда на саммите СНГ в столице Узбекистана было принято решение о заключении Договора о коллективной безопасности (ДКБ), или Ташкентского договора. Не вызывает сомнений, что его заключение было инициировано Россией с целью создать вокруг себя буферные зоны для защиты от потенциальных угроз со всех направлений. Характерно, что это произошло в период очень теплых отношений между Россией и Западом, когда о расширении НАТО еще не было и речи.
На тот момент договор подписали, помимо России, Армения, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Беларусь же вначале отказалась, руководствуясь, как выяснилось впоследствии, ложно понятым принципом стремления к достижению нейтралитета. Однако после крайне напряженных дебатов в Верховном Совете, которые, кстати, еще летом 1993 года едва не привели к снятию с должности Станислава Шушкевича, было принято решение о присоединении к Договору. С двумя оговорками: направление белорусских военнослужащих за пределы страны для участия в боевых действиях и размещение иностранных военных баз на своей территории могли быть осуществлены только с разрешения парламента (в настоящее время они вроде бы сняты).
Примерно тогда же в состав участников вошли и Азербайджан с Грузией. Однако ввиду явной неэффективности ДКБ довольно скоро начался его распад. Уже к 1999 году из договора вышли те же Азербайджан и Грузия, а также Узбекистан. Это вынудило оставшуюся шестерку заняться реформированием, и 7 октября 2002 в Кишиневе был подписан устав ОДКБ и соглашение о ее правовом статусе.
Любопытно, что непосредственное сравнение Вашингтонского и Ташкентского договоров (до сих пор лежащих в основе, соответственно, НАТО и ОДКБ) демонстрирует практически полную идентичность положений, зафиксированных в четырех основных пунктах этих документов. Особенно впечатляет почти дословное повторение в ст. 4 ДКБ наиболее принципиальной ст. 5 Вашингтонского договора, в которой устанавливается основной принцип коллективной обороны — нападение на одного означает нападение на всех.
В соответствии с этим пикантным обстоятельством особенно умилительно выглядели постоянно звучавшие в адрес альянса обвинения в агрессивных намерениях под видом расширения. Это типичный пример того, как в собственном глазу не замечают бревна: можно подумать, что, если бы, скажем, Украина вдруг возжелала присоединиться к ДКБ, ее бы не приняли. Зато стремление любой страны в НАТО гневно осуждалось.
К счастью, перемены со временем происходят не только к худшему. После долгих лет изнурительного противостояния Россия, кажется, осознала как его неоправданность, так и бесперспективность. Во всяком случае, риторика выступлений представителей российского руководства стала заметно мягче. Можно полагать, что благотворное влияние на смягчение нравов оказывают постоянные контакты, в том числе на самом высоком уровне.
Например, в начале июня министр обороны России Сергей Иванов принял участие в очередном из регулярно теперь проводимых заседаний постоянного совета НАТО-Россия, где сделал несколько примечательных заявлений. По его мнению, размещение в Европе тактического ядерного оружия в настоящее время не имеет смысла. Можно вспомнить, что еще всего лет пять назад отдельные горячие головы в российских же военных кругах в качестве одной из мер противодействия расширению альянса на восток предлагали вернуть именно этот вид вооружений в Калининградскую область и Беларусь. Прогресс, как видим, налицо.
Министр также считает, что «не стоит оценивать НАТО критериями холодной войны — альянс сильно изменился», что «даже при условии вступления какой-либо страны в НАТО, на ее территории не будут размещены классические тяжелые военные базы». Сравните с высказываниями годичной давности, когда альянс готовился принять в свои ряды Латвию, Литву и Эстонию.
Более того, Иванов даже признал, что Грузия и Украина могут стать членами НАТО в обозримом будущем: «Мы прекрасно отдаем себе отчет: если Грузия или Украина решат вступить в НАТО, то они вступят. Допускаю, что в течение 7-10 лет». Причем если проблемы и возникнут, то совсем другого рода: «Придется переносить промышленную базу на свою территорию, и хотя средства в этом случае мы начнем вкладывать в свою экономику, а не в чужую, изменения будут болезненные».
Еще одним весомым подтверждением перемены отношений стали состоявшиеся буквально на следующий день после упомянутого саммита ОДКБ переговоры Генерального секретаря Североатлантического альянса Я. де Хооп Схеффера с российским руководством. На встрече с ним уже сам Владимир Путин определил, что «отношения с альянсом в последнее время развиваются, и весьма успешно». В целом же только в этом году запланировано свыше 200 совместных мероприятий России и НАТО в военной сфере.
Вышесказанное отнюдь не означает, что между сторонами не осталось противоречий. «Я неоднократно говорил: если серьезная военная база возникнет в Прибалтике, это будет трактоваться нами как угроза России. Ее наличие в этом регионе объяснить чем-либо иным невозможно», — заявил Иванов. Сохраняются разногласия по такому принципиальному вопросу, как ратификация адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе: блок считает необходимым предварительным условием вывод российских войск из Грузии и Молдовы, Россия же в их присутствии препятствий не видит. Различны взгляды и на необходимость проведения независимого международного расследования событий в Узбекистане.
Тем не менее, нельзя отрицать, что уровень доверия существенно повысился. Соответственно, иной стала и публично декларируемая направленность деятельности ОДКБ. Даже Александр Лукашенко вынужден смягчать на саммитах свои высказывания. В частности, в Москве он заявил, что ОДКБ «оказалась на острие решения целого ряда проблем — международный терроризм, транснациональная преступность, наркотрафик и незаконная миграция». Заметьте, ни слова о том, что «у границ Беларуси накапливается огромный военный потенциал» (его же слова трехнедельной давности).
Складывается впечатление, что разговоры об угрозе внешней военной агрессии ведутся сейчас белорусским руководством только «для внутреннего употребления». На самом же деле официальный Минск, при всем своем демонстративном категорическом неприятии альянса, мало-помалу двигается в том же направлении.
Об этом свидетельствует поступившая в те же дни информация о том, что подразделение Вооруженных Сил Беларуси принимает участие в тактическом учении « Cooperative Best Effort -2005», которое проводится на территории Яворовского учебного центра под Львовом в рамках известной программы НАТО «Партнерство ради мира». Его целью является подготовка к миротворческой деятельности.
За почти десять лет присутствия нашей страны в этой программе это первый случай ее участия в военных маневрах. До последнего времени мы бежали от них, как черт от ладана. Правда, справедливости ради следует заметить, что подобное мероприятие было намечено и на осень прошлого года, однако оно не состоялось. Как бы там ни было, процесс пошел, причем-то, что внутреннее отношение белорусских властей к НАТО остается негативным, может лишь притормаживать его, однако остановить, скорее всего, уже не в силах.
Тем более, что аналогичные тенденции наблюдаются и у других коллег по ОДКБ. Так, в 2006 году Армения приступит к осуществлению Плана индивидуального партнерства с НАТО, представленного в Брюсселе 16 июня министром иностранных дел страны. Характеризуя это событие, он отметил, что оно откроет «новую страницу в отношениях Армении с НАТО» и станет «краеугольным событием в процессе их развития». Между прочим, эта республика тоже всегда относилась к альянсу весьма настороженно, хотя и по иным причинам, нежели Беларусь. Просто фактически единственной внешнеполитической поддерживающей ее силой была и остается Россия. Естественно, Армения никак не могла проводить политику, заметно отличную от российской. И тот факт, что даже она, наконец, двинулась в сторону сближения, является весьма симптоматичным.
Как известно, в Киргизии и Таджикистане постоянно находятся военные части США и других стран-членов НАТО, поддерживающие миссию альянса в Афганистане. Казахстан ведет переговоры с представителями НАТО, на которых обсуждается вопрос о содействии ему в создании собственного военно-морского флота. Таким образом, когда Александр Лукашенко год назад на встрече с генеральным секретарем ОДКБ Николаем Бордюжей выразил крайнее недовольство по поводу «несанкционированных» контактов с НАТО своих союзников, он имел для этого серьезные основания.
То, что притяжение альянса является сильным, признают и российские эксперты. Недавно председатель Совета по внешней и оборонной политике России Сергей Караганов высказал мнение, что через пять лет все западные республики бывшего СССР войдут в НАТО и будут двигаться в зону притяжения Евросоюза. Насчет вхождения в североатлантический блок он, думается, несколько преувеличивает, однако в целом тенденция определена верно. В связи с этим возникает вопрос о целесообразности дальнейшего нахождения Беларуси в ОДКБ.
Можно согласиться с заместителем генерального секретаря НАТО Жаном Фурне, который отметил, что «западные границы России являются наиболее надежными и хорошо защищенными» (Независимая газета, 01.03.2004). То же самое относится и к нашей стране. Тогда какие же важные для нас решения в плане безопасности приняты в Москве? Согласно официальной информации, «были намечены основные приоритеты: совершенствование коллективного взаимодействия военных сил, сотрудничество в области противовоздушной обороны, взаимодействие в сфере производства специальной и военной техники и кооперация экономик по данному направлению, подготовка военных кадров».
Это как-то слабо согласуется с противодействием обозначенным выше угрозам: терроризму, наркотрафику и т. д. Стало быть, с этой целью остается лишь следовать приведенному выше принципу коллективной обороны? Вряд ли граждане Беларуси будут в восторге, если их сыновьям придется охранять ту же афгано-таджикскую границу, даже если обойдется без участия в тамошних междоусобицах.
А если наши военнослужащие не будут направляться в те «горячие точки», в чем нас постоянно убеждает белорусский лидер, то нахождение в одной военной организации со странами, отстоящими от нас на многие тысячи километров, абсолютно бессмысленно. И без этого с ними можно взаимодействовать в различных областях. Например, Нидерланды не входят в ОДКБ, но несколько лет назад это не помешало проведению их совместной с российскими службами нашумевшей операции по перехвату огромной партии наркотиков.
Практика показывает, что у постсоветских государств, расположенных в разных частях света, интересы различаются в огромной степени практически во всех сферах. Это подтверждает и чрезвычайно низкий уровень взаимного торгового оборота. Соответственно, никакие составленные из них организации по определению не могут быть эффективными. Остается предположить, что главной задачей ОДКБ становится обеспечение безопасности от действительно общих, но не внешних, а внутренних угроз. Особенно в последнее время. Правда, в такой ситуации «мировым центром силы» стать будет затруднительно.
Нельзя, конечно, сказать, что все гладко и у альянса, там тоже имеет место некий кризис идентичности. Вот только расставаться с этой организацией почему-то никто не хочет. Напротив, стоит очередь на вступление. Так что при некотором формальном сходстве ОДКБ и НАТО — это принципиально различные институты. Одна из немногих черт, что, казалось бы, их объединяет, — это защита общих ценностей. Но и ценности эти при ближайшем рассмотрении тоже, оказывается, разные.