Адаптированный перевод: «и не сойтись им вовек»

Ключевой миссией Европейского гуманитарного университета был (сегодня, по всей видимости, следует говорить: «был», хотя, как утверждают Hrodna news, цитируя письмо студентов и преподавателей ЕГУ к президенту, последние не считают, что процесс необратим) специфический культурный симбиоз Запада и Востока или, вернее сказать, диалог культур. Об этом, в частности сообщается на университетском сайте, который ныне производит впечатление виртуального мемориала (фотографии, постскриптумы, исторические нарративы). Никакого симбиоза, никакого диалога. Люби белорусское хотя бы за то, что оно уходит корнями черт те знает куда.

Вообще говоря, целенаправленное разрушение широко понимаемой диалогической культуры — вот подлинное содержание информационной повестки недели. Хотя, быть может, не вполне артикулированное содержание, но вполне очевидное. С одной стороны, — закрытие ЕГУ (назовем этот процесс умерщвлением «проективной» культуры условного Запада). С другой — закрытие корпункта ВГТРК (сужение информационной экспансии условного Востока). По сообщению Vip.lenta.ru, Минск вручил кому нужно соответствующее уведомление. Словом, страной должен править параноидально оформленный Монолог.

Следовало бы уделить внимание особенности освещения этих событий в СМИ. Белорусские масс-медиа (в частности независимые) более или менее равномерно распределили внимание между обеими закрытиями; таким же образом поступили западные СМИ (см. русскоязычные публикации BBC, пересказы статей немецкоязычной печати на Радыё Свабода и пр.). Что касается российских СМИ, то они сохраняли стоическое спокойствие в отношении судьбы студентов и преподавателей ЕГУ, зато живо интересовались судьбой корпункта «Россия», и в частности — судьбой четырех «неаккредитованных». Даже спикер Госдумы Борис Грызлов, как сообщает Хартия'97, выразил свое возмущение по данному поводу и туманно пообещал: «если есть препятствия (у работающих в Беларуси журналистов), то их надо устранять» (может быть, следует послать в Госдуму депешу, в которой назвать данные препятствия их собственным Именем?).

Странное беспокойство, учитывая предполагаемое падение интереса россиян к информационной яме под названием «Беларусь». «Белорусские новости» устами А. Класковского справедливо и корректно замечают: «А почему же Москва так выборочно замечает, что у соседей неладно со свободой слова и прочей демократией?». Имеется и верно подобранный ответ: «Москва элементарно озабочена тем, что с усечением и вытеснением ее каналов сужаются возможности влиять на белорусское общественное мнение». Короче, все та же неистребимая жажда влияния. Она настолько неистребима, что даже на Западе ее путают с самим влиянием, с влиянием как таковым.

Как, например, отмечает The Financial Times, «г-н Путин не является поклонником г-на Лукашенко, но, похоже, согласен терпеть методы его правления, пока в Белоруссии сохраняется влияние России. Западные дипломаты говорят, что Москва возможно и устала от финансирования Белоруссии, но в то же время не хочет, чтобы на смену Лукашенко пришел какой-нибудь оппозиционер-прозападник». Скажем, какой-нибудь выпускник ЕГУ?

Ах, сколько же вокруг нас центров силы! Уточним: сколько влиятельных центров силы! С одной стороны — могущественный Запад, с другой — неистребимый Восток. Но увы: к сожалению одних и радости иных, все эти влияния сходят на нет у граничных столбов Беларуси. Запад боится наступить на больную мозоль влияния Востока, Восток опасается, что «подверженные влиянию» земли возьмут и убегут в западном направлении. Здесь можно закрыть любой корпункт и любой университет, «национализировать» любое СП и пр. Самое худшее, чем могут быть обставлены подобные случаи, — серия вялых публикаций и набор утверждений типа «так нельзя», «мы не согласны».

Быть может, имело смысл просигналить Москве о том, что в ЕГУ сотрудничал с РАН, что в университет с лекциями наведывались российские профессора, что там изучалась русская философия, а преподавание велось на русском языке? Или все это нельзя назвать «влиянием»? Быть может, для России «влияние» сводится к болтовне телеканалов и газовому рычагу? Можно ли это назвать сырьевым состоянием мозга?

Так формируется своеобычная информационная дыра. Вакуумная упаковка. Здесь невозможен диалог культур по той простой причине, что культуры сюда последние 10 лет не добираются. Им в самом деле фатально недостает влияния. Академик Михайлов пытался эти культуры сюда завозить (с Востока и Запада) и как-то выращивать на этих неплодородных землях… Взять, например, теологию: не проросла. Из нее теперь будут делать теодицею. Что тут можно добавить? ЕГУ был прекрасным экспериментом, но… Запад есть Запад, Восток есть Восток, а нам пора возвращаться к нашим маленьким, но очень серьезным «белорусским» делишкам.