/Версия #1/
Загадочный визит
Меж царями товарищество ненадежно.
Тит Ливий
Как не преминули отметить практически все российские средства массовой информации, состоявшаяся на минувшей неделе поездка в первопрестольную Александра Лукашенко носила на себе необычайно большой налет загадочности. Начать хотя бы с того, что первое сообщение о нем появилось на сайте российского информационного агентства «РосБалт» только накануне визита. Но даже после этого в белорусском посольстве в Москве журналистов уверяли в ошибочности этой информации.
Не меньшей закрытостью было отмечено и содержание переговоров гостя с российским президентом. В отличие от многочисленных предыдущих встреч, Путин и Лукашенко даже не сочли нужным подвести итоги последних. Как следствие, появилось множество различных догадок и предположений о сути происходивших событий. Попытаемся разобраться в этой нестандартной ситуации с помощью обычной логики, хотя, разумеется, все высказанные соображения будут лишь предположениями, соответствующими истинному положению дел не более чем в определенной степени.
Наиболее простым выглядит, пожалуй, объяснение, почему сам факт визита был окутан такой таинственностью. Вероятно, просто потому, что приглашение срочно прибыть в Москву поступило столь внезапно, что не было времени для его PR-раскрутки. Практика показывает, что окружение белорусского лидера использует малейшую возможность для того, чтобы продемонстрировать гражданам страны внимание и уважение, оказываемое ему российским президентом. Например, в самых обычных информационных сообщениях на десять строк всегда подчеркивается, что «телефонный разговор состоялся по инициативе Владимира Путина». А если бы по каким-то высшим соображениям данный визит нужно было сохранить в тайне, то больших затруднений это наверняка не составило бы.
Но вот для ответа на естественно вытекающий из этой ситуации вопрос, чем же была вызвана такая скоропалительность, конкретной информации уже явно не хватает. Вроде бы особо приметных событий в белорусско-российских отношениях в последнее время не происходило. В интервью московскому каналу ТВЦ высказывания Александра Лукашенко по поводу России были чрезвычайно толерантными и никак не могли произвести на Кремль негативного впечатления. Следовательно, приглашение не было вызовом «на ковер». Остается предположить, что Путин хотел сделать партнеру некое важное предложение, хотя эта гипотеза тоже не объясняет такую срочность.
В отношении темы переговоров ничего домысливать не нужно, так как во время протокольной съемки о ней сказал сам хозяин встречи: необходимо обсудить «некоторые технические вопросы и проблемы» в строительстве российско-белорусского союза. Оставим на совести штатных подпевал из государственных СМИ выражения типа «и тактика и стратегия союзного строительства обозначены четко, и в оперативном регулировании нуждаются лишь рабочие этапы». Вот уж для такой-то регулировки никакой нужды в стремительном налете на Москву точно не было. Что же касается стратегии, то только полностью ангажированные комментаторы да записные оптимисты вроде П. П. Бородина могут делать вид, что по самым принципиальным вопросам «союзного строительства» — конституционному акту и единому рублю — антагонистических противоречий не существует.
Недаром как российская, так и западная пресса с впечатляющей синхронностью начали анализировать возможные варианты развития двусторонних отношений. Наиболее детально эти схемы рассмотрены в «Коммерсанте». Согласно первому из представленных там сценариев, российские власти настроены решительно и ставят вопрос ребром: или форсированное объединение по российскому варианту, или неизбежная «цветная революция». Для белорусского правителя это означает отказ от всех политических притязаний, введение российского рубля на условиях Москвы, установление российского контроля над энергетической инфраструктурой Беларуси и ее наиболее крупными промышленными предприятиями.
Взамен Александр Лукашенко получает обещание российских властей сделать все возможное, чтобы предотвратить надвигающуюся «цветную революцию». Считается, что времени на раздумья у него уже нет, поэтому либо он решается разделить всю ответственность с Москвой, либо борется в одиночку. Во втором случае он неминуемо проигрывает. В первом, впрочем, тоже, только не сразу.
Второй сценарий предполагает проведение в стране революции по образу и подобию украинской. Мол, если Запад возьмется за дело всерьез и действительно готов выделить солидные средства на свержение нынешней власти, то шансов выстоять в одиночку у белорусского лидера нет. Причем их будто бы не станет больше даже в том случае, если Москва пообещает ему завуалированную поддержку.
Наконец, третий путь, как утверждается, будет использован, если все российские предложения по форсированной интеграции будут Беларусью отвергнуты. Тогда, чтобы не утратить здесь своего влияния и при этом окончательно не рассориться с Западом, Россия может начать совместную с ним операцию. Сценарий представляется следующим: Россия и Запад сообща выбирают преемника Александра Лукашенко, Москва заставляет белорусского лидера смириться с участью, после чего в республике проходят честные выборы.
Рассмотрим эти варианты. Прежде всего можно сразу же отбросить второй из них как абсолютно нереальный, поскольку такого развития событий в Москве опасаются едва ли не больше, чем в Минске. После унизительных для имперского сознания, к сожалению, до сих пор доминирующего в российских политических кругах, щелчков по самолюбию в Грузии, Украине и Молдове Россия ни под каким видом по своей воле от Беларуси не откажется. Тем более ввиду ожидаемого распространения здесь западного влияния. Поэтому оказана будет не только завуалированная поддержка.
Вследствие крайне благоприятно складывающейся в настоящее время экономической конъюнктуры в виде сверхвысоких цен на нефть Россия ощущает себя все более уверенно на международной арене. При этом, несмотря на все громкие заявления о близости к евроатлантическому сообществу, в ее внешней политике все более отчетливо проявляются антизападные настроения. Так что о ее нейтралитете в «белорусском вопросе» можно забыть.
В основном по тем же причинам практически не более реализуемым является и третий вариант. Даже если бы России и удалось уговорить Запад согласиться на некую промосковскую кандидатуру взамен Александра Лукашенко (что тоже сомнительно), таковую едва ли вообще удалось бы найти. Ибо эта часть политического поля страны практически подчистую выкошена самим белорусским руководителем. Отдельные лица, пытающиеся здесь как-то проявиться, по степени своей избираемости не идут ни в какое сравнение не только с самим «главным интегратором», но и с его оппонентами из национально-демократического сектора политического спектра. Москва не настолько глупа, чтобы таскать каштаны из огня ради сомнительного удовольствия увидеть в Минске нового Саакашвили или Ющенко.
Но, самое главное, абсолютно не видно аргументов, которые позволили бы Кремлю убедить нынешнего правителя добровольно отказаться от власти. Постоянным сильным экономическим давлением, может быть, и удалось бы расшатать ситуацию в стране, однако гораздо вернее такой путь приведет к революции, то есть как раз к тому, чего России хотелось бы любым способом избежать. При этом совершенно очевидно, что в процессе борьбы белорусскими властями будет запущена такая мощная антироссийская пропаганда, по сравнению с которой памятные заявления по газу покажутся пасхальной проповедью в православном храме. Что неизбежно наложит сильный позитивный отпечаток на сознание жителей Беларуси в плане их государственной самоидентификации.
В такой ситуации, казалось бы, оставшийся вариант должен быть наиболее вероятным. Однако и здесь не так все просто. Хотя бы потому, что отнюдь не является абсолютной истиной утверждение об отсутствии у Лукашенко шансов выстоять в одиночку. Во-первых, они есть, и неплохие. В условиях относительного экономического благополучия и глубокой политической индифферентности населения страны трудно ожидать возникновения массовых протестных настроений, которые только и могут стать причиной внутриполитических перемен.
Во-вторых, в настоящее время Москва вовсе не стоит перед жесткой дилеммой: или — или. Можно допустить, что по ряду параметров нынешнее белорусское руководство Кремль устраивает не полностью. Одним из главных недостатков, безусловно, является далеко не лучший имидж белорусского партнера в глазах западного сообщества, с лидерами которого так любит встречаться российский президент. Но что-то не очень слышно о критических высказываниях в его адрес во время этих встреч. Единственным, кто, может быть, поднимал этот вопрос, был Дж.Буш-мл., да и то, вероятно, в крайне деликатной форме. Так что серьезного нажима нет, а такого рода мелкие неприятности вполне можно перетерпеть. Выгоды же, при всех подобных издержках, очевидны.
Довольно сомнительным кажется и постоянно муссирующееся в последнее время предположение о том, что в Кремле процесс белорусско-российской интеграции попытаются использовать для того, чтобы обеспечить Владимиру Путину возможность остаться у руля по истечении второго президентского срока. В теории для кремлевской верхушки это действительно был бы самый лучший выход: и власть сохранить, и землицы пригрести. Но если всерьез задуматься о сопутствующих проблемах, то он не кажется таким уж привлекательным.
Прежде всего подобный хитрый ход вряд ли понравится многочисленным западным коллегам г-на Путина. В том числе и по той простой причине, что они не считают здешний режим демократическим, а посему будут сильно сомневаться в честности подведения итогов объединительного референдума. Не исключено даже, что о своем негативном отношении к данной инициативе они заявят заранее. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, вплоть до исключения России из «большой восьмерки». На нее и так уже многие точат зуб в этом отношении. Вроде бы пустяк, а неприятно.
Далее, как ни крути, а конституционного референдума в России все равно не избежать, поскольку союзное государство с Беларусью никак не прописано в российском Основном законе. Так стоит ли городить этот огород с явно негативными внешнеполитическими последствиями? Более того, такое развитие событий откроет белорусской политической элите (разумеется, в формальном смысле этого термина) дорогу в высшие эшелоны власти единой державы, на что недвусмысленно намекал Александр Лукашенко в упомянутом интервью ТВЦ. А это, как он верно подметил, в самом деле не вызовет восторга уже у российской политической элиты. Найти же такой вариант, при котором удалось бы саму Беларусь намертво стиснуть в интеграционных объятиях, но одновременно удержать от власти на почтительном расстоянии ее руководство, едва ли представляется возможным. Это доказывает многолетняя возня вокруг конституционного акта.
Вышесказанное, впрочем, отнюдь не означает, что если здравые размышления приводят к выводу о нецелесообразности в данный момент каких-либо резких действий, то не следует даже просто зондировать почву в этом направлении. Во-первых, нет полной уверенности, что все принимающие решения лица способны мыслить здраво. Во-вторых, в нашем нестабильном мире ситуация может достаточно быстро измениться. Так что, судя по всему, мы наблюдали очередной и, скорее всего, не последний зондаж Москвой настроений официального Минска. Что, правда, опять же не объясняет необходимости в продемонстрированной срочности.
В конце концов, таинственное молчание после переговоров не обязательно скрывает какие-то важные достигнутые результаты. Бывает, что этот прием используется как раз для сокрытия их отсутствия.
Как бы там ни было, сам визит и события вокруг него в очередной раз подтвердили один уже давно очевидный вывод: Россия совершенно не заинтересована в демократических преобразованиях в Беларуси. Не самым серьезным, но весьма показательным примером стала реакция Путина на выступление Сергея Караганова во время встречи с членами Совета при президенте по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека: как-то сразу засуетившись, он попытался свести всю поднятую проблему к некоему второстепенному моменту.
Иного ожидать не следует. Западные обозреватели в один голос твердят о сползании России к авторитаризму. Именно эта угроза должна учитываться в первую очередь при выстраивании белорусско-российских отношений. В будущем, разумеется.