Пиар во время «оранжевой чумы»

Мы так привыкли притворяться перед другими,
что под конец начинаем притворяться перед собой.
(Франсуа де Ларошфуко)

Взлет в вечернем московском небе «Боинга» белорусского президента символически завершил 22 апреля интеграционный сезон первой половины 2005 года. В Москве, не в пример Сочи, внешне все прошло без сучка и задоринки. Во всяком случае, на итоговой пресс-конференции лидеры двух союзных стран друг с другом сквозь зубы в перепалки не вступали, как это было восемнадцать дней назад в южной «столице» России. В принципе, никто и не ожидал каких-либо коллизий в ситуации, когда у Кремля реального «белорусского проекта» так и не появилось. Так во время заседания Высшего Госсовета стороны играли свои привычные роли — произносили дежурные фразы, зачитывали реплики с бумажек и не допускали никаких импровизаций. Внешне цель была достигнута: все в российско-белорусских отношениях незыблемо и даже с преемником нет проблем — в составе белорусской делегации оказался старший сын А. Лукашенко. Нет сомнений, что наследник престола был представлен хозяину Кремля.

Показная реализация чисто пиаровских церемоний, которые являются технической заменой реального процесса интеграции, пока устраивает обе стороны. В самом деле, К. Райс уехала, Москва, как и прежде, начнет тасовать колоду белорусских политических персоналий, а Минск — исступленно воевать в СМИ с Вашингтоном.

Мероприятия в рамках собравшегося после полуторалетней паузы ВГС СГ России и Беларуси поражают своим формализмом: утвердили союзный бюджет, соответствующий активам средней московской фирмы, обсудили вопросы безопасности и деятельности объединенной группировки войск и ПВО, которые, по сути, только на бумаге объединенные, а на самом деле, как подчинялись различным главнокомандующим, так и продолжают это делать согласно данной в свое время присяге. Порадовались росту товарооборота между двумя странами, скромно умолчав, что в основе этого роста лежат объективные конъюнктурные факторы, не имеющие отношения ни к успехам интеграции, ни к эффективности пресловутой «белорусской модели». По обоюдному молчаливому согласию, рост взаимной торговли более 40% принято считать показателем стремления двух народов к совместному проживанию. Любопытно, что никто не говорит о процессе развития «братской» интеграции между странами ЕС и РФ, хотя товарооборот между ними за последние три года вырос почти на 50%.

Не обошли и традиционные темы: принятие Конституционного акта, введение в денежное обращение РБ российского рубля и т. д. Утвердили новые комиссии и рабочие группы… Как говорится, «контора пишет».

К реальному и единственному результату слета ВГС можно отнести подписание давно озвученного соглашения, решающего проблемы медицинского обслуживания, пенсионного обеспечения, передвижения и проживания граждан двух государств, которые, при этом одновременно (!) формально входят в еще одно, на сей раз союзное государство, — юристы, по идее, должны за сердце хвататься…

Скука на лицах, равнодушие в глазах… В «Бочаром ручье» ощущалось хотя бы напряженное ожидание. Не в пример Сочи, в Москве все — начиная с невысокого ранга российского чиновника, встречающего у трапа белорусского президента (зам. министра иностранных дел), и заканчивая неожиданно престижным приемом в парадных залах и гостиных Кремля под охраной кремлевских гвардейцев в мундирах наполеоновских войн — словно подчеркивало несоответствие повестки дня мероприятия внешнему антуражу дворцовых палат на Боровицком холме. Включение в переговорный процесс кремлевских интерьеров свидетельствует, что российская сторона хорошо ориентируется в инстинктах своего минского коллеги.

Внешний блеск словно подчеркивал, что проблемы в российско-белорусской интеграции сохраняются и никакого переговорного прорыва не ожидается. На фоне «оранжевых зарниц» по периметру Беларуси заседание ВГС СГ, которое почти совпало со встречей в Вильнюсе К. Райс с белорусской оппозицией и кишиневским саммитом лидеров ГУУАМа, напоминало пир во время «оранжевой» чумы.

Москва скрупулезно выполняет все договоренности с Минском, кроме одной, так и не обсужденной, — о политическом и, возможно, силовом прикрытии А. Лукашенко в случае появления реальной угрозы для монополии его власти. Но ведь он, демонстрируя «равноправие» с РФ и всемогущество на собственном белорусском политическом поле, и сам о помощи не просил. Как говорится, «вольному воля», и Кремль, продемонстрировав на примере «расшивки» самых незначительных вопросов свою приверженность старым союзным договорам, фактически «умыл руки». Упрекнуть его в невнимании к последнему и «самому верному союзнику Москвы», как неустанно пишут о роли Минска в белорусской государственной печати, уже нельзя. Даже белорусский президент отметил «титанические» усилия, которые прилагает на международной арене российская дипломатия для его «защиты».

Однако не такого рода «прикрытия» ищет белорусский президент. Не случайно за неделю до Высшего госсовета СГ он столь пространно объяснял сущность проводимых военных учений, куда непостижимым образом оказался «интегрированным» даже сочинский саммит, который, как выяснилось, должен был в случае вооруженного конфликта между Минском и НАТО (больше у РБ штатных врагов просто нет) стать «переговорной площадкой» между белорусским и российским руководством для определения ответных мер против «супостата». Затем, согласно заявлениям А. Лукашенко, на помощь держащимся из последних сил белорусским военным должен придти российский ядерный «кулак». В версии белорусского президента даже переговоры между президентами двух стран оказались ничем иным, как частью репетиции отражения агрессии.

Учитывая политическую ничтожность двух состоявшихся в апреле встреч лидеров союзного государства, в принципе можно утверждать, что они действительно носят во многом тренинговый характер. А если это так, то нас в большей степени должно интересовать не то, что говорится на пресс-конференциях или беседах в формате «один на один», но то, что делается и говорится вокруг саммитов. Вот тут-то, на «неведомых дорожках» информационных чащоб и пущ и проявляются «озабоченности» по поводу несбывшихся надежд. Для начала стоит сравнить тексты двух президентских посланий народу от 2004 и 2005 гг.

В 2004 году А. Лукашенко, выступая перед депутатами белорусского парламента, говорил о политике Москвы в отношении Беларуси исключительно языком конфронтации. Он припомнил Кремлю все обиды, начав, естественно, с отключения газа в «двадцатиградусный мороз». А через год для белорусского президента в отношениях между Минском и Москвой вообще не осталось каких-либо проблем. Даже «некоторое торможение» интеграционных процессов» оказалось лишь результатом «отвлечения сил на Украину», а не расхождений во взглядах между «союзными» столицами.

Этим словам требовалось подтверждение с российской стороны. В частности, подтверждение того, что, несмотря на минимальные интеграционные подвижки, Москва по-прежнему связывает свои политические надежды в Беларуси только с Лукашенко. И такие «подтверждения», частично приуроченные к ВГС СГ, не замедлили появиться.

Первым на «арене» оказался Глеб Павловский со своим трактатом о политическом будущем В. Путина в преддверии президентских выборов 2008 года. Видный российский аналитик, испытывающий после украинского провала определенный дискомфорт и невостребованность, включил в перечень возможных вариантов политического бессмертия второго российского президента сценарий по использованию союзного государства, что не является случайным моментом в творчестве главы Фонда эффективной политики. Весь 2004 год он периодически выступал с заявлениями, словно заимствованными из политагиток белорусской пропаганды. Естественно, что в Минске радостно внимали мыслям «неожиданно» появившегося в российском медиапространстве «брата по разуму», которые всякий раз оказывались на удивление актуальными.

В феврале нынешнего года, когда белорусская оппозиция только приступила к выборам единого кандидата, «Советская Белоруссия» растиражировала слова Г. Павловского об оппонентах белорусской власти: «Белорусская оппозиция похожа на набор неформальных клубов при московском доме культуры. Это очень маленькая группа людей либо некомпетентных, либо в разное время изгнанных из власти. На каком основании их можно рассматривать как демократическую оппозицию?» («Революция? Нет, эволюция!» СБ, 16.02.05). И если г-н Павловский недалек от истины, то, как аналитик, мог бы добавить, что, во-первых, другой оппозиции, пока, во всяком случае, нет, а во-вторых, та, которая есть, — результат политического геноцида правящего режима, который, впрочем, оценивается весьма высоко. «С другой стороны, — говорит Павловский, — есть власть, которая поддерживает безопасность транзита энергоносителей, ключевого для Евросоюза. Кабинет А. Лукашенко достиг высокой степени способности дирижировать экономическими процессами в интересах большинства населения… И мы видим не только по выборам, но и по независимым социологическим опросам, что он пользуется значительной популярностью. Мы не видим оснований, чтобы стремиться к дестабилизации существующего положения вещей». При таком «анализе» критика оппозиции сродни возмущению тем, что «актив» концлагеря выглядит уж слишком костляво и плохо конфликтует с лагер- и блокфюрерами.

После саммита в Сочи, Г. Павловский вновь оказывается в фокусе белорусской печати, отмечая, что «Белоруссия является образцовым союзником, она является экономически успешным государством, она является, между прочим, европейским государством. И то обстоятельство, что те или иные политические группы Белоруссии не в состоянии сформировать оппозицию, является их проблемой, а не проблемой России» (Славинский И. Фон эффективной политики. СБ, 13.04.05). Естественно, белорусский официоз не мог не использовать столь ценные высказывания маститого политолога для встречных нападок на российское экспертное сообщество: «Последнюю эскападу можно, видимо, переадресовать некоторым коллегам Глеба Олеговича вроде Сергея Караганова, которые радушно принимают у себя в Москве минских „претендентов на престол“. Но сегодня Караганов не в фаворе. В отличие от Павловского… Российская политическая элита серьезно задумалась о собственной стратегии на постсоветском пространстве. При самом поверхностном анализе выяснилось, что Минск — единственная столица в СНГ, которая последовательно выполняла свои договорные обязательства перед Москвой» (Там же). Интересно, о каком «фаворе» Г. Павловского после его украинского «триумфа» вообще можно говорить?

Но Г. Павловский оказался не один. Автор этих строк, не раз отмечая поразительную оперативность белорусских СМИ в перепечатке любого московского слуха о «желании» В. Путина пойти на «третий срок», был бы немало удивлен, если бы в московском медийном пространстве после 4 апреля Г. Павловский оказался бы в одиночестве со своей идеей привлечения СГ к реинкарнации нынешнего российского президента. Следовало ждать продолжения, и оно вскоре появилось в виде статьи нашего старого знакомого Павла Фельгенгауэра, который не преминул творчески развить мысль Г. Павловского в статье «Вице-президент Лукашенко» («Moscow Times»).

С белорусской темой в творчестве господина Фельгенгауэра нам уже приходилось сталкиваться в феврале–марте 2004 г., когда этот «видный независимый военный эксперт» развивал взгляды А. Лукашенко на особые стратегические преференции, которые РБ практически бесплатно (?) оказывает России. У «независимого военного эксперта», конечно, не вызывала подозрения невероятная сумма возможных российских убытков в случае разрыва военно-стратегических отношений между Москвой и Минском — 25 млрд. долларов. Именно эту сумасшедшую цифру неоднократно озвучивал белорусский президент в весенние «горячие» дни информационной войны 2004 года против Кремля, который все никак не хотел «каяться» за отключение РБ от поставок газа. Хотелось бы отметить, что вышеназванной суммы России вполне хватило бы, чтобы полностью модернизировать и одновременно нарастить океанский военный флот или, скажем, слетать на Марс.

В феврале–марте прошлого года отнюдь не только П. Фельгенгауэр отметился в рядах белорусской пропаганды. Запомнилась статья А. Костюкова «Лукашенко надел противогаз на Москву» («НГ», 20.02.04.). 20 марта в «Независимом военном обозрении» (приложение «НГ») появился материал Игоря Плутагарева «Минск предъявляет Москве „военный счет“, идеи которого перекликались со взглядами П. Фельгенгауэра. Список можно продолжить. В те дни Минск не скрывал своего удовлетворения от „прорыва в российское информационное пространство“, и посол РБ в РФ был удостоен публичной благодарности и аудиенции у главы белорусского государства.

Г-н Григорьев и сегодня в гуще борьбы за политическое будущее своего патрона. Он постоянный член делегаций на всех российско-белорусских саммитах, что, в принципе, естественно. Но интересно, не его ли имеет в виду П. Фельгенгауэр, говоря, что информацию об инкорпорации РБ в состав РФ и о предоставлении политических гарантий А. Лукашенко «мне сообщил человек, имеющий хороший доступ, занимающий довольно важную позицию сейчас в близкой к Кремлю структуре, который присутствовал на саммите. Когда я получал эту информацию, мне прямо сказали, что это так и будет, все точно, все решено, все произойдет гораздо раньше, чем кто-либо ожидал». Нет нужды объяснять кому выгодно, чтобы мир считал, что «все точно, все решено» и т. д.

Стоит только отметить, что опыта у белорусских мастеров информационного фронта не прибавилось. Они не считаются с тем, что появление столь нелепых слухов, как «вице президент России А. Лукашенко», в 2005 году сродни опубликованию интервью Лохнесского чудовища. Запуск подобных слухов является не чем иным, как публичным признанием провала в интеграционной игре с Россией.

Но это были только цветочки. Информационные «ягодки» появились 22 апреля — практически одновременно с завершением слета ВГС СГ. Со слов сенатора Н. Чергинца, известного писателя и сценариста фильмов на военную тематику (последний из которых является откровенной пародией на подвиг наших дедов), стало известно, что американцы, как оказалось, в рамках саммита 9 мая в Москве готовят встречи между Дж. Бушем и А. Лукашенко.

Н. Чергинец относится к той части белорусских чиновников (сенатор в современной Беларуси — тот же чиновник), которых называют «инициативщиками». Обычно эти люди забрасывают главу белорусского государства различного рода прожектами и предложениями. Но Н. Чергинец не только письменный «инициативщик». Всем запомнилось, когда 14 апреля 2004 года он с парламентской трибуны попытался прочесть нотацию депутату Фролову за его вопрос к «самому» А. Лукашенко. Думается, что и в случае «возможной встречи белорусского и американского президентов» не обошлось без стремления Н. Чергинца проявить «инициативу». Но в чьих интересах летают такого рода «утки»? Естественно, в интересах А. Лукашенко.

Очень быстро от слов Н. Чергинца отмежевались и Госдепартамент США, и американское посольство в Минске, но, в принципе, это уже не важно — так мы уже не раз сталкивались с чем-то подобным. Можно, например, вспомнить слова А. Лукашенко (ноябрь 2002 г .), рекомендующего взять деньги у США, которые «нам не откажут» и отдать «нищей и бедной» России (речь шла о газовых долгах).

Минску не впервой шантажировать Москву установлением «особых контактов» с Белым Домом. Но сейчас, когда США, ЕС и ГУУАМ буквально твердят о возможности очередной «цветной революции» в Минске, вряд ли в «Красном Доме» кто-либо поверит, что Минску удастся договориться с Вашингтоном, что быстрый перевод политики по примеру В. Воронина на антироссийские рельсы спасет РБ от «оранжевого» цунами и позволит построить для А.Лукашенко «золотой мост» на Запад. Тогда зачем сейчас, после столь благостных интеграционных саммитов с лабрадорами и ливрейными гвардейцами, улыбками и объятиями, вдруг срочно понадобилось шантажировать Россию? Следовательно, перед нами своеобразный политический «индикатор»: «инициатива» Н. Чергинца является реакцией на итоги интеграционного сезона, и эти итоги для Минска неутешительны.

А. Лукашенко не получил от Москвы однозначного и публичного политического и военно-стратегического прикрытия. Для этого нет самого главного — Конституционного акта, причем сомнительно, что он вообще появится. Без договорных обязательств Россия не шевельнет и пальцем, так как Москва исключительно болезненно относится к обвинениям во вмешательстве во внутренние дела других стран. Кроме того, Минск не получил полномасштабных преференций, он не стал привилегированным партнером — противовесом «оранжевого» Киева. В итоге белорусского президента удостоили только обещанием не повышать цены на природный газ, утвердили совместный союзный бюджет и подписали с ним соглашения о правах и гарантиях граждан двух стран. Ничего большего Россия для своего «единственного и верного союзника» сделать не смогла или не захотела, посчитав, что и этого довольно, — тем более, что остальное дофантазирует белорусский агитпроп.