Великий Медиатор

Президент принципиально не доверяет посредникам, предпочитая прямое и непосредственное действие опосредованному. Он «лично» руководит не только посевными кампаниями, но и наукой, культурой в целом, правилами дорожного движения и модельным бизнесом. Это его (либо не столько его, сколько проистекающее из особенностей системы) своеобразное воззрение находит выражение в экономике, которой, как известно, Александр Лукашенко также командует непосредственно, своей активностью замещая предполагаемую активность «невидимой руки рынка», о которой трактовал А. Смит.

Что такое невидимая рука рынка? Это эффект, возникающий в результате «спонтанных» и «несогласованных» акций субъектов рынка, которые, действуя из корыстных побуждений (в целях личной выгоды), сами того не подозревая, действуют во имя общего блага. Что такое рука Лукашенко? Это эффект, возникающий в результате «спланированных» акций субъектов рынка, направленных к общему благу (стабильности и процветанию), которые — загадочным порядком — потворствуют эгоистическим побуждениям данной руки. Вообще говоря, в нашей ситуации можно говорить о том, что одна рука не ведает о том, что творит вторая. Так, например, президент как ключевой субъект рынка (представленный структурами, действующими от его имени) искренне радеет об «общественном благе» — и в этой искренности невозможно усомниться, ибо так беспокоится по поводу этого блага можно лишь в случае, когда полагаешь это благо своим, личным.

Подозрительное (мягко выражаясь) отношение к посредникам прямо и непосредственно вытекает из особенностей строения «органицистского» капитализма, который иногда именуют «белорусской моделью». «Посредник» — это, разумеется, эвфемизм для обозначения субъектов экономического действия, которые — в силу своей специфической «локализации» на рынке — встают между президентом и «его» экономикой.

Чем, вообще говоря, дурны посредники (например, торговые), если смотреть на них строгим «государственным» глазом? Прежде всего тем, что их активность продуцирует эффекты, которые следовало бы приписать не столько замыслу субъекта, располагающего властью над рынком (руке Лукашенко), сколько пресловутой невидимой руке. С точки зрения наличного государства это тем более обидно, что никакой невидимой руки в строгом смысле не существует (как известно из курса физики, существует только то, что можно увидеть; следовательно, никакого Эйнштейна не существует). Так начинаются гонения на посредников, челноков и всех тех, кого можно увидеть, но кто склонен действовать в соответствии с фундаментальной рыночной парадигмой — пополнять общественный карман посредством личного (но не наоборот).

* * *

Ситуация вокруг ПО «Беларуськалий» в высшей степени показательна. Известно, что это предприятие является одним из крупнейших налогоплательщиков и экспортеров страны: 2,3% доходной части бюджета в 2004 г. и некоторое количество валютной выручки ежегодно (которая — от статистического отчета к статистическому отчету проявляет склонность не совпадать сама с собой). Этого, по мнению главы государства, недостаточно, поскольку из-за существующих схем реализации калийных удобрений предприятие теряет от USD 30 млн. до 100 млн. ежегодно.

30 миллионов долларов — это «убытки» согласно подсчетам замминистра экономики Н. Зайченко, 100 млн. — согласно подсчетам самого Александра Лукашенко, мысленно устранившего «посредника», вставшего между ним и «его» математикой: «Никто не знает схемы, где и сколько денег мы теряем, но я уверен, что теряем. Зайченко насчитал 30 миллионов, а я считаю, что 100». Здесь, казалось бы, должен возникнуть вопрос о том, куда г-н Зайченко девал 70 млн. долларов, образовавшиеся за счет разницы между подсчетами (это опять по поводу посредников), но проблема состоит в наличии иного, куда более могущественного посредника — Международной калийной компании.

Почему, собственно, 100 миллионов? Ну, во-первых, президент предпочитает иметь дело с круглыми цифрами (можно вспомнить о пятимиллиардном «Белтрансгазе» или о миллиардных «потерях» бюджета из-за применения НДС). Почему — сказать сложно, но факт остается фактом: «его» математика кругла, т. е. состоит из единиц, пятерок и нулей (так, чтобы все на все делилось), — и потому прекрасна. Во-вторых, согласно хозяйственной сметке белорусского президента, «международное жулье» (и МКК в частности) на меньшие суммы не рассчитывает. 100 миллионов? — Да. 30 миллионов? — Даже пальцем не пошевелим.

Пару слов о «жулье», т. е. о Международной калийной компании, которой накануне совещания по поводу «схем реализации» расточала похвалы «СБ», ибо к созданию этой компании вроде как приложил руку непосредственно сам Александр Лукашенко.

МКК была создана в 1992 г. по инициативе трех производителей калийных удобрений — «Уралкалия», «Сильвинита» и «Беларуськалия». Идея создания этой сбытовой компании возникла на фоне трудностей, с которыми пришлось столкнуться бывшим советским производителям удобрений при выходе на мировые рынки: отсутствие контактов, контрактов, сбытовой сети, опытных логистов и пр., наличие фактора конкуренции. В качестве ремарки отметим, что мировой рынок калийных удобрений жестко поделен: производством калийных удобрений заняты 13 стран, их реализацией — 5 компаний. С появлением новых продавцов на рыке цены на калийные удобрения падают, что и произошло в начале 90-х, когда на сцену вышли три независимых поставщика. После создания МКК (начала работать в 1994 г.) цены удалось не только восстановить, но и повысить (поскольку последние 10 лет в мире росло совокупное производство сельхозпродукции и, соответственно, спрос на калийные удобрения).

С 1999 г. «Уралкалий» — по причине «дискриминации» его интересов в сравнении с двумя другими производителями — пытается наладить самостоятельный сбыт. Почему бы «Беларуськалию» не повторить опыт уральский калийщиков и не наладить нечто подобное, тем паче, что его доля в годовом объеме МКК составляет порядка 75%?

Если говорить об опыте «Уралкалия», то, насколько нам известно, самостоятельности ему так пока добиться не удалось. Уже в течение пяти лет предприятие реализует свою продукцию через сбытовые сети продавцов, конкурирующих с МКК. В частности, через продавца канадских удобрений Canpotex, по поводу которого высказывались все те же претензии (дискриминация). Хорошо известно, что «Уралкалий» заинтересован в покупке «Сильвинита» (о войне между этими производителями в российской прессе написаны тома), а равным образом — в доминантном положении внутри того или иного сбытового консорциума (думается, далеко не случайно «Уралкалий» не выходит из МКК, хотя и не пользуется его сбытовой сетью). Если «Беларуськалий» выйдет из МКК, то «Уралкалий» получает дополнительные возможности для «захвата» «Сильвинита» (не говоря уже о доминирующем положении в МКК). Не исключено, что соблазнительную мысль о возможных приобретениях «Беларуськалия» в результате выхода из МКК подбросили белорусам уральцы.

Вообще говоря, с позиций «игры в монопольку» иметь дело с белорусским президентом, который якобы во всем разбирается, в каком-то смысле исключительно удобно. Достаточно в подходящий момент привести ему цифры «потерь», согласиться с его «пересчетом», рассказать о способах минимизации данных потерь и предложить свои услуги в качестве специалиста по решению проблем, — и дело почти сделано. Однажды президент газовой компании «Итера» Игорь Макаров уже навязал свои услуги в плане искоренения посреднической институции в виде МКК и продажи калийных удобрений «напрямую». Как отмечает в «БДГ» Вадим Сехович, активность «Итеры» на индийском рынке калийных удобрений (втором по значению для нас после китайского) потребовала впоследствии значительных усилий белорусов по восстановлению цен и объемов продаж на нем.

Сегодня же речь идет о том, чтобы вообще не прибегать к услугам посредников, — именно таким образом предполагается «вернуть» то ли 30, то ли 100 миллионов (помноженные на количество лет, в течение которых будет происходить «возврат»). Почему, например, Лукашенко требует от правительства устранить «жулье» в течение именно четырех месяцев? Как показывает опыт «Уралкалия», за это время создать собственную сбытовую сеть не очень просто, если вообще возможно. В строгом смысле это исключено. Но почему четыре месяца?

Потому что в мае Европейская комиссия будет рассматривать вопрос о применении антидемпинговых мер по отношению к белорусскому и российскому калию. Причем, по предварительным данным, если в отношении российских удобрений она намерена антидемпинговые санкции не применять, то в случае с белорусскими настроена твердо. Руководство МКК, предупреждая белорусскую сторону о том, что вероятность такого оборота события весьма высока, предлагает переориентировать белорусские удобрения на другие рынки. Продавать продукцию на польский рынок несколько выгоднее, чем на индийский, поэтому недовольство белорусов вполне объяснимо. Это недовольство адресовано в том числе и МКК, которая в минувшем году поддержала белорусов в аналогичной ситуации (и мы получили доступ на центральноевропейские рынки под эгидой т. н. «временных мер»), в этом же году ей дали понять, что российским производителям добиться квот самостоятельно будет значительно легче (поскольку Россия — страна с рыночной экономикой, а Беларусь — нет).

Нередко говорят о том, что различного рода антидемпинговые санкции продиктованы не экономическими, но политическими соображениями — и потому несправедливы. Действительно, барьеры, наподобие тех, которыми планируется обставить белорусских калийщиков, не являются в чистом виде экономическими, хотя в строгом смысле их нельзя считать и политическими. Их следовало бы полагать «политэкономическими»: в из основе лежит не столько неприязнь к конкретному политическому лицу, сколько определенные представления о социальной справедливости. Антидемпинговые меры — это меры, целью которых является пресечение ценового демпинга со стороны белорусских производителей. Почему, собственно говоря, белорусы не имеют права продавать свои калийные удобрения на европейском рынке по ценам, ниже цен немецких поставщиков? Потому что, такой демпинг является результатом минимизации издержек производства за счет: низких затрат на сохранение экологического баланса, низких норм безопасности, плохих санитарных условий производства и вообще — низкой оплаты труда. Европейские производители не намерены, да и не могут себе позволить (профсоюзы и зеленые разорвут их на части) экономить на издержках производства на манер белорусов. Отсюда — антидемпинговые меры.

Вообще говоря, если «спрэчки» Минска с МОТ зайдут слишком далеко, то наши экспортеры будут иметь такие проблемы со сбытом, которые сегодня кажутся невероятными.

Итак, в силу избытка на мировых рынках различного рода «жулья» (одни, наподобие МКК, «наживаются», пока наши шахтеры «корячатся под землей», другие контрдемпингуют), «Беларуськалию», во-первых, придется переориентироваться на дальние рынки, а во-вторых, работать с ними «самостоятельно». Что означает «самостоятельно»? Это означает, что у белорусских калийщиков возникнет необходимость вникать в специфику работы портов, судоходных компаний, перевалочных терминалов, бирж, торговых домов и пр. Поскольку калийные удобрения — товар сезонный, то необходимо знать, когда выгоднее вести удобрения в Индию, а когда — в Бразилию, словом, необходимо организовывать нечто наподобие диспетчерских служб. Необходимо знать, когда выгоднее придержать товар, а когда — выбрасывать его на рынок. Наконец, необходимо будет грамотно воевать с конкурентами (т.е. именно грамотно, а не посредством пропаганды) и бережно относиться к своей репутации у потребителей — последнее особенно актуально в свете того, что, например, в сезон сельхозработ в РБ «Беларуськалий» не занимается поставками вовне вообще (в подобные моменты нас обычно «закрывала» МКК).

Совершенно очевидно, что ни за четыре месяца, ни за год создать сбытовую сеть и овладеть искусством продаж калийных удобрений невозможно. Каким же образом тогда можно избавиться от посредников? Проверенным белорусским способом: внедрить еще одного посредника — не просто государственного, но паразитирующего на государстве и его собственности. Никаких иных способов здесь пока еще не испытывали. Получается следующим образом: поскольку «посредников» мы презираем (равно как и разделение труда, которое, по мысли некоторых классиков, является источником социального прогресса), то своих посредников мы не создаем и не воспитываем. В этой ситуации производитель продает продукцию Государственному Посреднику (например, в лице пресловутого УДП), тот же, в свою очередь, — профессиональному посреднику, т. е. такому, который действительно умеет работать на рынке, обладает соответствующей инфраструктурой, репутацией и специализируется на данном виде работ.

Можно не сомневаться, что в случае с калийными удобрениями сбытовая схема будет «усовершенствована» до схемы следующего типа: ПО «Беларуськалий» — «Белая Русь» при УДП (либо специально создадут нечто вроде «Калийные самоцветы» или «Соль жизни») — МКК (либо любой другой из пяти существующих профучастников рынка). В этой схеме наиболее интересен Государственный Посредник, этот Великий Медиатор, словно облагораживающий всякий товар, всякую нечистую коммерческую сделку. Из всех задействованных в ней участников он единственный не будет иметь представления ни о том, как выглядят калийные удобрения, ни о том, как они пакуются, ни об оптимальных маршрутах, словом, почти ни о чем. С удобрениями он будет иметь дело только на бумаге. Но разве это не выгодно, не удобно, не экономично?

Сходная схема была «придумана», например, для нефти. Нужно ли напоминать о результатах внедрения на нефтяной рынок тогдашней главы УДП Г. Журавковой? Короче говоря, есть жулье и жулье. Свое жулье, конечно, понятнее, добрее и роднее. Неспроста Александр Лукашенко имеет в виду не столько жулье, сколько жулье «международное».