Если ограничиться реакцией Госдумы (на последние события в Беларуси, разумеется), то можно сделать вывод о том, что Россия — за неимением лучшего — решила действовать в режиме умасливания белорусского «триумфа воли». Как сообщают «Известия», в пятницу российский парламент признал состоявшиеся в Беларуси выборы «открытыми, свободными, демократическими и легитимными». Это все равно как признать воду «твердой, сухой, непроницаемой».
Почему за неимением лучшего? Потому как — нет, не внешнеполитической доктрины, — но просто внятной установки по данному поводу нет в помине. Об этом со всей определенностью говорят почти все, кого имеет смысл слушать. «Московский комсомолец», вторя аналогичным публикациям, недоумевает по поводу российской политики в отношении стран СНГ: «Грузия — единственное место, где наблюдается приятная определенность. Кремль делает абсолютно все, чтоб она навсегда ушла из сферы влияния России, вступила в НАТО, разместила у себя американские военные базы и вспоминала российскую власть с не меньшим ужасом, чем вспоминают ее Чехия, Польша или Прибалтика».
Что же касательно Беларуси? Всяк говорит по ее поводу все, что придет в голову. Словом, «России» не существует.
Имеется, например, Россия вменяемая — журналисты, политики, политологи, чья оценка белорусской интермедии близка к ее международной оценке (обманывать избирателей плохо, бить журналистов и партийных лидеров подло). В данном контексте вызывает интерес опубликованное в «Российской газете» мнение Сергея Караганова. Последний, в частности, подчеркивает: «Если мы просто отложили Белоруссию в сторону, поскольку просто недосуг, а это может оказаться серьезной ошибкой. Белоруссия относится к сфере ключевых, если не жизненно важных интересов России, и мы не можем допустить ее дестабилизации или даже частичного перехода в чужую сферу влияния. А при продолжении нынешней политики такая дестабилизация рано или поздно произойдет. Социалистическая система хозяйствования доказала свою неконкурентоспособность. К тому же Минск идет не китайским путем, а в лучшем случае кубинским, а то и северокорейским. Нам либо придется ждать ее развала, либо постоянно подкармливать».
Имеется и иная Россия, представленная «альтернативными» репризами — например, Пал Палыча Бородина (которого журналисты даже подлюбливают — исключительно за даримую им радость общения), на которых, пожалуй, нет смысла останавливаться. Исключительно по причине «оригинальности». Как замечает по сему поводу Караганов, «Не буду спорить с теми в России, в аппарате СНГ, кто счел необходимым поддержать результаты выборов. Они находятся в столь ничтожном меньшинстве в международном сообществе, что критиковать их бессовестно и действительно антипатриотично. Своих и тем более лежачих не бьют».
Наконец, имеется Россия третья, Россия загадочная — и в этом смысле достойная уподоблению кафкианскому замку. Она загадочна, поскольку неопределенна, и неопределенна, поскольку загадочна. Речь, разумеется, о той самой России, которая полагает себя главной. Всю двойственность ее позиции выдают инсинуации российского МИД. С одной стороны, МИД ревниво реагирует на американский «Акт о демократии», с другой — требует от Минска дать исчерпывающее объяснение по поводу избиения Павла Шеремета, а также журналистов НТВ и RenTV. Неофициальное объяснение официального Минска примерно следующее: они неадекватно освещали события, что же касается Шеремета, то он попросту хулиганил (избил лицом кулаки прохожих, чем нанес им непоправимую психическую травму). Что же касается официальных разъяснений (которые должен, по идее, дать белорусский МИД), то их по традиции нет. Что касается «Акта». С точки зрения россиян, санкции против Беларуси глупы, поскольку «неэффективны». Как это понимать? Какого «эффекта» ожидает российский МИД, если исходить из того, что в Беларуси все «прозрачно», «свободно» и «стабильно»? Что это за подмигивания? И кому?
Если посмотреть на деяние Госдумы в перспективе этого двусмысленного молчания-говорения (Кремля), то оно также получает предельно двусмысленный статус. Выходит так, что Госдума (уже даже не Кремль) является держателем жетона легитимности белорусского порядка. Пред лицом всякого иного порядка данный порядок беспорядочен и нелегитимен. Иными словами, если завтра Госдума придет к выводу, что белорусский режим нелегитимен, то так оно и есть.
На фоне этой специфической двусмысленности в Москве происходят события, которые имеет смысл причислить к категории исторических. В редакции «Московского комсомольца» белорусская оппозиция проводит обширную пресс-конференцию, посвященную итогам белорусского плебисцита. Насколько можно судить, Москва впервые присматривается к людям, которые могли бы гарантировать реализацию «союзнической» политики. Ибо факт остается фактом: союз мертв, и все сложнее договариваться с квазилегитимными вампирами — по любому поводу.