Как карта упадет… или штрихи к портрету 2005 года

Пятый год третьего тысячелетия ворвался в нашу жизнь стремительно, мгновенно заполнив все время и пространство вокруг и внутри нас. Еще не успели остыть свечи на новогоднем и рождественском столах. Нам все еще кажется, что время праздника застыло в воздухе… Но при этом, сами того не осознавая, мы уже живем новыми заботами, планами и чувствами. В этом прелесть мира, завершающего старый цикл и начинающего новый вне зависимости от погоды, воли политиков и чьего-либо желания вообще.

Каким может быть 2005 год? Какие факторы способны определять его динамику и палитру?

Делать предсказания — занятие, как известно, неблагодарное. Кто мог сказать, например, 1 января 2001 года, что самый первый год нового века и тысячелетия станет роковым для всего мира и после 11 сентября коренным образом изменит наши представления о стабильности, безопасности и мире…

Но думать о будущем — качество, которое у нас в подсознании.

Для Беларуси предстоящий год в той или иной степени будут определять президентские выборы. Говорить о том, когда именно они произойдут, очень рискованно. Реализовав референдум и изменив Конституцию, Александр Лукашенко значительно упростил свой путь к третьему президентскому сроку. Но не гарантировал его. Поэтому утверждать, что выборы пройдут, как положено, в 2006 году, я бы не решился. Боящийся потерять власть белорусский президент вполне может провести их и в 2005 году, чтобы избежать «неожиданностей», которыми чревато любое «промедление» для политиков авторитарного толка. Назначение Виктора Шеймана, которого Совет Европы открыто подозревает в причастности к исчезновению ключевых оппозиционных фигур в Беларуси, главой администрации на К.Маркса, 38 не оставляет нам сомнений, в каком русле Александр Лукашенко видит развитие будущей избирательной кампании.

Нас, белорусов, в 2005 году ждут новые испытания. Нам предстоит еще раз осмыслить действительность, серьезно подумать над тем, какое будущее для себя мы определим в год президентских выборов. Наш выбор — исключительно наша прерогатива, но прямо или косвенно на него будут влиять события окружающего мира. Что нас может ожидать впереди с точки зрения внешних факторов?

Мировая экономика

В мировой экономике 2005 года в числе главных проблем, безусловно, будут слабый доллар и цены на нефть.

Мнения ведущих экспертов сводятся к тому, что уценка доллара к серьезному кризису в универсальных масштабах не приведет. Подобная ситуация уже имела место в середине 80-х годов прошлого столетия, когда за три года — с 1985 по 1988 — доллар буквально рухнул, обесценившись на 25%. Однако такое падение практически не сказалось на глобальном валовом продукте — он снизился лишь на 0,3%. Мощные рынки Европы и Японии помогли сбалансировать этот процесс.

Аналогичный прогноз делается и на 2005 год. Как и в средине 80-х, существенную поддержку доллару окажет ожидаемое падение цен на нефть.

В то время как на протяжении 2003-04 годов центральные банки Японии и Китая тратили сотни миллиардов долларов на поддержание курса этой валюты, США активно импортировали капитал из стран, экспортные прибыли которых росли. Рост цен на нефть повлек за собой увеличение прибыли в 2004 году в странах Персидского залива на 50 млрд. долл. В России федеральные валютные резервы также выросли на 50 млрд. долл. США.

Комментарии в отношении угрозы падения доллара еще более рельефно подчеркивают статус доллара как резервной валюты. Поэтому опасения, что падение доллара может повлечь за собой снижение валютных резервов центральных банков, не оправданы, поскольку банки чрезвычайно заинтересованы в минимизации своих потерь и предпринимают обычно все необходимые меры, чтобы не допустить такого снижения.

В 2005 году мировая экономика, по всей видимости, справится с проблемой слабеющего доллара.

С ценами на нефть ситуация более интригующая. 2004 год стал практически рекордным с точки зрения увеличения спроса на нефть. Этот спрос достиг показателя 2,64 миллиона баррелей в день, из которых только Китай потребляет около 800 тыс. баррелей. С 1978 года эксперты не отмечали такого впечатляющего нефтяного бума, причинами которого в 2004 году считают рост глобальной экономики и нестабильность основных нефтедобывающих рынков, прежде всего, на Ближнем Востоке и в Ираке. Кроме того, как полагают, только что завершившийся год ознаменовал собой начало нового цикла мировой экономической динамики после периода 1986–2002 годов, когда цены на нефть колебались в пределах 18–21 долл. США. За истекший период мировая промышленность израсходовала в основном свои мощности. Новые инвестиции в индустрию генерируют отток средств из нефтяной отрасли, который компании компенсируют ростом цен.

2005 год экономисты прогнозируют как более спокойный. Темпы глобального экономического роста замедлятся, и общий спрос на нефть снизится по сравнению с 2004 годом. Если не произойдет неожиданной потери какого-либо ключевого экспортера нефти, то цена за баррель снизится примерно до 30 долл. США.

Международный терроризм

Было бы наивным полагать, что в 2005 году борьба с международным терроризмом перестанет быть вопросом номер один глобальной повестки дня. Более трех лет, прошедших с момента трагических событий 11 сентября 2001 года в крупнейших городах США, ставят один важный вопрос: выработало ли человечество какую-либо программу действий или, по крайней мере, тактические приемы для борьбы с чумой XXI века? Такая постановка проблемы чрезвычайно актуальна, поскольку все предшествующие годы мы с ужасом отдавали себе отчет в том, что не знаем, как бороться с этим новым врагом, и это означало практически панический страх перед ним…

Есть ли прогресс сегодня? Для того чтобы ответить на это, как представляется, необходимо понять три ключевых особенности современной фазы борьбы с терроризмом.

Первая из них заключается в том, что аль-Каида становится все более децентрализованной структурой. Такое заключение очевидно, если принять во внимание, что боевые действия США в Афганистане и Ираке, а также более целенаправленные меры некоторых арабских правительств (например, Саудовской Аравии, где теракты повторялись особенно часто) в общей сложности привели к тому, что сеть аль-Каиды вынуждена была рассредоточиться и трансформироваться в организацию с чрезвычайно высокой степенью дисперсии. Это означает, что центральный оперативный контроль, а также идеологическое и методологическое единообразие утратили прежнюю силу. Но с другой стороны, такая ситуация означает, что борьба с аль-Каидой только усложнится — рассредоточенную структуру гораздо сложнее нейтрализовать и уничтожить.

Вторая особенность определяется тем, что в 2005 году США вряд ли изменят политику «жесткой силы», которая до сих пор использовалась в отношении аль-Каиды. Внешне это противоречит логике, поскольку Дж. Буш и его администрация в 2004 году получили беспрецедентную порцию критики за свою иракскую политику. Но, ввязавшись в войну, США сами себя поставили в рамки, преодолеть которые нынешней администрации будет чрезвычайно сложно, поскольку еще недавно американскому избирателю адресовалось множество аргументов в пользу единственно возможного жестко-силового решения проблемы.

Третья особенность состоит в том, что, несмотря на позицию США, возрастает понимание важности использования более мягких рычагов для борьбы с терроризмом. Суть подобной политики заключается в том, чтобы изменить восприятие большинством исламских государств Запада как наиболее яростного врага ислама в мире. Курс, проводимый США на протяжении 2003 и 2004 годов, в значительной степени содействовал росту ненависти исламского населения к западным (прежде всего американским) ценностям. В 2005 году для международного сообщества открываются возможности изменить такое восприятие или, по крайней мере, снизить степень его остроты. Таких возможностей, как минимум, две — проведение выборов в Ираке в январе и процесс мирного урегулирования на Ближнем Востоке после смерти главы Палестинской автономии Ясира Арафата. Оба направления чрезвычайно сложны и чрезвычайно чувствительны. Любой непродуманный шаг со стороны США способен серьезно обострить ситуацию.

Приведенные выше аргументы дают основания для некоторого оптимизма в отношении прогресса на путях борьбы с терроризмом. Сам фактор признания так называемых «мягких» рычагов способен существенно повлиять на ситуацию.

США

Внешнеполитический имидж Соединенных Штатов в 2005 году во многом будет определять ситуация в Ираке. Если США не смогут «соркестрировать» проведение двух раундов выборов, в результате которых к власти придут политические фигуры и институты, которые получат кредит реального, а не навязанного американцами доверия, будущее администрации Дж. Буша может быть сопряжено со значительными проблемами, особенно если вспомнить, что иракское досье стало водоразделом в среде американского общества в ходе президентских выборов 2004 года.

Для успеха в Ираке придется приложить немало усилий:

военных — для контроля ситуации в наиболее нестабильных районах; дипломатических — для сохранения военной коалиции и поддержания международного доверия по отношению к действиям США и временному иракскому правительству;

финансовых — средства понадобятся для поддержки нового правительства и укрепления веры иракцев в эффективность политических действий с точки зрения обеспечения устойчивого будущего.

США необходимо также попытаться добиться поддержки вновь избранного иракского руководства со стороны правительств стран Ближнего Востока, а также мобилизовать ООН с целью придания международной легитимности новой иракской власти.

Успех в Ираке тесно связан с урегулированием на Ближнем Востоке. Если американцам удастся план проведения иракских выборов, то шансы и рычаги для более ощутимого воздействия на участников ближневосточного процесса также будут более весомыми. Логичным на этом фоне будет поддержка администрации Дж. Буша новых, гораздо более умеренных, чем Ясир Арафат, властей Палестинской автономии. Именно умеренность нового руководства Палестины, в свою очередь, станет мощным аргументом для новых уступок израильтян. Как полагают, США начнут активное дипломатическое наступление на Ближнем Востоке примерно во второй половине 2005 года, когда картина развития событий в Ираке будет более ясной. Интересно, что дипломатический поход, скорее всего, возглавит лично Кондолиза Райс в своей новой роли Государственного секретаря. Безусловно, это придаст дополнительный импульс процессу урегулирования.

Повестка дня для США на 2005 год насыщена и чрезвычайно уязвима. Это означает, что на другие страны, в том числе и Беларусь, времени будет совсем мало. Или не будет вообще.

Россия

Россия входит в 2005 год чрезвычайно ослабленной. После предсказуемой победы Владимира Путина на президентских выборах 2004 года довольно быстро стало ясно, что избранный его администрацией курс не выдерживает критики ни в политическом, ни в экономическом, ни в социальном плане. Резня в Беслане, фарс с поддержкой Виктора Януковича в Украине дополнились негативным развитием событий вокруг ЮКОСа. Доверие к России как к надежному партнеру США и ЕС сильно подорвано.

Специалисты прогнозируют на этом фоне снижение в 2005 году темпов роста российского внутреннего валового продукта на примерно на 1 пункт — до 5,5%. Несмотря на то, что в мировых масштабах даже 5,5% — чрезвычайно хороший показатель, для России — на фоне программного лозунга Путина 10% роста ВВП — он оценивается негативно.

Пессимистичную картину дополняют устойчивые прогнозы падения цен на нефть. Относительно безболезненным для России может быть сценарий, когда цены не упадут ниже 28 долл. за баррель. Если темпы падения будут более интенсивными, позитивную динамику развития экономики сохранить будет чрезвычайно сложно. Например, падение цен на нефть в пределах 20 долларов будет стоить России дополнительных 1-2% роста ВВП.

Но основные проблемы России имеют внутреннюю природу — они не генерируются какими-либо мощными внешними факторами. Стремление нынешнего российского руководства ликвидировать последние либеральные ростки прежде всего в нефте- и газодобывающих отраслях снижает приток инвестиций — как внутренних, так и внешних, что в долгосрочной перспективе способно серьезно подорвать доходность этих отраслей. Это особенно важно с точки зрения нерасторопности российского правительства в отношении структурных реформ экономики, которые позволили бы снизить зависимость России от продаж сырья и создать более устойчивые возможности для роста.

Естественно, что любые потрясения российского рынка не замедлят сказаться на состоянии белорусской экономики. С учетом того, что рост этой экономики в 2003 и 2004 гг. происходил в основном благодаря возросшей покупательной способности российского рынка, которая напрямую зависела от роста цен на нефть (а отнюдь не благодаря верной «стратегии» белорусского президента, как это пытаются нам доказать), Александру Лукашенко и его команде не мешало бы серьезно задуматься над упомянутыми выше российскими проблемами, которые в одночасье могут стать и белорусскими. Анализ российской экономической динамики указывает на то, насколько неэффективной и противоречащей долгосрочным государственным интересам Беларуси является неизменная ориентация белорусского экспорта на российский рынок.

Европейский Союз

Поскольку в 2004 году было завершено формирование основных институциональных механизмов Европейского Союза, 2005 год рассматривается как год важных практических шагов в области экономической реформы, переговоров по союзному бюджету на 2007-13 гг. и ратификации Конституционного акта ЕС.

Обсуждать и принимать решения по экономическому пакету будет непросто. Все эти решения — часть так называемой Лиссабонской стратегии ЕС, обширного документа по экономическому, социальному и экологическому обновлению ЕС, принятому в 1999 году и рассчитанному на десятилетний период — до 2010 г. Основная проблема заключается в том, что Лиссабонская стратегия построена на добровольном принципе и не имеет статуса закона, что в значительной степени осложняет ее реализацию. Пока Европейский Союз практически не выполняет большинство из сформулированных в документе целей — это было официально признано самим ЕС в прошлом году.

Новый глава Еврокомиссии Жозе Мануэль Дурао Баррозу намерен взяться за непростую задачу — заставить стратегию работать. Это будет сделано за счет более четкой формулировки ключевых целей (без пересмотра общего документа) и назначения конкретных ответственных за исполнение. Лиссабонскую стратегию предполагается сделать более привязанной к практике.

В рамках экономической реформы ЕС также должен будет заняться чрезвычайно сложной проблемой — реформой Пакта Стабильности и Роста. Этот документ определяет ключевые параметры, необходимые для обеспечения стабильности и роста Союза — такие, например, как порог максимально возможного бюджетного дефицита, долговые показатели и т. д. Предполагается, что действующие ограничительные показатели вряд ли будут изменены — скорее всего, будет принят более гибкий и мягкий механизм их выполнения. Но в этом плане у членов ЕС чрезвычайно много разногласий, и достичь консенсуса будет непросто.

Чрезвычайно сложными предвидятся и переговоры по бюджету. Хотя основной объем согласований по данному вопросу планируется провести в 2005 г., принимать бюджет Европейский Союз, скорее всего, будет в начале 2006 г. под председательством Великобритании, которая является основным возмутителем спокойствия в рамках Союза именно в бюджетной сфере. Бюджетная проблема для Великобритании переплетается с референдумом по новой европейской Конституции, который планируется провести весной 2006 г. В процедурном плане ратифицировать Конституцию должны все 25 стран-членов, и если хотя бы одно из государств не сможет это сделать, ЕС столкнется с серьезной проблемой, затрагивающей основополагающие аспекты функционирования Союза.

Очевидно, что в 2005 году Европа займется собой. Будет ли у нее время подумать о Беларуси — большой вопрос.

Украина

Избрание Виктора Ющенко президентом Украины имеет чрезвычайно важные геополитические последствия. Фактически это событие с полным правом можно назвать сенсацией не только 2004, но 2005 года. Итоги выборов существенно меняют региональную расстановку сил, оставляя лишь Беларусь и ее авторитарного лидера Александра Лукашенко (Россия не в счет — с ней у Запада особый разговор) париями в теперь относительно гомогенной демократической европейской семье.

В чем конкретно можно видеть возможности изменения этой самой расстановки сил? Прежде всего, в существенном снижении влияния России в регионе. Этот фактор, как представляется, вызывает тихую ярость официального Кремля, поскольку теперь реальность воплощения классической теории «эффекта домино» для России высока как никогда — потеря контроля за ситуацией в Украине будет означать, что стратегические интересы России в СНГ, о которых часто напоминает нам Москва, будут все меньше интересовать, например, Молдову. Для Грузии победа Виктора Ющенко также имеет большое символическое значение в плане укрепления прозападного, а не пророссийского вектора в регионе. Одним словом, российское доминирование в Евразии оказалось под угрозой.

После победы Ющенко особую значимость приобретает тот факт, что за период существования СНГ Украина смогла стать своеобразным катализатором создания новых, прозападных политических элит в рамках Содружества. Все более четко прослеживалась смена лозунга «все связи через Москву» на лозунг «все связи через Украину». Многие профессиональные программы и проекты уже осуществлялись не через московские, а через украинские отделения фонда Сороса, Гарвардского университета и других западных организаций и институтов. Ющенко на этом фоне для России — понятие нарицательное, неизменно означающее формирование лобби нового типа на территории СНГ, создание видоизмененного, более укрепленного формата отношений на уровне политических, экономических и культурных элит государств региона.

В России, конечно, отдают отчет в том, что победа Ющенко автоматически повлечет за собой укрепление связей Украины с НАТО и США. Необычно резкая оценка итогов первого раунда выборов, высказанная высокопоставленным американским дипломатом Колином Пауэллом, может только подтвердить верность российских опасений. С военной точки зрения, поворот Ющенко на Запад может иметь ощутимые последствия для российских черноморских военных баз в Крыму, даже если предположить, что эти базы могут быть перенесены в Новороссийск. Более того, российские военно-политические стратеги обеспокоены тем, что Украина всерьез может быть использована США в рамках недавно объявленной ими новой военно-политической стратегии «гибкого развертывания». Россия опасается американской конкуренции в зонах своего традиционного влияния.

Возможность утечки через украинские каналы новейших российских военно-разведывательных ноу-хау также вызывает серьезную тревогу Москвы.

Наконец, победа Ющенко почти наверняка означает выход (или, как минимум, заметное снижение активности) Украины в рамках недавно созданного общего экономического пространства, с помощью которого Россия планировала серьезно углубить свою политико-экономическую экспансию в ареале СНГ.

Конечно, для Виктора Ющенко и его команды 2005 год будет непростым. Эйфория победы пройдет, и начнутся президентские «будни». Предвыборная борьба показала, что демократические ценности еще не стали в полной мере частью украинского менталитета. Инерция мышления и действий довольно сильна в парламенте, и любые ошибки нового украинского лидера в самом начале пути могут дорого ему обойтись. Не исключено давление со стороны промышленного лобби, особенно той его части, которая получила богатый кусок пирога при власти Леонида Кучмы. Да и сам Леонид Кучма вряд ли пожелает уйти в тень. Его просьбы сохранить яхту и дачу Виктор Ющенко, конечно, выполнит. Думается, не будет проблем и с иммунитетом и финансовой безопасностью. Сложнее выглядит картина с просьбой Кучмы не пересматривать итоги приватизации, в ходе которой целые гиганты индустрии (например, «Криворожсталь») были целиком проданы его сторонникам, а проще говоря — друзьям.

Извне Россия будет стремиться любыми путями воздействовать на новое украинское руководство. Политика Виктора Ющенко по отношению к России должна быть продуманной, особенно с учетом украинской заинтересованности в российских поставках газа и нефти, российском рынке сбыта продукции и поддержки пророссийски настроенной части электората Украины.

Размышляя над итогами выборов в Украине, важно обратить внимание еще на один фактор. Он связан с реакцией Европейского Союза. Выборы в Украине — крупной европейской стране, обладающей значимой геостратегической важностью, — стали первым серьезным после Ирака тестом для единой внешнеполитической машины ЕС. Как мы помним, по иракской проблеме Союз не смог обеспечить внутреннего единства. Во время развития украинских событий действия всех Европейских институтов были, как представляется, более скоординированы.

ЕС довольно оперативно вмешался в ход избирательной кампании сразу после первого раунда, что позволило европейским посредникам занять довольно выгодные позиции и оказывать влияние на ход событий. Все органы ЕС также выступили с единым лозунгом, суть которого заключалась в требовании провести второй раунд действительно свободных выборов. Брюссель обеспечил и определенный уровень взаимодействия с США, хотя и здесь можно было ощутить некоторые пикантные нюансы. В частности, хотя и США, и ЕС подчеркивали, что они не поддерживают конкретного кандидата, а выступают за свободный и равноправный избирательный процесс, Россия демонстрировала, что воспринимает ЕС как более нейтрального посредника, чем Вашингтон, и тем самым как бы «преувеличивала» роль Европейского Союза.

Кроме того, Европейский Союз действовал с помощью «кнута и пряника». Он угрожал Украине санкциями, но одновременно с этим вел и конструктивную работу по подготовке плана сотрудничества с Украиной в рамках инициативы по новому партнерству, которую ЕС огласил после своего расширения в мае 2004 года. В рамках этого плана Союз обещал украинцам поддержку и возможность создания зоны свободной торговли после вступления Украины в ВТО. Торговля с ЕС важна для Украины — треть украинского экспорта направляется в страны Союза, который является крупнейшим рынком для ключевых украинских товаров, чувствительных к протекционистским мерам (например, сталь).

Нельзя не заметить и уязвимых точек в политике Европейского Союза. В частности, ориентация ЕС на так называемые «мягкие» рычаги воздействия делает Союз решительно беспомощным, когда события принимают силовой оборот. Когда официальный Киев был особенно близок к тому, чтобы применить силу, не Хавиер Солана, но Колин Пауэлл позвонил Леониду Кучме и этим решительным шагом предотвратил возможное кровопролитие.

По-прежнему в плане практических внешнеполитических шагов ЕС не удается в полной мере быть однородной структурой, с единым центром управления. В случае с Украиной Польша и Литва, очевидно, были индивидуальными лидерами посреднического процесса. Было также заметно, что Польша наиболее активно продвигала видение европейского будущего для Украины и делала упор на окончательный выход страны из-под российского влияния, в то время как, например, Германия и Франция предпочли хранить молчание, балансируя между интересами сохранения особого партнерства с Россией и императивом вхождения Украины в состав ЕС.

Европейский Союз, таким образом, оказался неспособным воспользоваться своим главным политическим козырем и не сумел предложить Украине возможность членства в ЕС в случае победы демократических сил. Мы все увидели явное нежелание ведущих членов ЕС двигать дальше процесс расширения, который они планируют завершить на данном этапе приемом балканских стран (при довольно противоречивых приглашениях Турции).

Данная констатация чрезвычайно важна в контексте подготовки Беларуси к предстоящим президентским выборам. Заявление дипломата номер один Европейского Союза Хавиера Соланы в канун 2005 года о том, что ЕС будет продолжать диалог по белорусскому вопросу с Россией, вряд ли можно воспринимать как надлежащий сигнал демократическим силам Беларуси. Такое заявление звучит, скорее, как смертный приговор надеждам на продвижение европейских инициатив в нашей стране.

Вместо эпилога

Расстановка сил после украинских выборов набрасывает перспективу развития отношений России и Беларуси, которая не в пример Украине не давала поводов (газовый скандал 2004 года не в счет) усомниться в лояльности к Кремлю. Ясно теперь, что не Москва будет воздействовать на Минск (как, очевидно, ожидает Хавиер Солана), а диктатор Лукашенко будет вести Кремль на коротком поводке, вольно или невольно напоминая Владимиру Путину про возможность украинского сценария и в Беларуси, оставшейся последним московским форпостом в Европе. Об этом, кстати, «батька» уже недвусмысленно намекнул в своих «триумфальных» предновогодних комментариях прессе.