После развала СССР среди политиков и аналитиков многими считалось, что новое сообщество будет фокусированным. 3 славянские страны и Казахстан станут ядром новой системы в Евразии. Именно Киев, Москва, Минск и Алма-Ата должны создать сильное интеграционное образование. Собственно, когда лидеры 90-х годов «стратеговали», то данная схема воспроизводила модель «славянского треугольника» с хорошим сырьевым и жизненным пространством Казахстана.
Такого рода расчеты оценивались в Вашингтоне и Брюсселе. С военной, политической и экономической точек зрения данный «союз» мало чем бы уступал СССР. Более того, он реально стал бы более эффективным. Сбросив три балтийских эксклава, Кремль с союзниками мог выстраивать свою континентальную геополитику.

Оптимизма московским политикам прибавляло и то, что такая модель не требовала значительных усилий. Страны весьма конвергентны, этнически и социально прототипны. Плюс к этому номенклатура советской чеканки была в 1991 году, и первых следующих последующих достаточно дисциплинирована. И она не испытывала феномена собственного национального перфекционизма. Это сформировалось чуть позже. Доступ к власти и ресурсам опьянял кадры областного уровня. ЦК республик переформатировались в президентские команды. Новые титулы и политические звания напоминали советские. При этом кодек «строителей коммунизма» был тихо отправлен в архив. Что еще больше стимулировало власть и чиновников к созданию своих местечковых феодов. А то и монархий.

Издержки по перелицеванию власти были переложены на «широкие народные массы». Население опустилось на уровень доходов в 30-50 долларов в месяц, будь то Беларусь, или Казахстан. И никакой серьезной перспективы.

Русские стали увлекаться практическим американизмом, казахи двинулись в Анкару и искали новые возможности в европеизирующейся Турции. Украина объявила себя источником веры и традиций всех славян. И, чтобы утвердиться в этом двинулась в Европу. Политиками, девушками нетяжелого поведения, артистами и аферистами. Европа стала поеживаться. Ее пугала такая перспектива. Хотя молоденькие девушки из бывшего СССР были очень привлекательны. На эту тему политики предпочитали не спорить. А визы лучше не отменять. На всякий случай.

Беларусь, стиснув зубы, поменяла областных номенклатурщиков на районных. Тех, кто попроще и не будет повышать дисциплину и организованность в духе Андропова. Для Минска Кремль стал ожидаемой добычей, пока российская мгла окутывала всех и вся. Чеченское сопротивление, партизанская война постепенно становились факторами жизни. Офицеры Советской Армии, покинув гарнизоны в Вильнюсе и Тарту, возглавили новые национальные кавказские армии. В противовес им Кремль ставил офицеров с афганским и латиноамериканским опытом локальных войн на посты премьеров и президентов маленьких, но гордых стран.

Казахстан и Беларусь не допустили этнических конфликтов. В явном и скрытом виде. На деле же осуществлялся номенклатурный захват собственности. Перераспределение денежных потоков реально усиливало позиции традиционных сетей партийных и хозяйственных кадров. Часть из них стала заполнять матрицу органов СНГ и иных структур, рожденных на постсоветском пространстве.

К концу первого десятилетия этого века власть укрепилась в Москве, Астане и Минске. Достаточно зрелая авторитарная власть. Кремль и Астана солидаризируются в сфере ресурсов, особенно энергетических и полезных ископаемых. Им необходима ясная и сильная взаимная поддержка. Желающих на переформатирование доступа к ресурсам хватает. Причем не только в США или ЕС. Даже, не столько.

Близкий Китай более опасен. Тандем Казахстана и России по этому вектору стратегически необходим. Пока не столь в силовом варианте, сколько в демонстрационно-перспективном. Беларусь не представляет столь концентрированного перспективного геоэкономического интереса. Она важна как «цифра». Треугольник самая устойчивая фигура не только в геометрии, но и в политической тригонометрии.

И очень важный момент. Три страны авторитарны не по принуждению, а по образу жизни. Уходящий клан Назарбаева не будет уходящим, когда он становится точкой опоры для Кремля. Власть президента Лукашенко становится такой же необходимой основой треугольника, который создается на наших глазах. Наша «Антанта» имеет шансы на успех, ибо другие постсоветские бантустаны почувствовали важность момента. И они готовы войти в этот союз согласия и дружбы с ностальгическими братскими и сестринскими чувствами.

Движение есть, заряд развития вполне может быть сильным. Достаточно России пожертвовать сверхдоходами от 15-20 миллионов тонн нефти. И снизить тарифы на газ для Беларуси до уровня смоленских. Совершенно символическая цена за создание ядра роста российской экспансии. Выгодное решение, если не фокусироваться на эскападах провинциальных политиков стран-сателлитов.

Но есть и загадка. Точнее задача на будущее. Это — векторы движения самого треугольника. Первый вариант прост и известен. В традиционном имперском, царском духе — в Европу. Двигаться в ЕС постепенно и сближаясь с европейскими структурами и институтами. Формировать с ЕС общее экономическое пространство. Такая мысль высказывалась еще в конце 90-х годов.
Второй вариант новаторский. Усиление интеграционных процессов с Китаем. Создание через 3-5 лет таможенного союза с Китаем. Формирование нового центра силы. Такого сильного и перспективного, что и США и Европа будет спешить изменить свои политические сценарии. И можно говорить не просто о треугольнике. А о модели в духе известной математической задачи. Которая логически решается. Медленно, пошагово, но решается. И реку перейдем, и сено спасем.

А Беларусь? Да не причем. Хотя подпортить настроение и перспективы Кремлю и Астане может. Но лучше действовать по формуле «дилеммы заключенного». Что мною и рекомендуется нашим политикам во власти. Если они рассчитывают на будущее. Причем не на абстрактное, некое. А на свое личное, семейное будущее.

Обсудить публикацию