Белорусское телевидение в пятницу преподнесло всем нам сюрприз. Сообщили, что прокуратура Республики Беларусь «в настоящее время устанавливает место нахождения» ректора Белорусского государственного университета Александра Козулина.
Можно представить себе, как округлились глаза Александра Владиславовича, сидевшего в этот момент у телевизора! Особенно тогда, когда он узнал о поводе своей «неявки» на «беседу» в прокуратуру!
И того более можно себе представить, как округлились глаза у всех, кто знает, что влечет за собой статус ректора главного университета страны в наших нелегких условиях. Ведь возглавлять БГУ — это означает:
a) уходить в отпуск только с санкции министра образования;
b) регулярно отчитываться о финансовой дисциплине не только перед КРУ Министерства образования, но и перед всеми другими многочисленными контрольными органами;
c) быть верным проводником президентской идеологии во вверенном ему студенческо-преподавательском коллективе;
d) знать, что при малейшем подозрении в нелояльности твой мобильный телефон могут поставить «на прослушку», то есть твое место нахождения будет известно всем компетентным органам даже в момент твоей встречи с любовницей (если таковая есть!);
e) знать, что тебя — не спрашивая твоего согласия — в любой момент могут афишировать в качестве потенциального конкурента, то есть вызовут на тебя гнев государев в неимоверных количествах;
f) наконец, точно знать, что подобного рода заявления — о неявке на беседу — прокуратура, скорее всего, будет делать только по согласованию с кем-то из высших должностных лиц страны.
То есть, нормальный — а потому робкий — номенклатурщик, каковым я считаю Александра Козулина — никогда не отважится сыграть подобную шутку ни с прокуратурой, ни, тем паче, с самим собой.
Потому что не явись он на беседу в прокуратуру действительно — и его песенка спета раз и навсегда.
Тем паче, что прецедент есть. Точно такой предлог в России был использован для ареста Михаила Ходорковского. Свежо, как говорится, предание, слишком свежо, чтобы его забыть. Так что — явился бы как миленький! Если бы, конечно, знал о предстоящей встрече.
И здесь весьма интересно, была ли вручена ректору соответствующая повестка. Если да — то я не узнаю Александра Владиславовича. Если нет — то я не понимаю прокуратуру, раззвонившую о «неявке» почтенного профессора к себе на рандеву.
Хотя — нет. Прокуратуру в данном случае я, как раз, понимаю. Она ведь не сказала о том, была повестка или нет. И не сказала, обвиняется в чем-либо профессор Козулин или нет. По словам представителя прокуратуры, не прибыл профессор в прокуратуру, и место его все еще неизвестно.
Хотя даже я точно знал — через два часа после первого озвучивания соответствующей информации в эфире, — что Козулин уже находится в городе-герое Минске, причем сидит у включенного телевизора и напряженно думает, что бы вся эта бодяга означала.
Попробуем помочь.
О том, что на Козулина идет «охота», знали все, кто хоть немного интересуется политикой в нашей стране. Слишком крупный зверь. Явной эта охота стала уже тогда, когда Александра Владиславовича вначале попытались отправить — а потом не отправили — постоянным представителем Беларуси в ООН. Конечно, своя рука — владыка, однако столь резких и решительных зигзагов эта рука не выводила, будучи куда более предсказуемой, нежели многие думают. Во всяком случае, со времен назначения Виктора Шеймана на пост генерального прокурора Беларуси.
Правда, в случае с назначением Шеймана — вернее, отставкой Божелко и Мацкевича — игра шла по несколько иным правилам. Там тигр нанес упреждающий удар по потенциальным охотникам. А здесь мы имеем дело с затянувшейся игрой в «кошки-мышки». Кошка ловит мышку за хвост, отпускает, снова ловит, и так до тех пор, пока не проголодается. За это время мышка успеет так привыкнуть к тому, что кошкины нежности ей ничем не грозят, что в нужный момент сама в пасть к кошке и полезет, закрывая глаза от умиления и думая, что ей просто шерстку в очередной раз хотят вылизать.
Так сейчас Александр Григорьевич играет со всей нашей номенклатурой. Дура она, номенклатура, вот с ней и играют.
Искренне убежден в том, что никто ректора нашего не искал. И искать не собирался. Потому что если человека подозревают в причастности к похищению 35 килограммов золота (представляете — в портфельчике, наверное, унес!), то его не упускают из вида, а если не подозревают, а всего лишь приглашают как свидетеля, то не сообщают раньше времени компрометирующих его сведений государственному телевидению. Причем сразу всем каналам. Это — чтобы уж ни у кого сомнений не осталось в том, что знать не знаем, где ваш ректор находится!
Возможно, я ошибаюсь (это часто случается, и не только со мной, но даже с президентом), но вся эта акция затевалась как акция упреждения и устрашения.
Устрашения для номенклатуры как социальной страты: мол, смотрите, ребята, даже если ничего на вас накопать не сможем, то уж репутацию вашу погребем под таким толстым-толстым слоем «шоколада», что ни один человек раскопками заниматься потом не будет — из чувства брезгливости.
Упреждения — для самого профессора Козулина. Мол, смотри, братец, лучше не возвращайся (ибо у нас кто сбежал, тот и виновен, без суда, причем). Или — возвращайся, но не рыпайся!
Куда — «рыпаться»?
Вообще — никуда.
Бальзак описывал ситуации, когда стареющая кокетка начинает ненавидеть тех, кто хоть немного моложе и привлекательнее ее самой. Носители высшей власти в этом отношении вполне сродни женщинам бальзаковского возраста. С той лишь разницей, что они начинают ненавидеть всех, у кого есть политическая и человеческая перспектива.
У Козулина — есть. Он ни в чем не успел замарать себя настолько, чтобы стать неизбираемым. То есть, конечно, как и положено чиновнику столь высокого ранга, на него в надлежащем месте лежит соответствующего объема папка с компроматом. Но, с другой стороны, кто из нас святее папы Римского? А ведь среди пап (как и среди патриархов, вероятно) встречались и великие грешники. Более великие и более грешные, нежели скромно улыбающийся высоколобый профессор (лысый, лысый, поправляют меня его недоброжелатели — разумеется, и это тоже, но я-то в данном случае имею в виду умище!). Так что, определенные перспективы у Александра Владиславовича все-таки есть.
С другой стороны, кто сказал, что именно Козулин в данном случае и есть главная мишень охоты?
Давно, и не только мною, было замечено, что у Александра Владиславовича излишне добрые отношения с вице-спикером Палаты Представителей Владимиром Коноплевым. Что связывает двух педагогов кроме педагогики, я не знаю. Но зато очевидно, что в последнее время власть как-то особенно ревниво оценивает и личность, и контакты бывшего первого помощника президента. И не потому, что Владимир Николаевич был замечен в какой-либо нелояльности к Александру Григорьевичу, упаси Боже! Просто — на всякий случай.
Я помню изумление посла Вика, узнавшего о том, что Коноплев снял свою кандидатуру на выборах спикера Палаты Представителей: «А кто такой Попов?!» Действительно, ну кто такой бывший первый секретарь Могилевского обкома партии, экс-министр сельского хозяйства, которому в день его избрания спикером объявляют выговор на заседании правительства?! А Коноплев — человек, которому президент дважды (!), в 1994 и в 1996 году, был обязан своей властью. Кому, как не ему, успешно сформировавшему нынешнее парламентское большинство, светил спикерский пост? Оказывается — не ему. Оказывается — подобная благодарность тяготит тех, кто должен быть тебе благодарен. Настолько тяготит, что впору бежать.
Атака на «людей Коноплева» — вернее, на тех, кто злой иронией судьбы назначен таковыми числиться, — идет по всем направлениям. Нет сомнений в том, что самого Коноплева шельмовать не будут — пощадят президентское прошлое. Но из обоймы лиц, принимающих решения, его, похоже, выдавят еще до начала парламентских выборов 2004 года. Амбициозный, по-житейски рассудительный, способный на широкие жесты Коноплев — слишком неудобный соперник в борьбе за раздел постлукашенковской «империи единственного олигарха». К тому же — с такими влиятельными союзниками.
Впрочем, где они сейчас, эти союзники? Спросите Сергея Ивановича Литвина, хозяина фирмы «Евроопт». Говорят, он, даже сидя в тюрьме, знает ответ на этот вопрос.
Однако — вернемся к Козулину.
Я не убежден, что инициатива столь жесткого шельмования главного ректора страны исходила лично от президента. Более того, убежден, что Александр Григорьевич вполне мог быть и дезинформирован о реальном положении вещей (даже под присягой готов утверждать, что глава государства не владеет всей информацией о положении дел в государстве). Скорее, речь идет об очередной попытке передела «пирога влияния» — попытке углубления раскола между теми, кого принято считать «голубями мира» в президентском окружении, и теми, кого относят к «ястребам войны». Это условное деление, но либеральное крыло, как и крыло ортодоксально-авторитарное, есть во всякой власти в любом государстве.
Козулина традиционно относили к «голубям». Дальше отдельные сайты уже начали выстраивать очередь из Якубовича, Киселя, Мясниковича, а кое-кто даже и Латыпова. Не уверен. Скорее, арестуют Федуту, чем Мясниковича, с этой мыслью я уже давно свыкся. Но дело в том, что охота идет вовсе не по принципу миролюбия и относительной либеральности. Не власть как таковая разбирается с собственными конкурентами. Скорее, мы имеем дело с властными кланами, делящими наследство не отошедшего еще в иной политический мир президента. Так сказать, борьба за наследство тещи Ипполита Матвеевича между теми, кто к теще этой никакого отношения не имеет.
И профессор ли, академик ли, министр или даже вице-премьер, всем им предстоит пройти через подобную процедуру шельмования на пути к вожделенному стулу. Главное при этом — когда каешься во всем, в чем был и не был виноват, биться головой о пальму с максимальной осторожностью. Мозги ведь. Жалко.