Перед зданием штаб-квартиры НАТО в Брюсселе на мачтах подняты флаги всех стран-членов.
В спокойную погоду каждый из них ведет себя по-своему, но при ветре все выстраиваются в одном направлении.
Натовская притча
4 апреля исполнилось 60 лет Организации Североатлантического договора, гораздо лучше знакомой основной массе постсоветского населения под зловещей аббревиатурой НАТО. Несмотря на пенсионный по советским меркам возраст, юбилярша находится в неплохой форме, хотя нельзя отрицать, что проблем у нее тоже хватает.
Впрочем, за исключением, пожалуй, сорокалетия, которое пришлось как раз на окончание «холодной войны», все свои остальные круглые годовщины альянс встречал в более или менее напряженном состоянии. Ну, по поводу 10-, 20- и 30-летия комментариев, вероятно, не требуется, поскольку эти даты выпадали на годы жесткой конфронтации с Советским Союзом. Что же касается «полтинника», то, напомним, буквально за 10 дней до него была начата операция «Решающая сила» — воздушные атаки против Сербии с целью прекращения на территории Косовского края массовых этнических чисток албанского населения, осуществлявшихся югославской армией и сербской полицией по приказу тогдашнего президента СРЮ Слободана Милошевича.
Какими же позитивными моментами был отмечен праздник атлантизма? Чисто внешне это, прежде всего, разумеется, торжественное возвращение Франции в командные структуры альянса. Она была в числе учредителей НАТО, но покинула ее военную структуру в 1966 году при генерале Шарле де Голле, который мотивировал этот шаг нежеланием Парижа ставить оборонный потенциал страны в зависимость от чужих решений.
Постепенное восстановление роли Пятой Республики началось с окончанием «холодной войны», в президентство Франсуа Миттерана, согласившегося на участие в обсуждении технических аспектов акций альянса. Предшественник Саркози Жак Ширак в 1997 году уже пытался вернуть Францию в военную структуру НАТО, однако тогда условия, выдвинутые Парижем, не устроили США. Тем не менее, Париж принимает участие в натовских операциях на Балканах и в Афганистане (в них задействованы более 4 тысяч французских солдат), хотя к их планированию отношения не имеет.
Теперь, как ожидается, к 2011 году французские военные займут 750 постов в военной иерархии альянса в дополнение к тем 150, что отведены для них в настоящее время. Франция войдет в 39 из 40 комитетов альянса, за исключением комитета ядерного планирования. Один из генералов возглавит командование трансформации Объединенных вооруженных сил НАТО, находящееся в американском штате Вирджиния. А еще один француз — региональное командование в Лиссабоне, в ведении которого находятся силы быстрого реагирования и управление космической разведки.
Был на саммите и другой торжественный момент — в состав организации были официально приняты Албания и Хорватия. Заодно было подтверждено, что Македония сможет присоединиться к организации сразу после разрешения своего топонимического спора с Грецией. Правда, когда это случится, никто не знает. Наконец, хотя и не без сложностей, вызванных сопротивлением Турции, но все же удалось избрать нового Генерального секретаря альянса. Им стал премьер-министр Дании Андерс Фог Расмуссен.
Что касается проблем, то неприятным сюрпризом стала попытка Испании выйти из состава миротворческих сил в Косово, о котором было объявлено без каких-либо предуведомлений всего за несколько дней до саммита. Однако против этого решительно выступил Вашингтон. Пресс-секретарь Госдепартамента Роберт Вуд в очень жестком тоне заявил, что Мадрид нарушил незыблемое правило НАТО: «Начинать ту или иную операцию всем вместе и завершать ее всем вместе». Он четырежды повторил в своем выступлении: «Мы глубоко разочарованы».
В результате испанцы пересмотрели свое решение. Как объявила министр обороны страны Чакон, испанские военнослужащие будут выведены не в течение шести месяцев, а на протяжении года и даже, если понадобится, более долгого срока.
Сохранились также прошлогодние противоречия по вопросу о присоединении к альянсу Украины и Грузии. Это связано с непростыми отношениями между НАТО и Россией, каковая тема заслуживает отдельного рассмотрения.
Но, разумеется, все затмевает проблема Афганистана. Там уже находится 60-тысячный натовский военный контингент, и в ближайшем времени ожидается прибытие туда дополнительных подразделений.
США увеличивают контингент в этой стране, а многие другие члены блока, напротив, стремятся вывести оттуда свои войска. У альянса нет четкого плана действий против талибов и наркоторговли. Вклад Британии в афганскую операцию высоко оценивается Белым домом, однако он несравним по масштабам с действиями американских войск.
Хотя и здесь наметились некоторые сдвиги. Так, сразу после саммита Вашингтон сообщил, что страны, являющиеся партнерами США, направят в Афганистан 5 тысяч военнослужащих в дополнение к уже дислоцированным там 32 тысячам. Сам Обама также сдержал предвыборное обещание об увеличении американского воинского контингента в Афганистане: туда будут переброшены еще 17 тысяч солдат.
И все же это пусть очень важные, но только частности. Другая важнейшая проблема является принципиальной — это адаптация миссии альянса к вызовам 21 века, то есть должен ли он существовать в 21-м веке. А если должен, то для решения каких задач и, соответственно, в каком виде.
Известна теория, согласно которой после того, как военные союзы побеждают врага, они прекращают свое существование, поскольку отсутствие противника ведет к исчезновению связей между союзниками. Наиболее наглядными примерами являются альянс европейских государств против Наполеона и антигитлеровская коалиция.
Однако НАТО начала считать себя победителем еще 20 лет назад, с падением Берлинской стены, и, тем не менее, продолжает расширяться. Если в момент создания в блок входило 12 государств, к моменту окончания «холодной войны» — 16, то ныне 28, и еще около десятка стоит в очереди на вступление. Даже Сербия, несмотря на то, что альянс десять лет назад ее бомбил, а всего год назад содействовал провозглашению независимости Косово, развивает с ним индивидуальную программу партнерства.
Крупнейшим достижением НАТО является денационализация оборонной доктрины Европы, создание общей штабной, командной и коммуникационной структуры. От этой традиции сотрудничества никто не хочет отказываться. По иронии судьбы, в годы холодной войны альянс не воевал, поскольку его главной задачей было сдерживание Москвы, зато после кончины СССР он стал реальной боевой силой.
Вместе с тем, очевидно, что между старыми и новыми членами альянса существуют разногласия относительно целей его существования и дальнейших путей развития. Большинство старых союзников настроены на преобразование НАТО в чисто европейскую оборонительную структуру, тогда как новые члены, ориентирующиеся на США, выступают за дальнейшую экспансию альянса на восток.
Разрешить существующие противоречия должна новая Стратегическая концепция, которую предполагается рассмотреть на следующей аналогичной встрече в Лиссабоне. В этом плане весьма симптоматично, что новым послом США в альянсе был назначен Иво Даалдер, в ходе предвыборной кампании Барака Обамы бывший одним из его главных внешнеполитических советников. Он один из самых известных американских экспертов по Североатлантическому блоку, причем предлагаемые им планы реформирования альянса выглядят просто революционными.
Даалдер является давним сторонником идеи создания так называемой «лиги демократий». По мнению ее приверженцев, Совет Безопасности ООН, без разрешения которого не должны проводиться военные операции за рубежом, не в состоянии быть их регулятором, так как он не предотвратил и не разрешил ни одного кризиса последнего десятилетия: в Руанде, Косово, Дарфуре, Ираке, Иране, Северной Корее. Причина этого очевидна: противодействие недемократических стран, представленных в Совбезе, то есть России и Китая. Поэтому необходимо создать клуб демократических государств, которые могли бы брать на себя ответственность за разрешение мировых кризисов, включая военный путь, без обращения к СБ (The Washington Post).
При этом именно Даалдеру принадлежит мысль, что основой для подобной организации должна стать НАТО. В 2006 году в своей статье «Глобальные вызовы НАТО» он писал, что Североатлантический альянс не может быть исключительно региональной организацией — хотя бы потому, что он уже участвует в операции в Афганистане: «Страны-члены НАТО должны мыслить и действовать глобально. Такие неевропейские демократии, как Япония, Австралия и Южная Корея, должны быть приглашены к вступлению в альянс в качестве полноценных членов» (Foreign Affairs). Позднее в специальном докладе «Америка и применение силы: источники легитимности» Даалдер добавил к ним Индию, Бразилию, Южную Африку и Швецию.
Пока данная идея у ведущих партнеров США восторга не вызывает. В частности, канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила, что необходимо обозначить границы возможного расширения. «Глобального НАТО я не вижу», — сказала она, отметив при этом, что «Грузия и Украина сохраняют перспективу вступления». Схожую позицию занимает и Франция.
Таким образом, можно утверждать, что для Североатлантического блока наступает момент истины. Пожалуй, сложно не согласиться с польским американистом Збигневом Левицким, который считает, что «если Соединенные Штаты придут к выводу, что все поставленные перед НАТО цели более эффективно и дешево могут быть достигнуты при помощи одних американских войск при поддержке сформированной ими новой „коалиции желающих“, то дальнейшее финансирование американцами альянса будет прекращено. А это означает конец „езды зайцем“, когда большинство расходов по обеспечению европейской безопасности несут Соединенные Штаты».
Впрочем, такое развитие событий представляется маловероятным, поскольку ощутив реальность подобной угрозы, нынешние оппоненты Вашингтона быстро придут в чувство. Ведь несмотря на неоднократно провозглашавшиеся намерения создать общеевропейские оборонительные структуры вне рамок НАТО, за что особенно ратовала та же Франция, эти усилия, по большому счету, до сих пор ни к чему так и не привели.