«Перевоспитание» нации (белорусская модель)

«Нет, мы пойдем иным путем…»

Россияне сомневаются в эффективности реформ, сожалеют о расстреле парламента, выражают недовольство итогами приватизации. У истории нет сослагательного наклонения, но у России есть уникальная возможность «провериться» и убедиться. Рядом с ней находится страна, где выбрали иной путь.

Президент Лукашенко прав, пропагандируя белорусский опыт. Он стоит того, чтобы его изучали. Прежде всего, опыт «воспитательной» работы, лишний раз подтверждающий истину, которую любят повторять консерваторы. Человек по своей природе не добр и не зол. Он, скорее, слаб, поэтому легко поддается внушению. Убеждая его в том, что он хорош, можно постепенно сделать его хорошим. Разогревая в нем зависть и ненависть, натравливая его на мнимых и подыскивая подлинных врагов, легко сделать из него негодяя.

* * *

Опыт транзитных обществ свидетельствует о том, что самой трудной задачей на пути к демократии является изменение сознания общества. Политологи утверждают, что гарантом эффективности и стабильности демократической системы может быть лишь соответствующая ей политическая культура. Ее создание позволяет избавиться от стереотипов прошлого, научить граждан социальному взаимодействию и контролю над властью. В послевоенной Германии этот процесс назвали «перевоспитанием» нации.

После поражения во второй мировой войне была поставлена задача по избавлению общественного сознания от бациллы национал-социализма. Была подготовлена широкомасштабная программа, включавшая в себя наряду с обучением младших и «переориентацию» старших. В процессе «обучения демократии» удалось коренным образом изменить политическое сознание элит, осуществить реформу школы, привить гражданам навыки гражданского и политического участия. В 1948 г. 57% участников представительного опроса соглашались с мнением, что национал-социализм был «хорошей идеей, которая была плохо претворена в жизнь» (Д.А. Фадеев). Сегодня, как показывает случай с нашим президентом, достаточно неосторожного высказывания по поводу «позитивных» сторон гитлеровского режима, чтобы вызвать у немцев неподдельное возмущение.

Задачу по перевоспитанию нации в той или иной степени сегодня решает большинство республик бывшего СССР. Необходима специальная воспитательная работа, чтобы нейтрализовать в менталитете советского человека токсины тоталитаризма. Для этой цели разрабатываются программы по реформированию системы образования и обучению правам человека, вовлечению граждан в деятельность НПО и местное самоуправление. Специально создаваемая система гражданского образования служит воспитанию у граждан доверительного отношения к социуму, к демократическим ценностям и институтам. Беларусь идет иным путем. Вместо того, чтобы вести народ за собой, политическое руководство заигрывает с ним, используя популистские по своей сути лозунги и обещания. Однако белорусский «sonderweg» — это не просто путь наименьшего сопротивления. В стране развернута особого рода «воспитательная» работа, содержанием которой стало, к сожалению, целенаправленное воздействие на негативные стороны массового сознания — зависть, скупость, невежество, аполитичность, ксенофобию, лицемерие. Зная эти болевые точки, власть легко получает желаемые результаты.

«Придется при диктатуре пролетариата перевоспитывать миллионы крестьян и мелких хозяйчиков, сотни тысяч служащих, чиновников, буржуазных интеллигентов, подчинять их всех пролетарскому государству, а также необходимо будет перевоспитывать в длительной борьбе на почве диктатуры пролетариата и самих пролетариев, которые от собственных буржуазных предрассудков избавляются не сразу…» (В.И. Ленин).

Зависть

Являясь одним из семи смертных грехов человечества, зависть в большей степени, чем другие, разрушает физическое и духовное тело человека. В повседневности она проявляется в чувстве недоброжелательства по отношению к тем, кто более успешен, красив, богат. Поражая общественный организм, она, в форме классовой ненависти, становится причиной общественных потрясений и катаклизмов.

В истории политической мысли прослеживаются две традиции. Одна из них подчеркивает пагубность эгалитаризма и уравниловки. Мир, согласно воззрениям консерваторов, изначально строится на принципах иерархии. «Равное отношение к неравным людям — несправедливо» (Платон). «Неправота… — вторит ему Ницше, — в притязании на „равные“ права». «Кастовый порядок есть лишь санкция естественного порядка». Другая традиция призывает к установлению максимального равенства. Наиболее яркое выражение она нашла в идеях «грубоуравнительного коммунизма» Г. Бабефа. Его «Манифест плебеев» гласил: «…надлежит обуздать судьбу: сделать каждого из членов общества независимым от удачи, от счастливого или неблагоприятного стечения обстоятельств; обеспечить каждому человеку и его потомству, сколь бы многочисленным оно ни было, достаток и ничего кроме достатка; и навсегда уничтожить все возможности для того, чтобы кто-либо мог получить свыше положенной ему доли в произведениях природы и труда».

Современная демократия наследует идею Аристотеля о «золотой середине» и опирается на большинство в лице «среднего класса» (в терминологии античности — «среднезажиточных граждан»). По мнению философа, эти люди не завидуют так, как бедные, и не боятся за свое состояние в такой степени, как богатые. Они заинтересованы в сохранении существующего порядка и не соблазняются планами его радикального переустройства. Современное общество устанавливает баланс между равенством в сфере права и различием в образовании, доходах, социальном статусе.

Коммунизм изначально был замешан на классовой враждебности. Октябрь 1917 года не привел к коренному переустройству общества. Просто на смену одним пришли другие. Бывшие рабочие стали во главе государства и «освободили» от управленческих забот остальное население (М. Бакунин). Два арифметических действия — «отнять и разделить» — на какое-то время удовлетворили чувство ненависти и зависти к богатым. Мечта о том, чтобы в обществе «не было богатых», осуществилась. Завидовать стало некому. Но бедные остались, причем их количество значительно возросло. Бедность перестала быть кричащей, но зато стала повсеместной. Сегодня она выступает как предмет законной гордости Беларуси. Здесь нет выраженной социальной поляризации. Большинство населения является представителями социально необеспеченных слоев населения.

Советское государство пыталось покончить с завистью к чужому достатку путем уничтожения последнего. На практике разожгло ее еще больше. Не имея возможности разбогатеть, «социалистический» человек ревниво следил за всеми, кому это каким-то образом удавалось. В странах с переходной экономикой важнейшей воспитательной задачей становится избавление от классовой ненависти и социального иждивенчества.
Переход от коммунистических иллюзий к трезвому восприятию социального мира не происходит в одночасье. Для этого необходимо выполнить как минимум две задачи:

• Вылечить общественное сознание, избавив его от воинствующего эгалитаризма. Государство должно помочь человеку примириться с несовершенством окружающего мира, с его неизбежной (в той или иной степени) социальной несправедливостью, переориентировать сознание обывателя с зависти к чужому достатку на заботу о собственном благополучии. Граждане должны понять, что радикальные попытки уничтожения всяческого зла приводят к еще большему злу. В обществе не может быть полного равенства. Кроме того, необходимо изменить отношение людей к неравенству. Оно имеет не только отрицательный, но и положительный смысл. К примеру, всем, что достигнуто человечеством в области наук, искусств, техники, оно обязано неравенству способностей и талантов отдельных своих представителей.

• Восстановить автономию индивида в экономической сфере, дать людям возможность зарабатывать и самим заботиться о себе. В период послевоенного восстановления Германии один из авторов немецкого экономического чуда Людвиг Эрхард писал: «Государство, не заботься о моих делах, но предоставь мне свободу и оставь мне от моей работы столько, чтобы я мог сам обеспечить себе свое существование и судьбу своей семьи».

С самого начала своей политической карьеры А. Г. Лукашенко, идя вслед за массовыми настроениями, делал ставку на «антикоррупционную» карту. В массовом сознании восстановление социальной справедливости воспринимается как наказание тех, кто «нахапал» (в расширенном варианте — всех тех, у кого «много»). Президент никогда не скрывал своей неприязни к частным предпринимателям («вшивым блохам»). Он не собирался пробуждать в белорусах чувство собственника. Это значило бы отказ от роли благодетеля, а с ней и механизмов контроля над обществом. Президент призывает белорусов не к предприимчивости, а к более усердному труду на государственном предприятии.

Не прекращающийся государственный «беспредел» по отношению к «частникам» базируется на тех элементах массовой психологии, которые определяют негативное отношение большинства к имущему меньшинству. По этой же причине неоднократные обещания начать долгожданную либерализацию заканчиваются популистской «продразверсткой».

Белорусское общество живет одной большой «кучей», где бомж и профессор едут в одном трамвае и стоят в одной очереди. Соседи навязывают вам свой, не всегда респектабельный, стиль жизни, а чиновник определяет, какими должны быть ваши вкусы. Попытки быть не таким, как все, вызывают подозрение в «чужеродности». В Германии это уже проходили. Один из популярных лозунгов гласил: «Ты ничто, твой народ все!»

Невежество

Незнание чего-либо не является недостатком. Знать все невозможно и не полезно. Еще Гераклит когда-то сказал о том, что «многознание уму не научает». Невежество начинается там, где, помимо незнания, есть еще и «не хочу знать», «не знаю о своем незнании», «уверен в том, что все знаю». Последнее роднит невежество с глупостью. «Я знаю, что ничего не знаю», — гласит («западная») мудрость Сократа. «Глупец, не сознающий своей глупости, глуп вдвойне», — вторит ей мудрость Востока.

Белорусскому обществу невежество досталось «по наследству». В советское время оно обеспечивалось «железным занавесом», сегодня — специальной «воспитательной» работой. Марксистско-ленинская философия поддерживала монополию коммунистов на истину. Все иные точки зрения на мир и общество жестоко пресекались. Советский историцизм (К. Поппер) базировался на признании неизменных исторических законов, которые уже «открыты» и которым необходимо лишь следовать. Догматизм и цитатничество оказали пагубное влияние на развитие всех наук. Советского человека нельзя было назвать необразованным, но его информированность была избирательной. Он хорошо разбирался в международных событиях, знал о дискриминации «чернокожего населения» в Америке и забастовках английских авиадиспетчеров. Но при этом не имел представлений о том, что происходит в его родной стране, городе, поселке. Беларусь с успехом продолжает эту традицию. Важнейшим политическим событием прошедшего года стал конфликт в Ираке. Зато расширение НАТО, вступление наших соседей в ЕС особого общественного интереса не вызвало. Международные комментаторы старательно переориентируют зрителя с «коммунальных услуг» в Беларуси на «проблемы» внутренней безопасности в США.

Стремление доказать всему миру превосходство социализма в науке и технике привели к технократизации образования. В белорусских школах до сих пор не могут избавиться от «естественнонаучного уклона». Дети тратят массу времени на решение сложных задач по физике, не получая самых необходимых знаний по истории культур и искусств.

Гуманитарное невежество учеников дополняется гуманитарной беспомощностью (и правовой некомпетентностью) учителей. После перестройки общественные дисциплины лишились идеологической значимости, а вместе с ней и государственной поддержки. Власть не заинтересована в развитии гуманитарного образования, сеющего крамолу и вольнодумство. Попытки международных организаций приобщить белорусов к ценностям демократии заканчиваются их высылкой. Просветительская работа, направленная на изменение привычной для белорусов картины мира, квалифицируется как «информационная война».

Одним из самых распространенных и живучих мифов советской эпохи, призванным доказать успехи социализма в области культуры, стал миф о «самой читающей» нации. Он развеялся, как только у советского человека появились иные, более разнообразные возможности для досуга. Расширение книжного ассортимента, снятие цензурных ограничений показало, что само по себе чтение еще не свидетельствует об образованности. Наличие газетных киосков на улицах городов еще не говорит о растущем интересе граждан к общественной жизни. Большинство покупает «деловую» газету типа «Из рук в руки», «Советскую Белоруссию» с программой телепередач и «комсомолку-толстушку» с новостями из жизни российских поп-звезд. Миф о «бездуховности» Запада продолжает жить в умах белорусской интеллигенции и усиленно подогревается государственными СМИ. Мнение самой власти об уровне образованности и культуры белорусов лучше всего иллюстрирует недавняя замена российской «Культуры» на белорусский «Лад». Как говорится в известном анекдоте: «Слушайте, Мария Ивановна, ваши валенки…»

Одним из проявлений невежества стало отношение населения к управленческому труду. Советский человек с детства усвоил истину о том, что «царь-дурак», а управлять государством — в общем-то «нехитрое дело». В этом нас убедил Ленин, полагавший, что с такой работой справится любая кухарка. С момента своего возникновения Советское государство представляло собой господство непрофессионалов. В банке, в науке, в поле за дело взялся пролетариат и деклассированные элементы (люмпены). В Беларуси традиция непрофессионализма не преодолена. В глазах населения управленческая элита — это люди, прежде всего, случайные (зачастую данное утверждение не далеко от истины).

Человеку, который никогда не занимался руководством, трудно объяснить, в чем его сложность. Доля «начальника» простому белорусу всегда казалась весьма привлекательной и необременительной. «Я тоже смог бы, что там трудного?» Президент и не пытается его разуверить. Это дает ему возможность осуществлять постоянные кадровые перестановки и выставлять кого-то в качестве «козла отпущения». Исключение составляет лишь он сам — все знающий и умеющий.

В иерархии ценностей современного белоруса профессионализм либо отсутствует вовсе, либо занимает одно из последних мест. Чувство гордости за свою работу, стремление сделать ее лучше других встречаются не часто. Белорусское общество в целом далеко от проблем, которыми живет современный мир. Нам не ведомо («не ведаем» и не желаем «ведать»), что такое политкорректность, толерантность, мультикультурализм, в чем значимость проблем идентичности, прав человека и много другое.

Информация о том, что происходит в сопредельных государствах, долгие годы служила белорусскому руководству для запугивания народа экономическими реформами. Сегодня, когда экономическая ситуация складывается не в пользу «белорусской модели», эти вопросы все чаще замалчиваются. Белорусский крестьянин не имеет представлений о том, чем живет литовская или польская деревня. Для него загадка, что происходит на Украине. Да и жизнь российских регионов известна ему лишь в ее худших проявлениях. Такая ситуация выгодна власти. Экономические сравнения не в ее пользу, а незнание внутренних проблем создает иллюзию их отсутствия. Отсутствие знаний — залог некритичности восприятия.

Для старшего поколения незнание — это не только результат отсутствия информации (хотя и этот фактор имеет место), но и активная жизненная позиция. Она проявляется в нежелании знать то, что противоречит устоявшимся убеждениям. Человек слышит и видит только то, что хочет увидеть и услышать. Нежелание знать иное позволяет сохранять «убежденность в правоте» и проявляется в безапелляционности суждений.

Президент помогает народу сохранить такого рода «ясность мышления». Его язык и логика рассуждений «не нагружают» и не обязывают к усиленным размышлениям. С взрослыми он общается как с детьми либо душевнобольными — «молочко», «хлебушко», «сметанка», «чужой», «накажу», «молодец».

Безграмотность населения (включая тех, кто имеет дипломы) позволяет успешно проводить идеологическое «промывание мозгов», заниматься демагогией и дезинформацией. Невежественное большинство — питательная почва для распространения откровенной лжи. Люди не способны отличить ее от правды. Они легко «заражаются» антиамериканизмом и чувством ненависти к «врагам». Незнание делает человека доверчивым по отношению к пропаганде и политической мифологии.

Эпоха Просвещения дала Европе новые ценности и новые политические институты: парламентаризм, свободные выборы, права человека. Вера западного человека в социальный прогресс базируется на распространении идей свободы и демократии во всем мире. Находясь в центре Европы, Беларусь остается на периферии общественного развития. Либерально-демократические ценности занимают в массовом сознании весьма скромное (если вообще какое-то) место. Президент не собирается менять сложившуюся ситуацию. Он открыто заявляет о том, что вслед за цивилизованным человечеством свою страну не поведет. Народ для него всегда будет «высшим арбитром», несмотря на вопиющую правовую и политическую безграмотность. Государственные СМИ упрекают оппозицию в том, что она далека от простого человека, не понимает его интересов. В комментариях по поводу иракских событий рефреном звучит требование: «Дайте народу жить так, как он хочет!» Беда в том, что народ сам этого не знает. Он, конечно, хотел бы жить лучше, но в вопросах, «как» этого достичь, полагается на людей «знающих».

Скупость

Белорусские критики глобализации и «американизации» утверждают, что наша страна вместе с другими славянскими государствами может стать оплотом новой «духовно-экологической цивилизации». Все потому, что она еще не заражена «духом потребительства». В этом есть доля истины. Дело не только в том, что «бездумному потребительству» препятствуют низкие доходы. Свою роль в этом играет доминирующая в обществе патриархальная культура. Она традиционно ориентирована на сохранение и бережливость. Вспомним, что в своем «идеальном» государстве Платон наделяет сословие крестьян и ремесленников именно «вожделеющим», т. е. нацеленным на удовлетворение сугубо материальных потребностей, началом. В крестьянских домах никогда ничего не выбрасывали. Весь хлам хранился на чердаке «на всякий случай». Самые жестокие конфликты в деревенской семье и общине вызывали споры о земле и собственности.

Скупость еще не свидетельствует о жадности. Человек может хлебосольно принять гостей, вовремя прийти на помощь другу и в то же время жить «по минимуму», отказывая себе в необходимом. Не потому что бедный, а потому что не считает нужным тратить заработанные деньги на развлечения, удобства и прочие «пустяки». Он ориентируется на более значимые цели и потребности — вырастить детей, построить дом, скопить на «черный день». Причем процесс накопления не кончается никогда. Белорусское правительство как-то попыталось (следуя рекомендациям кенсианских экономистов) стимулировать спрос и натолкнулось на «особенности» белорусского менталитета. Рост доходов приводит лишь к росту банковских вкладов. В самых трудных ситуациях белорусы куда-то что-то откладывают. Экономисты утверждают, что белорусская модель существует во многом благодаря оптимизму вкладчиков.

Типичная черта скупого — неумение жить в настоящем, стремление отсрочить жизнь на будущее. Это не значит, что наслаждения для него не существуют. Скупой получает удовольствие от того, что ему удалось сэкономить на чем- или на ком-либо: проехал «зайцем», купил «по дешевке», «пропустил» обед. Западный капитализм ориентирует на потребление. Под конец жизни человек получает возможность пожить «для себя» — попутешествовать, поучиться в университетах, реализовать себя в любимых занятиях. В Беларуси такое невозможно. Причины не только и не столько в экономике. Старушка-пенсионерка при любом доходе не позволит себе «лишнего» и будет откладывать «на смерть» и помощь взрослым детям.

Высокие стандарты потребления дисциплинируют производителя, заставляют его быть на высоте современных требований. Экономика Беларуси не способна открыто конкурировать с российской, не говоря уже о западной. Для этого у нее нет ни инвестиций, ни внутренней конкуренции. Зато есть высокие налоги. «Чувствуя» свою вину, государство приходит на помощь белорусским предприятиям. Оно использует для этого протекционистские меры и призывает граждан к «экономическому патриотизму».

Для оправдания протекционизма культивируется миф о превосходстве белорусских товаров над импортными. Народ легко верит в подобного рода выдумки, потому что давно забыл (если вообще когда-то знал), что такое хорошее качество. Есть только одно средство формирования хорошего вкуса — потребление хорошего. Это в равной степени относится к вину, кофе, музыке, литературе. Советские люди никогда не жили в условиях изобилия. Общество дефицита не знало разнообразия. Да и сегодня белорусам не с чем сравнивать. Стремясь «поддержать своего производителя», страна оказалась в добровольной экономической изоляции.

Белорусские предприятия умело используют непритязательность белорусского потребителя. Она позволяет не особенно беспокоиться о расширении ассортимента и внедрении «ноу-хау». Сбыт на внутреннем рынке им все равно обеспечен, потому что у покупателя нет выбора. Победа в конкурентной борьбе с «заграницей» легко обеспечивается путем манипуляций с ценами. Для неприхотливых и экономных белорусов традиционно более значим фактор цены, а не качества: «Пусть поплоше, но подешевле». На внешнем рынке такой номер не проходит. У западного потребителя иные приоритеты. Дешевое, напротив, зачастую вызывает «подозрение». Чтобы сбыть залежалый товар, иностранные фирмы иногда даже поднимают цену, заставляя потребителя обратить на него внимание.

Белорусское государство само показывает гражданам пример «скупости». Стремление побольше «отобрать» на таможне сокращает товарные потоки. Растущая конфискационная политика на дорогах вынуждает «объезжать» страну окольными путями. Желание продать подороже гиганты промышленности приводит к их постепенному обесцениванию. В итоге, как водится, выигрывают конкуренты. Ориентируясь на вчерашние приоритеты, Беларусь вкладывает деньги не в образование и науку, а в армию, сельское хозяйство, строительство. Зарплата военного и чиновника у нас традиционно выше, чем зарплата врача и преподавателя.

Из двух способов разбогатеть — больше зарабатывать или экономить — Беларусь «по старинке» ориентируется на второй. Экономя на малом, проигрывает в большом. Капитализм изначально ориентирует человека на экономию времени. Эту задачу ему помогает решить динамично развивающаяся сфера услуг. В Беларуси ее развитию препятствует целый ряд экономических и внеэкономических факторов. Белорусы привыкли экономить на всем, что могут сделать сами. Так, например, их не смущает отсутствие в городах должного количества кафе и закусочных. В целях экономии они питаются (и будут питаться) взятыми с собой бутербродами («собойками»). Приученные считать каждую копейку и неизбалованные качеством обслуживания, они предпочитают самостоятельно заботиться о ремонте квартир, бытовой и сантехники. В стремлении к экономии никто не считает затраченного времени. Оно по-прежнему «ничего не стоит». Капиталистические ценности — «время — деньги» — для нас не значимы. Ценности «цивилизации досуга» не ведомы.

Власть паразитирует на патриархальности и бережливости белорусов. Невзыскательность в обыденной жизни порождает нетребовательное отношение к тем, от кого зависит ее качество. Нежелание тратить деньги на себя обусловливает неразвитость интересов, заниженные требования и самооценку. Способность населения довольствоваться малым позволяет власти широко использовать идеологию «чарки и шкварки». Вместо повышения качества жизни ему достаточно обеспечить «продовольственную безопасность». «Бывали времена и похуже», — скажет терпеливый белорус.

Скупость определяет нежелание и неумение человека себя «баловать». «Неизбалованные» белорусы — настоящая находка для их начальников. Бездарная экономическая политика никак не влияет на их рейтинг и материальное положение. Единственная опасность, которая может угрожать власти в такой ситуации, — подрастающее поколение. Оно несет в себе иные стандарты потребления, предъявляет повышенные требования к качеству (продуктов, знаний, услуг), не желает довольствоваться «прожиточным минимумом». В условиях нынешнего политического режима, не имея перспектив, молодежь вынуждена либо уезжать, либо протестовать. И это могло бы стать серьезной общественной проблемой, если бы не аполитичность…

Продолжение следует