/НЭП/
520-я справедливость
3 ноября увидел свет президентский указ № 520 «О совершенствовании правового регулирования отдельных отношений в экономической сфере». Данный эдикт, призванный систематизировать (или оптимизировать) полномочия главы государства в сферах, как поясняет это глава пресс-службы, «имеющих принципиальное значение для экономики страны и социальной защиты граждан» (т.е. так или иначе связанных с деньгами, ресурсами и имуществом), состоит из краткой преамбулы и семи основных пунктов. Первые пять оговаривают собственно президентские полномочия, шестой представляет собой повеление Совмину привести все законодательство в соответствие с указом, седьмой трактует о сроках его вступления в силу (10 дней со дня опубликования).
Новостные агентства в целом верно отрекомендовали очередную «систематизацию» полномочий как их расширение. Хотя и не вполне верно, поскольку ударение делалось на не качественном, но количественном компоненте. Вернее было бы говорить об углублении данных полномочий или же определенной трансформации статуса располагающего ими субъекта, что, в частности, и отражено в крайне парадоксальной форме президентского эдикта, трактующего о президенте: президент повелевает себе повелевать тем-то и тем-то. Повелевать себе повелевать — это своего рода короткое замыкание (порой смущающее юристов), позволяющее власти двоиться, раздваиваться или же делаться властью в квадрате. При этом она как бы обнажает свою циничную установку: формула «всему — воля народа» замещается неожиданным «куда вы денетесь, изберете».
Эскалация
Несколько слов по поводу содержательной стороны указа № 520. Большая часть его предписаний дает президенту право распоряжаться тем, чем он до сих пор, в общем, распоряжался (de facto и, как правило, de jure), — государственным имуществом, его приватизацией, налогами, сборами, пошлинами, а также льготами по ним, государственными займами, официальным обменным курсом, темпами роста денежной массы, международными резервами, темпами кредитования экономики и др. инструментами кредитно денежной политики (тут все же сделан небольшой подкоп под полномочиями НББ), уставными фондами банков с доминирующей долей государства. Кроме того, подтверждается право президента устанавливать экономическую и административную ответственность за нарушения в описываемых сферах, равно как и ее отменять (напомню, что de facto президент способен стирать различие между административной и уголовной ответственностью).
Имеются и принципиальные новации. Президент переводит отношения между ним и хозяйствующими субъектами — юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями — на иную правовую основу (см. п. 2). Теперь это лицо может даровать любому хозяйствующему субъекту любые льготы по налогам, сборам, пеням и т. д. (как ему заблагорассудится) и оказывать иные виды государственной поддержки. Но и взамен он требует немало. В частности, он может: устанавливать распределение выручки любого хозяйствующего субъекта (т.е. решать, сколько и куда тратить заработанных денег), а также требовать — что, впрочем, вытекает из предыдущей возможности — «выделение субсидий и/или средств на финансирование капитальных вложений из республиканского бюджета» (фраза логически неряшлива, но в общем понятна: добровольно-принудительный характер взносов на такие проекты, как строительство национальной библиотеки, доводится до кондиции принудительного).
Интересен также пункт 3, касающийся полномочий президента в аспекте распоряжения природными богатствами страны — от земельных участков до недр и лесов. Радует то обстоятельство, что по каким-то причинам вне поля рассмотрения президента оказались вода и воздух, однако всем прочим и остальным он может распоряжаться по своему усмотрению. Так, например, если ранее долгосрочные сделки по аренде рассматривались, во всяком случае юридически, как нерасторжимые (вроде той, что заключил «Газпром» под строительство магистрали Ямал-Европа), то теперь для такого рассмотрения нет никаких оснований. Настроение, воля, прецедент — вот основания.
Интервенция
Поскольку информационные агентства лишь вчерне обрисовали содержание этого нового закона нашей жизни, возможно, появятся желающие ознакомиться с ним более подробно. Сделать это можно на портале http://pravo.by. Юристы и экономисты, видимо, еще дадут свою оценку 520-му указу, я же, со своей стороны, хотел бы акцентировать внимание на его политическом смысле. Т.е. на том смысле, который непосредственно связан с представлением о справедливости.
Тот образ справедливости, которого, по всей видимости, держится наша власть, довольно точно обрисовал Платон в диалоге «Государство», вложив в уста Фрасимаха, сторонника т. н. права сильнейшего, следующие слова: «Такова тирания: она то исподтишка, то насильственно захватывает то, что ей не принадлежит, — храмовое и государственное имущество, личное и общественное…» (344b). В рассуждении Фрасимаха примечательно то, что власти по праву ничего не принадлежит — ни государственное, ни личное, ни общественное. Именно это отсутствие права некоторым образом обуславливает необходимость «права захвата», «права узурпации». Так вот, описываемый указ как раз и представляет собой образчик подобного права.
Полезно контурно наметить генезис системы, в результате которого мы до такого права докатились.
Распад социалистической системы помимо прочего означал исчезновение той реальности, которая значилась в качестве «социалистической собственности» — она как бы распределялась между триадой государство — общество — гражданин. По сути дела, прежнее государство признавало себя неэффективным распорядителем общественной (общенародной) собственности и перераспределяло свою ответственность между различными субъектами — процесс, нашедший свое выражение в чековой приватизации. Чеки представляли собой символический эквивалент той доли общественного богатства, на которую всякий мог притязать, поскольку располагал соответствующим правом (на основе нового представления о справедливости).
Государственной собственностью стала обозначаться та часть общественного богатства, которая по тем или иным причинам не подлежала приватизации (дороги, природные ресурсы, стратегически важные производства, больницы, школы и пр.). Уже это обстоятельство — отсутствие «социалистической» собственности — не позволяет нам квалифицировать т. н. белорусскую модель как «вспоминание о социализме». Хорошо известно, как эта модель обретала свои, так сказать, типические черты.
Во-первых, чековая приватизация была не просто приостановлена, но была обращена вспять (сегодня, напомним, государство отнимает у трудовых коллективов их собственность). Государство поступательно урезало «исходное» право общества владеть и распоряжаться теми или иными богатствами. К настоящему моменту право, символически отраженное в чеках, de facto почти аннулировано (парламент пока не решился закрепить это состояние юридически — по всей видимости, не столько из-за своей «нерешительности», сколько из-за собственной правовой несостоятельности). Те трудовые коллективы, которые успели стать владельцами своих предприятий, на протяжении последних лет поступательно лишаются своих прав. Это что касается общественной собственности, представленной в виде различных АО.
Во-вторых, в результате различного рода интервенций правящей группировки (под эгидой «государства») в сферу рыночных отношений домен частной собственности, без того скудный, постепенно сужался.
В-третьих, внутри государственной собственности фактически вырос институт президентской собственности (вне правового поля или, вернее, над ним) — феномен, довольно любопытный (опять же к вопросу о «социалистической» модели). Сегодня, напомним, президент оделяет себя правом распоряжаться не только государственной, но также всяким иным видом собственности.
Речь идет о праве управлять решениями всех — индивидуальных и коллегиальных (включая НББ, правительство, парламент, советы директоров и пр.) — субъектов, так или иначе задействованных в экономической жизни. С другой стороны, речь идет о полном бесправии т. н. народа, у которого нет никаких инструментов повлиять на решения президента. Президент — он как добрый хозяин — может (если захочет и сможет) заботиться о довольстве и благоденствии своих людей. «Если же кто мало того, что лишит граждан имущества, — говорит Фрасимах, — еще и самих их поработит, обратив в невольников, его называют преуспевающим и благоденствующим, и не только соотечественники, но и чужеземцы, именно потому, что знают: такой человек сполна осуществил несправедливость». (Государство, 344с).