Аркадий Нестеренко

В других странах это называется ответственность перед избирателями, у нас – чувство стыда. Но провалы – у госслужащих, а испанский стыд – у всех нас.

Именно ретроспектива, соотнесение тенденций 2017 года с условными 2015 и 2010 гг. позволило бы читателю понимать вектор развития не только прошедшего года, но видеть динамику исследуемого вопроса.

23 млн долларов для 90 новых рабочих мест, это 255 тысяч долларов за 1 рабочее место на Оршанском инструментальном заводе. Кто-нибудь представляет себе, в каком веке этот завод выйдет в ноль?

Цель – примерно та же: убрать с рынка сетевые издания, которые производят собственную политическую повестку, и трансформировать их в легальных подписчиков и распространителей контента БелТА.

В этой ситуации проигрывают две стороны. Та, которую не слышат, и та, которая не желает слушать и увеличивает свои потенциальные издержки на транзит власти.

Отсутствие национальной альтернативы госмедиа в свое время, привело к уничтожению всего рынка печатных СМИ и падению влияния тех государственных газет, которые на рынке остались.

По оценкам независимых наблюдателей, 18 февраля явка в Минске составила не более 30%, то есть на участках мы физически не видим людей, которые электорально поддерживают действующую власть.

Проекты, которые нельзя монетизировать в прямом смысле слова, реализовываются на практике годами. К примеру, электронное правительство нам обещают не ранее 2020 года.

Понятно, что рукописи не горят, но кто несет ответственность за удаление или изменение задним числом цифровой информации, которая имеет общественную значимость?

Главное, что отметили эксперты в 2017-м – понимание необходимости перемен происходит на уровне принятия решений. И некоторые практики смещаются в сторону более ответственной политики.

В силу того, что все электронные данные аккумулируются в Центре обработки информации ОАЦ, структуру можно считать наиболее информированным институтом в стране.

«Кремль посредством данных учений демонстрирует западному сообществу полную подчинённость и подконтрольность Беларуси целям и задачам стратегии эскалационного доминирования в контексте противостояния с Западом».

В официальной позиции любопытно даже не желание «отследить каждого человека». Удивляет стремление связать Декрет №3 с демографическим ростом в стране.

Отсутствие сильных региональных менеджеров заставляет президента принимать кадровые решения, которые заранее не будут пользоваться популярностью у номенклатуры.

Отказ от атомного проекта возможен даже на завершающей стадии строительства станции. Другое дело, что для этого должны произойти кардинальные внутриполитические либо региональные изменения, которые обострили бы вопрос безопасность проекта.

Скандал, который спровоцировал новый руководитель Оршанского района, показал, что региональные власти далеко не всегда координируют свои действия с центром.

Насколько амбиции официального Минска окажутся оправданными, сказать крайне сложно. Позитивных примеров пока нет. Карабахская группа работает более 20 лет, группа по Донбассу – уже 2 года.

Если 25 марта закончилась либерализация версии 2015 года, то, исходя из прежнего опыта, следующей волны стоит ожидать не раньше, чем к 2020 году.

Продолжение социально-экономического кризиса в стране может привести к парадоксу, когда электоральное большинство сторонников действующей власти окажется в относительно экономически стабильном Минске.

В настоящей ситуации доктрина нейтралитета – это едва ли не единственный сценарий, который позволяет официальному Минску сохранить политическую стабильность.

Какова роль национального контента в белорусских медиа, что мешает национальным СМИ создавать больше интересного и качественного информационного продукта, и, наконец, самое главное, как увеличить долю национального контента в рамках ограниченных бюджетов.

Итоги выборов в Палату представителей, попадание туда оппозиции, другими словами уступка официального Минска – это главное позитивное событие не только текущего политического сезона, но и всей белорусской внутриполитической кухни с 2010 года.

Востребованность в партии власти подкрепляется ростом финансовых доходов номенклатурной элиты и увеличением зависимости действующего президента от своего аппарата.

Что касается конвертации внешнеполитических успехов в экономические бенефиты, с этим будет сложнее. Грубо говоря, если депутатов Минск может как-то «продать» американским политикам, то бизнесу продавать нечего.

Минск становится одним из элементов геополитического пасьянса – и это главное обсуждаемое событие мая-июня.

Достаточно продолжительный период нормализации отношений может изменить отношение к Европе всего общества. Эти изменения общественного мнения, в свою очередь, могут стать фундаментом для институционального сближения.

В настоящее время из перечня бенефециариев «белорусской модели» выпадают довольно большие социальные группы – численность каждой из них превышает 100 тыс. человек.

Ранее сопоставимый с Беларусью по населению и промышленному потенциалу, а теперь ведущий войну Донбасс «стоит» около USD 1 млрд на поддержку вооружённых сил и других силовых структур Донецкой и Луганской Народных Республик.

Уже можно начинать советоваться с народом. По сути – апелляция к общественному мнению – это последний резерв стабильности режима (если вынести за скобки репрессивный аппарат).

Вырисовываются две основных тенденции прошедшего года – очередное «потепление» отношений с Западом и активизация коммуникации с Брюсселем; возникновение предпосылок для серьезного кризиса во взаимоотношениях с Кремлем.

А. Лукашенко – а с ним весь аппарат – на старте 5-й каденции оказались не в состоянии предложить сценарий нового экономического развития страны.

Наиболее важный вывод, который не озвучивается напрямую, но косвенно звучит в оценках: официальный Минск начинает терять контроль над ситуацией в стране.

Рост цитирования российских медиа и государственных СМИ – это реакция Белнета как расширяющейся супер-структуры на недостаточное количество уникального белорусского  информационного контента.

Замена председателя райисполкома позволяет обнулить ошибки прежней исполнительной власти и получить новый кредит доверия со стороны местного населения накануне президентских выборов.

Государственная пропаганда работает на сторонников президента, что само по себе вполне логично, но проблема в том, что она не воздействует на несогласных. Появление пропагандистского медиа-холдинга вряд ли изменит ситуацию.

Что важно – это было не маргинальное движение обиженных жизнью, наоборот, по нашим меркам, это были протесты вполне успешных людей, тех, кому есть что терять

Эта история с Фемен крайне симптоматичная. Потому что лишний раз подчеркивает оторванность Беларуси даже от ближайших соседей.

Как говорит Борис Гройс, протест считается успешным, если он хорошо продается, – и неудачным, если он продается плохо. Например, июньский «Стоп бензин» власть удачно купила в виде 30% дисконта на стоимость топлива.

Дело здесь не в форматах и не в организаторах. А в страхе. И в неуверенности, что хлопки в ладоши что-то изменят.

В текущих условиях, мне кажется, важно акцентировать внимание даже не столько на эффективности, сколько на вопросе, почему эти акции получили такую поддержку со стороны граждан именно сейчас.

И если раньше вместо терактов мы сталкивались скорее с информационными продуктами локальных и контролируемых взрывов и их медиа-эффектам, то сейчас произошли принципиальные изменения. Контекст.

Работа без аккредитации – это очень удобный повод. Для силовиков. Это позволяет им оказывать психологическое давление на журналистов и создавать всевозможные технические проблемы для работы телеканала.

Сёньня, пасьля падзеяў 19 сьнежня адмовіцца ад плошчы – азначае перастаць спадзявацца на словы боса пра тое, што “ўсё ідзе па пляну”. Адмовіцца ад плошчы –  гэта першы крок у бок “бязлідарскага” (leaderless) руху.

Если дошло до того, что уже в новогоднем послании Лукашенко обращается к «абсолютному большинству белорусского народа», то на кого в таком случае рассчитывать абсолютному меньшинству?

Медиа-пространство, оказавшись досрочно перегретым в связи с летней публичной фазой белорусско-российского конфликта, столкнулось с нехваткой яркого, запоминающегося информационного наполнения.

Пожалуй, главной сенсацией выборов-2010 на данном этапе стал факт преодоления стотысячного рубежа максимально большим количеством инициативных групп за всю историю проведения выборов в РБ.

Сколько потенциальных кандидатов наберут не менее ста тысяч подписей в свою поддержку, пока не известно.

И задача, которую ставят перед собой на К.Маркса, 38, организовывая массовые пресс-шоу для российских журналистов, и заключается в том, чтобы выйти за пределы традиционных границ влияния белорусских СМИ. Однако здесь и возникает проблема.

Возможно, политическим оппонентам режима дают понять: стоит подбирать слова. Очевидные истины, которые следует постоянно напоминать, потому что очень уж все как-то расслабились в последнее время.

На этом фоне сезонного прилива публикаций сценариев и версий удивляет только одно. Складывается впечатление, что с белорусским режимом уже в принципе все ясно.

В середине недели уже Минск выставил Газпрому ультиматум. Получилось опять же не убедительно, поскольку вторично. Вышла, по сути, калька московских требований.

Складваецца шчырае ўражаньне, што ў сёньняшняй Беларусі толькі адзін чалавек успрымае гэты дзень як актуальную палітычную дату і адмыслова да яе рыхтуецца.

Социальные сети представляют исключительный интерес, т.к. из инструмента электоральной поддержки они легко могут трансформироваться в инструмент гражданского действия.

Желание играть по демократическим правилам там, где эти правила не то что нарушаются, а отсутствуют в принципе, не может не вызывать удивления.

Временной лаг позволит сгладить социальное недовольство по данному вопросу, сводя к минимуму возможность повторения у нас «дальневосточного сценария».

Публичный образ отца должен был быть завершен. Т.е. должна возникнуть либо первая леди, либо фигура её замещающая, которая бы не вызывала отторжения в общественном сознании.

Три гады таму, 20 сакавіка 2006 году, на Кастрычніцкай плошчы ў цэнтры Менску ўзнікла спантаннае намётавае мястэчка. Пазней намёты на Кастрычніцкай стануцца, у нейкім сэнсе, легендай. А Плошча ператворыцца ў самадастатковы міф. У культурны фантом. У падзею, якой яна ніколі не была і не будзе.

Новая война на северном Кавказе не отвечает стратегическим интересам ни одной из сторон, участвующих в конфликте.

Мы все включаемся в игру, навязанную властью; игру, в которой происходит смещение акцентов – от провалов во внешней политике в сторону сексуального скандала.