Андрей Федоров

Поскольку наибольшее беспокойство у Вашингтона по поводу Беларуси связано с ее потенциальным сближением с Россией, то, скорее всего, его политика, по крайней мере, на первых порах, будет довольно осторожной.

Зато лидеры ОДКБ всегда готовы внести свой вклад в разрешение проблем современности в мировом масштабе.

Вполне вероятно усиление координации по «белорусской проблеме» с ЕС, в частности, приведение в соответствие американского и европейского списков чиновников, подпадающих под визовый запрет.

ЕС может в ближайшее время закончить свою часть процесса ратификации документов об упрощении выдачи виз и реадмиссии. Наблюдаются подвижки в проведении аналогичной процедуры и белорусской стороной.

Из позиции «донора региональной безопасности» Минск уже выжал максимум на внешних площадках и продолжает эксплуатировать бренд для внутреннего потребления. Вопросы отношений Запада и России решаются не в Минске.

В худшем случае с мая ситуация с шенгенскими визами в Беларуси улучшится. Что же касается настоящего счастья, то есть безвиза, то здесь перспективы, увы, далеко не столь радужны.

Несмотря на то, что ЕС и Беларусь наладили регулярный и широкий диалог, предпосылок к серьезному прорыву в их взаимодействии пока не просматривается.

Наша страна остается единственной на континенте, где практикуется данная мера наказания. За это время здесь было расстреляно более 400 человек.

Любой контакт с НАТО белорусских официальных лиц может вызвать абсолютно ненужную в данных обстоятельствах негативную реакцию Кремля.

Главная проблема в отношениях Беларуси и ЕС заключается в отсутствии документа о приоритетах сотрудничества, что, в свою очередь, не позволяет заключить базовый договор.

Cамо по себе возвращение послов к глубоким переменам ни внутри Беларуси, ни в двусторонних отношениях, увы, не приведет.

Приятно было бы знать, что в случае чего Америка поддержит нашу страну всей своей мощью, но, к сожалению, пока нет уверенности в том, что та готова сражаться даже за условную «Нарву».

В результате Кремль решил изменить тактику, заменив «злого следователя» на «доброго». Вероятно, можно согласиться с гипотезой главреда «Эха Москвы» Алексея Венедиктова, что сейчас средством «углубления интеграции» будет не силовое давление, а обольщение.

В результате в качестве формальной базы для взаимодействия Беларуси и ЕС используется давно устаревший документ еще советских времен.

В данном случае под нейтралитетом подразумевается освобождение от «чрезмерного влияния» России, так как со стороны Запада, в том числе Североатлантического альянса, такового до сих пор не наблюдается.

Сам факт визита в нашу страну после длительного перерыва столь высокопоставленного американского представителя свидетельствует о продолжении процесса нормализации двустороннего сотрудничества.

Как показывает практика, при обсуждении вопроса на уровне ЕС решительность сторонников снятия санкций пропадает.

Импорт – это вроде бы забота не МИДа, но в последние дни появились сведения, что в июле экспорт товаров в Россию упал почти на 10%.

В двусторонних разногласиях на первом плане находятся американские санкции против России и стремление Трампа предотвратить строительство газопровода «Северный поток-2».

Практически сразу же после избрания Дональда Трампа президентом Соединенных Штатов между Америкой и объединенной Европой обозначился целый ряд весьма серьезных противоречий.

Встреча американского и северокорейского лидеров, уже охарактеризованная некоторыми как «историческая», имеет шансы стать таковой. Но пока, похоже, не слишком большие.

Санкции Москвы оказались намного мягче ожиданий. Для Запада они едва ли принципиальны, так что он, скорее всего, оставит их без внимания.

В условиях жесткой конфронтации с Западом Кремль наверняка будет стараться по максимуму консолидировать своих крайне немногочисленных союзников.

Во время визита Лукашенко в Армению в 2010 году Гагик Царукян подарил его младшему сыну бочку коньяка, которую следует открыть в день свадьбы последнего.

В условиях острой нехватки у Кремля союзников вполне реально ожидать, что он потребует от Минска более ответственного выполнения закрепленных в официальных документах союзнических обязательств.

По утверждению Пааты Шешелидзе, за непризнание Минском независимости Абхазии и Южной Осетии Грузии приходится покупать белорусские трактора и другую технику.

К признакам реанимации СГБР можно отнести готовящееся соглашение о взаимном признании виз, которое в очередной раз пообещали заключить в недалеком будущем.

Приход же в Кремль любого нового человека неизбежно привел бы к необходимости выстраивания новой стратегии с далеко не обязательно более позитивными результатами.

Получение официальным Минском дивидендов за предоставление площадки для переговоров по украинской проблеме уже завершается.

Без дополнительных усилий достижение продекларированной белорусским руководством цели – полумиллиардного уровня – в ближайшем будущем может и не осуществиться.

Беларусь все еще остается едва ли не единственной на континенте страной, не имеющей базового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве с ЕС.

Таких глобальных интересов, как у Москвы, у официального Минска в регионе нет, но определенные меркантильные соображения, безусловно, присутствуют.

В целом почетные консулы приносят нашей стране определенную пользу, особенно если учесть, что обходятся они ей не слишком дорого.

Нынешние отношения с Соединенным Королевством официальный Минск в целом, по-видимому, устраивают. В соответствии с максимой, изящно выраженной гениальным Робертом Бернсом: «Доволен я малым, а большему рад».

В обычных обстоятельствах над утверждениями типа того, что собственно белорусской нации не существует, а есть некая ветвь русской, можно было бы только посмеяться, а потом забыть.

Дальнейшая деградация двустороннего взаимодействия становится неизбежной, причем ущерб России может быть чрезвычайно существенным. Естественно, возникает вопрос об ответных мерах.

По сравнению с состоянием дел еще пятилетней давности перемены выглядят существенными, в свете чего, по-видимому, и возникает вопрос, не является ли такой подход отступлением с занятых ранее моральных рубежей.

Оглашенные задачи неизгладимого впечатления, по большому счету, не произвели. За исключением, разумеется, планов бросить миру вызов в области высоких технологий и цифровой экономики

По поводу санкций против России было сказано, что никакого их ослабления не произойдет до тех пор, пока не будут полностью выполнены Минские соглашения, причем в первую очередь именно Москвой.

В условиях демонстрируемой Москвой откровенно агрессивной политики Запад не особенно стремится подталкивать официальный Минск в ее объятья, чему, несомненно, будет способствовать возобновление санкций.

Можно допустить, что по поводу выдачи Баранчика начнутся разного рода проволочки с выставлением явных или, что более вероятно, скрытых условий. Соответственно, выдача может стать итогом некоего торга.

Если главные лица России и Беларуси поручают вести переговоры подчиненным, то, скорее всего, даже предварительное согласие по большинству накопившихся противоречий не достигнуто.

Беларусь вступила в полосу кризиса, выход из которого в рамках существующей модели не просматривается. Это создает поле для наращивания присутствия и влияния альтернативных властям политических акторов. Однако, мало иметь шанс – необходимо быть способным этим шансом воспользоваться.

Если Белый дом согласится с желанием Кремля вернуть мироустройство к ялтинско-потсдамской системе, то Россия фактически получит карт-бланш на любые действия на большей части экс-СССР.

До сих пор так и не нашел своего разрешения вопрос о цене поставляемого Беларуси газа. Вдобавок к этому неожиданно возникли противоречия в идеологической сфере.

Главной причиной такого рода перемен стала внезапно возросшая агрессивность внешней политики России.

Новый глава Белого дома стал едва ли не первым за всю историю Соединенных Штатов президентом этой страны, не имеющим практически никакого политического опыта.

Именно с этими ограничениями связана одна из самых мрачных страниц в белорусско-американских отношениях, которая не закрыта до настоящего времени.

Ожидать даже частичного выполнения хотя бы одного из требований, выдвинутых Кремлем, можно только находясь не в очень здравом рассудке.

Вопрос о перспективах остается открытым. Об ухудшении ситуации, речь, разумеется, не идет, поскольку некий позитив все же имел место. В то же время продемонстрированный прогресс не был признан значительным.

Проведение Беларусью более самостоятельной внешней политики является необходимым, но недостаточным условием радикального пересмотра взглядов на нее Белого дома.

Демпфировать белорусско-армянские разногласия постарается Москва, которой конфликт внутри ОДКБ совершенно не нужен.

Беларусь – это все еще не та страна, в которой израильский бизнес видит равноправного партнера, с которым можно планировать капиталоемкие и долгосрочные проекты.

Дополнительным побудительным мотивом к игнорированию европейских требований является свойственное многим людям, а в данном случае особенно ярко выраженное нежелание делать что-либо под давлением.

Если Минск и согласится на какие-то уступки, то мораторий на смертную казнь будет первым пунктом. Напротив, что касается рекомендаций БДИПЧ, то здесь режим будет сопротивляться до последнего.

При отсутствии эксцессов, подобных тем, что белорусские власти устроили 19 декабря 2010 года, будет иметь место своего рода «прохладный мир», который, конечно, гораздо лучше «холодной войны» 2011-2013 гг.

«Право и справедливость» декларирует, что в первую очередь их будут интересовать не общеевропейские проблемы, а дела собственного региона, то есть Чехия, Словакия, Литва, а также Беларусь с Украиной.

Была просто использована одна из немногочисленных возможностей продемонстрировать сразу всему миру незыблемость своей точки зрения.

Сравнительно недавно Москва демонстративно приглашала к себе лидеров «Хамас» и наотрез отказывалась признавать «Хизбаллу» террористической организацией. Впрочем, как известно, раскаявшийся браконьер – лучший лесничий.

Белорусское руководство будет выглядеть, мягко говоря, непоследовательным, если, только-только освободив всех политзаключенных, практически сразу же создаст новый прецедент.

Когда же чаяния Запада не сбывались, следовала более или менее жесткая реакция – в зависимости от уровня брутальности действий белорусских властей. И насчет того, чья была подача, есть серьезные разногласия.

С учетом подобных довольно щекотливых обстоятельств российском руководству едва ли стоило бы акцентировать внимание на грубейших ошибках своих советских предшественников.

Устойчивый рост товарооборота обеспечить не удается. Оказывать же конкретную помощь за красивые слова ни Индия, ни Пакистан, судя по всему, не готовы.

У Запада имеется немало, скажем так, более фундаментальных «пожеланий» к белорусскому руководству, но там, похоже, уже осознали, что при последнем на какие-то кардинальные перемены рассчитывать не приходится.

Большинство участников неформального саммита ЕС, состоявшегося сразу после завершения переговоров в Минске, чувства глубокого удовлетворения по поводу минских решений не испытывало.

Может быть, это заставит Москву, наконец, понять, что «демократический бардак» у соседей, включая Украину, намного предпочтительнее любого абсолютизма.

Сегодня лишь 6% жителей России готовы терпеть снижение доходов из-за присоединения Крыма, а использование российской армии в Украине теперь одобряют только 30% против 74% на пике патриотической эйфории.

Обстановка на восточном фронте складывается, мягко говоря, не особенно благоприятно. Соответственно, можно предположить, что ведется поиск содействия на западном направлении.

Что касается Соединенных Штатов, то там дебаты вокруг России и Украины идут отнюдь не по поводу санкций, которые поддерживают и Конгресс, и администрация, а по поводу поставок Киеву летального оружия.

Кроме того, республиканцы выступают за снятие ограничений на нефтедобычу на американской территории и строительство трубопроводов, что вполне может стать еще одним фактором понижения цен на нефть.

Кроме того, не исключено, что таким образом была выражена признательность официальному Минску за его усилия по прекращению кровопролития в Украине.

Можно допустить, что идея заключалась в сближении между двумя организациями – ЕС и ЕАЭС. В пользу этой гипотезы говорит тот факт, что на этапе зарождения ЕАЭС всеми тремя ее лидерами высказывались надежды на «интеграцию интеграций».

Кремль не станет слишком уж сильно нажимать на одного из своих крайне немногочисленных сторонников. СГ будет сохраняться им как резервный вариант на случай неблагоприятного развития событий.

Спокойствие в Украине (если, разумеется, та сохранит свое стремление двигаться к цивилизованному миру) для Кремля категорически неприемлемо.

Напрашивается аналогия с похожей структурой – Минской группой ОБСЕ по Нагорному Карабаху. Она существует уже более двадцати лет, но ситуация там ближе к разрешению за это время не стала.

Возможно, Россия пошла бы и на такой шаг, но только в результате полной военной победы, желательно бескровной, как в Крыму.

При реализации планов транспортировке энергоресурсов неизбежно возникнет угроза господствующим позициям России на этом рынке.

Несмотря на украинский пример, похоже, что на сегодняшний день в качестве основного источника опасности по-прежнему видится Запад.

Определенная интенсификация белорусско-американского взаимодействия началась еще во второй половине прошлого года, то есть задолго до крымских событий.

Отправка наблюдателей на украинские выборы хоть и является шагом в правильном направлении, еще не служит свидетельством подлинной независимости белорусской политики в данном вопросе.

Что касается документа белорусского МИД, то он наверняка привел бы в восторг самого Шарля Мориса де Талейрана, считавшего, что язык нужен дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли.

Судьба проекта будет зависеть от того, продолжит ли Москва регулярно подставлять крепкое родственное плечо белорусской экономике.

Можно допустить, что будет сделана попытка увязать достижение соглашения с отменой известных визовых ограничений Евросоюза для ряда белорусских чиновников и бизнесменов.

Минск объявил о прогрессе в реализации пяти интеграционных проектов с Россией. Не исключено, что столь долго оттягивавшийся момент сдачи «фамильного серебра» все же наступил.

Переизбрание Януковича на следующий срок видится весьма проблематичным. В Украине в пользу объединенной Европы стабильно высказывается ощутимое большинство граждан, причем эта тенденция укрепляется.

Если Соглашение об ассоциации с Украиной все же будет подписано, то упомянутые ограничения Россией непременно будут введены. При этом официальному Минску будет настоятельно предложено присоединиться к ним.

В силу глобальной разницы в потенциалах было бы явным преувеличением характеризовать нынешние отношения между Минском и Вашингтоном как «холодную войну». Скорее, это «холодный мир».

Главная тактическая задача белорусской делегация на саммите сводиться к тому, чтобы получить свидетельства заинтересованности Запада в сотрудничестве с официальным Минском.

Сирийский химический арсенал, насчитывающий, по оценкам экспертов, около тысячи тонн, рассеян по нескольким десяткам военных баз, так что изъять его можно будет только при полном содействии режима.

Не исключено, что под тем или иным воздействием «большого брата» вильнюсский саммит закончится для Беларуси на столь же печальной ноте, что и предыдущий варшавский.

Полагать, что кто-то в Вашингтоне из-за проблем с Беларусью лишается сна, было бы, пожалуй, преувеличением.

Не исключено, что полученные от представителей «Белтхэкспорта» разъяснения удовлетворили американскую сторону.

Послание явно не носит конфронтационного характера, иначе мы наблюдали бы вызов charg? d’affaires в белорусский МИД для вручения ему дипломатической ноты.

Это не столько изменения, сколько сдержанная реакцию на некоторые перемены во взглядах, демонстрируемые белорусским руководством.

Проблема в том, что одновременно с прекращением давления Брюссель хотел бы обрести уверенность, что спустя некоторое время все снова не вернется на круги своя. А этого официальный Минск гарантировать не в состоянии.

Похоже на то, что переговоры Белграда с Брюсселем зашли в тупик, и Томислав Николич решил попытать счастья на стороне извечного оппонента объединенной Европы.

Трудно сказать, что на сей раз стало причиной сдержанности ЕС, но, как бы там ни было, европейская солидарность здесь тоже не была нарушена.

Во-первых, на сей раз поводом для санкций стала не внутренняя политика белорусского режима. Кроме того, наша страна оказалась не в одиночестве, а в компании Китая, Венесуэлы, Ирана, Сирии и Судана – по местным понятиям, далеко не худшей.

Тот факт, что официальный Минск продолжает, пусть и таким завуалированным образом искать возможности восстановить контакты на западе, позволяет предположить, что дела на востоке идут не совсем так, как хотелось бы.

Видимо, цель сообщений о контактах МИД заключается в формировании у широкой общественности представления о напряженной деятельности нашего внешнеполитического ведомства.

Судя по всему, оппоненты продолжают твердо стоять на своем, так что особых надежд на существенное изменение положения дел питать не следует.

Здравый смысл, в отсутствии которого МИД обвинил немецкое руководство, подсказывает, что для Беларуси наиболее логичным выходом из создавшейся ситуации стало бы его скорейшее прекращение.

Вильнюс может занять более жесткую позицию при обсуждении Советом ЕС вопроса введения против Беларуси экономических санкций.

Белорусским властям нет никакого резона ставить под угрозу положение дел на литовском направлении. Проблема, однако, в том, что они не всегда руководствуются здравым смыслом.

Все «нападки» на Беларусь сводятся преимущественно к моральному осуждению и не ведут к каким-то практическим последствиям. Поэтому и поддержка носит исключительно вербальный характер.

В ближайшее время мы будем снова наблюдать попытки каким-то образом наладить взаимодействие с объединенной Европой.

До тех пор, пока Беларусь будет оставаться на своей сегодняшней позиции по Абхазии и Южной Осетии, она может повсеместно полагаться на содействие Грузии.

Вероятно, белорусское руководство было бы не против перестать, наконец, находиться в положении постоянно критикуемого. Но если не удастся, едва ли оно будет по этому поводу сильно переживать.

Особенно малосодержательной представляется эта встреча на фоне практически одновременно прошедших в Сочи переговоров Владимира Путина и Александра Лукашенко.

При любом развитии событий Беларусь существенного урона (кроме, может быть, репутационного, но в этом плане ей, к сожалению, терять уже особо нечего) не понесет.

Дело отнюдь не в персоне главы внешнеполитического ведомства, который, по сути, является просто техническим исполнителем подходов, исповедуемых в гораздо более высоких сферах.

К сожалению, есть большие сомнения в том, что в результате последних событий в ближайшее время вообще можно ожидать какого-то взаимодействия на государственном уровне.

Белорусские власти по-прежнему убеждены, что в случае расширения сотрудничества с Западом издержки для них будут значительно превосходить возможные приобретения.

Цель, преследуемая официальным Минском, прозрачна: в очередной раз попытаться убедить Запад в том, что электоральные кампании в Беларуси проходят в строгом соответствии с общепризнанными международными стандартами.

То обстоятельство, что, несмотря на сей «апофеоз неслыханной щедрости», белорусское руководство все же сохраняет контакты с Европой, позволяет заподозрить наличие на восточном направлении каких-то подводных камней.

Сомнительно, что белорусское руководство заинтересовано в том, чтобы нашим людям было проще посещать западные страны, где сравнение с увиденным может оказаться не в пользу родной действительности.

На фоне общего положения дел на западном направлении белорусской внешней политики, которое в настоящий момент можно охарактеризовать как состояние «вооруженного нейтралитета», взаимодействие с Литвой все же выглядит менее конфронтационным.

В настоящее время существует пусть слабая, но все-таки вероятность, что процесс может двинуться в направлении разрядки.

Первоочередной целью ЕС в настоящий момент остается освобождение остальных политзаключенных, а цель белорусского руководства – отмена уже действующих санкций.

Что же касается в целом позиции Таллинна по отношению к официальному Минску, то она лежит в русле политики ЕС: Эстония заинтересована в том, чтобы Беларусь была независимым демократическим государством.

В настоящих условиях вряд ли стоит сохранять иллюзии насчет совместных с ЕС действий Кремля на «белорусском фронте».

К особенностям нынешней резолюции можно отнести осуждение «оскорбительной риторики» в адрес министра иностранных дел Германии и призыв к Международной федерации хоккея обсудить вопрос о возможности переноса чемпионата мира 2014 года из Беларуси в другую страну.

Ни о каких шагах официального Минска, которые могли бы свидетельствовать о его стремлении начать нормализацию отношений с Европейским союзом, сведений не поступало.

Таким образом, экономическое подчинение Москве выбрано белорусским руководством как меньшее зло по сравнению со вполне вероятным коллапсом экономики.

Правда, пуэрториканцы имеют право печатать почтовые марки, бороться за титул «Мисс Вселенная» и, самое главное, выставлять свои команды для участия в различных международных соревнованиях, включая Олимпийские игры.

Как представляется, под упомянутой «красной линией» подразумевается введение объединенной Европой жестких экономических санкций, например, ее отказ от приобретения здешних нефтепродуктов и калийных удобрений.

У Москвы наверняка есть и другие желания и, главное, средства для их осуществления, поскольку белорусский режим фактически остался с «союзником» один на один. Это и побуждает его к зондированию почвы на европейском направлении.

Вопреки публичным заверениям белорусское руководство не стремится к вступлению в Совет Европы, который, в отличие, скажем, от Европейского союза, не располагает материальными средствами для оказания экономического содействия своим членам.

Что касается подхода Великобритании к «белорусскому вопросу», то он полностью совпадает с общеевропейским и заключается в том, что улучшение отношений должно основываться на прогрессе в области прав человека и в политической сфере.

Масштаб протестов не достиг того уровня, который вынудил бы власти хотя бы обозначить намерение приступить к более или менее серьезным политическим преобразованиям

Когда США действительно видят угрозу, то выделяют на ее устранение несравненно больше ресурсов – несмотря на упомянутое ослабление роли США.

В резолютивной части Акта речь идет о непризнании результатов выборов, подтверждается необходимость продления действия и расширения ранее введенных санкций против ряда белорусских официальных лиц.

Cледующий президентский срок Путина пройдет менее гладко, нежели предыдущие. Однако отсюда не следует, что это серьезно скажется на интеграционных позывах Кремля.

Иначе говоря, требуется враг, которого можно было бы триумфально победить, хотя бы на словах. В предыдущих случаях новая «холодная война» заканчивалась довольно быстро...

Нет ни малейшей уверенности, что союзникам удастся осуществить настоящую модернизацию. К тому же при всей важности материального фактора он все же не является единственным критерием прогресса.

Как ни печально признать, но потенциал для сопротивления у нашей страны по сравнению с остальными минимальный. Правда, нам было милостиво обещано, что транзит через Беларусь не пострадает.

Попытки изменить здешнюю ситуацию будут продолжаться при любом развитии событий, за исключением, конечно, чего-то экстраординарного.

Приведенные цитаты, как представляется, в большей степени свидетельствуют о том, что белорусские власти испытывают серьезные опасения по поводу дальнейшего развития событий.

Особенно умиляет фраза «Евразийский союз будет строиться на универсальных интеграционных принципах как неотъемлемая часть Большой Европы, объединенной едиными ценностями свободы, демократии и рыночных законов».

Не исключено, что в результате объявления о возвращении Путина в Кремль в ЕС укрепились опасения усиления агрессивности России в продвижении ее энергетических интересов.

Освобождение буквально на следующий день из заключения Дмитрия Усса не демонстрирует готовности белорусских властей к сжиганию всех мостов.

Единственно, тот лишится иллюзий, что можно попытаться сыграть на неких противоречиях между «тандемократами». Если таковые иллюзии у него, разумеется, до настоящего времени еще сохранились…

Беспрецедентное событие наглядно засвидетельствовало, в какой степени Европейский союз обеспокоен своей зависимостью от России, которая поставляет туда около четверти газа от его общего объема потребления.

Кстати, несмотря на то, что саммит был юбилейным, в нем приняли участие только 8 из 11 глав государств – отсутствовали также узбекский руководитель Ислам Каримов и глава Азербайджана Ильхам Алиев.

Стремительность развития событий наводит на мысль, что операция задумывалась Москвой как блицкриг.

Насколько известно, в настоящий момент более или менее всерьез можно говорить лишь об инвестициях Катара в местный гостиничный бизнес.

Во всех слоях российского общества по-прежнему ощущается сильная тоска по развалившейся империи, и исключать возможность использования такого пиара было бы неправильно.

К сожалению, после 19 декабря вряд ли может идти речь о каком-либо сотрудничестве. Соответственно, риторика также вернулась к своему прежнему формату.

Любое увеличение концентрации вооруженных сил неизбежно сопровождается повышением вероятности случайных инцидентов, которые могут иметь далеко идущие последствия.

Поскольку Беларусь является полноправным членом ЕЭК с момента создания последней, то, скорее всего, просто подошла ее очередь занять этот пост.

Вряд ли стоит критиковать ЕС за его осторожную политику. Он, хоть и не давал клятвы Гиппократа, но руководствуется основным принципом медицины – «не навреди!»

Далеко не последнюю роль сыграло желание продемонстрировать нынешнее отношение к государствам, которые эти дипломаты представляют.

Но, самое главное, Таможенный союз – это политический союз, где  Россия требует выполнения следующего правила: как в Кремле решено, так и будет.

Следует говорить о расколе не между послами, а между странами. А наличие разных подходов в этом плане, по большому счету, давно не является секретом.

Здесь совершенно неуместен максималистский подход – все или никто. Даже одно остановленное кровопролитие хорошо уже потому, что повышает шансы на успех в следующий раз.

В результате мы имеем то, что имеем, на западном направлении и, как следствие, полный срыв расчетов на восточном, поскольку эти ситуации глубоко взаимозависимы.

Психологически возвращение запрета на въезд в страны Евросоюза стало очевидной неприятностью. Однако не настолько, чтобы это чувство пересилило прочие соображения. В конце концов, такая ситуация имела место уже не раз.

Честных электоральных кампаний в Казахстане не будет «до глубокого политического кризиса, который неизбежно произойдет или в конце правления Назарбаева, или после его смерти».

В случае принятия резолюции Европарламентом – это будет уже тридцатый (!) документ такого рода. Многие из предшествующих тоже не отличались мягкостью, однако значительного эффекта до сих пор не замечено.

Белорусские власти невзлюбили представительство с самого начала, то есть с февраля 1998 года, когда оно появилось здесь под названием Консультативно-наблюдательная группа ОБСЕ.

Даже в случае своевременной реализации планов по созданию ЕЭП переход на равные цены для его участников планируется осуществить только в 2015 г. До тех пор газ в Беларуси будет дороже, чем в России, а затем его цена выйдет на европейский уровень.

Можна палічыць крыўдным, што польскае кіраўніцтва хоча мець побач незалежную Беларусь не саму па сабе, а ў якасці нейкага буферу. Але няма ніякіх падставаў спадзявацца, што хто-небудзь будзе гатовы ахвяраваць сваімі інтарэсамі дзеля нашага суверэнітэту.

Для нашей  страны наиболее значимым стало совместное заявление министра иностранных дел Беларуси Сергея Мартынова и госсекретаря Соединенных Штатов Хиллари Клинтон.

Поскольку у жителей Беларуси  вопрос визовой либерализации вызывает повышенный интерес, представляется целесообразным рассмотреть, как складывается  ситуация в данной сфере у нас и наших соседей.

Очевидно, что в кругу дипломатических представителей, которым досконально известны взгляды своего руководства на «белорусский вопрос», литовский президент никак не могла говорить от имени всего Евросоюза.

Есть основания полагать, что наряду с призывами о свободных и честных выборах, Александру Лукашенко были сообщены некоторые детали совместного промежуточного плана для Беларуси, предлагающего новый формат сотрудничества с Евросоюзом.

В отсутствие чрезвычайных обстоятельств США не будут проявлять на белорусском направлении повышенную активность. По крайней мере, до тех пор, пока сами граждане Беларуси наглядно не продемонстрируют свое стремление к переменам.

С отдельными заключениями, сделанными в публикации, трудно не согласиться. Например, что в сегодняшней Беларуси сместить главу государства таким образом, как это произошло в апреле в Кыргызстане, нереально.

Уверенности в том, что поиск поддержки в странах «третьего мира» приведет к желаемым результатам, нет. На данный момент масштабы этого взаимодействия сравнительно невелики, и ожидать резкого скачка в ближайшем будущем сложно.

На днях Польша разрешила провести у себя Всемирный конгресс чеченского народа, по московским меркам – «сепаратистов». Для Кремля этот поступок более оскорбителен, чем гипотетическое «создание конкуренции» некоему пророссийскому кандидату.

Окончательной ясности нет пока ни по одному из проектов. Более того, все громче звучат голоса скептиков, утверждающих, что при сохранении существующих тенденций могут оказаться ненужными обе трубы.

Белорусско-сирийское сотрудничество едва ли может быть отнесено к разряду стратегических. В условиях ограниченности контактов белорусского руководства на Западе речь может идти лишь об обретении внешнеполитической поддержки.

ОБСЕ была создана, главным образом, для предотвращения опасных международных конфликтов, которые могли бы перерасти в ядерную войну. Сыграв эту роль, она в значительной степени утратила свой первоначальный смысл.

Оценка сложившейся ныне в белорусско-российских отношениях ситуации приводит к выводу, что в Минске окончательно поставили крест на возможности улучшения личных взаимоотношений с кремлевским дуумвиратом.

Непосредственные противники Израиля понимают, что уроки Холокоста не прошли для нынешних граждан страны даром, и они будут сражаться за свою новообретенную страну до последнего.

Если народные избранники в ближайшее время вернутся к рассмотрению Таможенного кодекса, то станет очевидно, что в Москве все-таки пришли к каким-то договоренностям. Но в таком случае неизбежно встанет вопрос, какую цену Беларуси придется платить.

На протяжении всего периода существования двусторонних отношений правительство США последовательно поощряло развитие в Беларуси демократических институтов.

Символичным штрихом к портрету «новой» России стало предостережение странам ЕС и НАТО от попыток вмешательства в процессы внутреннего развития государств на пространстве СНГ, сделанное Лавровым. 

Американские аналитики обращают внимание, что, стремясь избавиться от раздражающих факторов в отношениях с Москвой, Вашингтон стал обращать заметно меньше внимания на её стремление вновь сделать постсоветское пространство своей сферой влияния.

По сути, Россия лишь удовлетворила свои великодержавные замашки, ибо Черноморский флот так и останется лишь памятником имперским фантазиям.

Как официальному Минску следует теперь вести себя на саммитах структур, существующих на постсоветском пространстве – СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ? Ведь большинство лидеров СНГ предпочло не вмешиваться, хотя молчание глав центральноазиатских республик едва ли означает их согласие с Москвой.

Второй выпуск аналитического мониторинга BISS trends суммирует главные направления развития политической ситуации и экономических процессов за 1 квартал 2010 г. и моделирует прогноз развития основных трендов до конца года.

При всех своих негативных аспектах киргизский пример наглядно продемонстрировал, что надолго вернуть ситуацию в прежнее состояние уже не удастся. В конечном счете, как представляется, нечто подобное рано или поздно будет происходить на всем постсоветском пространстве.

Кроме того, у белорусского руководства имеется целый ряд других оснований для недовольства современным состоянием сотрудничества с Россией в экономической сфере.

Участок сопредельной польской территории не был прикрыт никакими зенитными ракетами, но никаких вопросов Москве, зачем она укрепляется в том районе, на протяжении более чем десятка лет на официальном уровне не задавалось.

Трудно поверить, что белорусское руководство обеспокоил очередной призыв европейцев «придерживаться своих международных обязательств, в частности, принятых в рамках ОБСЕ».

В итоге «з вялікага грому – малы дождж», во всяком случае, пока. Активность польской оппозиции вполне понятна, тем более в преддверии приближающихся в стране президентских выборов. А вот чем вызвана такая несколько неожиданная сдержанность властных структур Польши?

Понятно, что вопрос об участии в «Евронест», не говоря уже о «Партнерстве» в целом, будет решаться отнюдь не в Национальном собрании. Не менее очевидно, что официальные структуры на любое совместное представительство не пойдут.

Выделение энергетической угрозы в качестве одной из главных возражений не вызывает. Конфликты с Россией на этой почве и строящиеся в обход нашей страны трубопроводы требуют диверсификации источников энергоресурсов.

На «белорусском фронте» США станут лишь реагировать на складывающуюся ситуацию, предоставив выбор линии поведения здешнему руководству.

Складывается впечатление, что таким образом официальный Минск нащупывает тот предел, выход за который может повлечь негативные последствия.

С 1 января 2010 года Казахстан первой из стран СНГ займет председательское кресло в ОБСЕ. Планы на следующий год Астаной намечены грандиозные.

События наглядно подтвердили распространенное мнение, что европейские лидеры по-прежнему опасаются передавать большую часть политических полномочий с национального уровня на более высокий.

Наиболее желательный итог для официального Минска – отмена санкций – выглядит маловероятным, скорее всего, будет сохранено статус-кво.

В настоящее время у Америки, и так серьезно ослабленной экономическим кризисом, накопилась масса других, без сомнения, более важных международных проблем.

Меньше месяца осталось до того ноябрьского дня, когда Совет Евросоюза вновь будет решать, что делать с визовыми санкциями против высокопоставленных белорусских чиновников.

Поскольку Совет ЕС едва ли пойдет на то, чтобы решение осталось не принятым, то почти наверняка итогом обсуждения станет очередной компромисс, то есть продление моратория.

Разумеется, если Москва предложит какую-то совсем уж фантастическую цену, то белорусское руководство вряд ли устоит.

Положение дел пока еще явно далеко от той точки, за которой возможно вооруженное вторжение.

Совет Евросоюза должен вернуться к рассмотрению вопроса о продлении моратория на визовые санкции против белорусского руководства или их отмене, но пока не ясно, какие аргументы в пользу положительного решения намерен предъявить официальный Минск.

Наиболее вероятным полем применения новой версии закона станет, разумеется, постсоветское пространство, которое российские власти рассматривают как свою «сферу влияния».

Белорусское руководство к ОДКБ никогда всерьез не относилось, прекрасно понимая, что существенных интересов в других регионах в данной сфере у нас нет. Приоритет всегда отдавался двустороннему взаимодействию с РФ.

Присоединение к ДН 12 лет назад было сделано в попытке прорыва тогдашней международной изоляции. Сейчас же МИД отчаянно пытается найти хоть какой-то смысл в сохранении этого членства.

С полным основанием рассчитывая на сохранение в Страсбурге режима наибольшего благоприятствования, питать иллюзии относительно скорого наступления светлого будущего все же не стоит.

Состоявшаяся дискуссия в очередной раз продемонстрировала значительные различия во взглядах официального Минска и Вашингтона на ряд серьезных проблем, в первую очередь, в сфере демократии и соблюдения прав человека в Беларуси.

Люди в верхах допускают, что придет время, когда либо они сами, либо, что более вероятно, их потомки будут частными лицами.

Судя по всему, в США ждут каких-нибудь новых шагов белорусских властей в направлении демократических преобразований, небезосновательно считая, что на прежние позитивные поступки они уже дали адекватный ответ.

Кремль, к сожалению, в своей внешней политике продолжает руководствоваться представлениями прошлого века.

Не вызывает сомнений, что главной причиной гомельского свидания будет, безусловно, пражский саммит.

По словам бывшего президента СССР Михаила Горбачева, ФРГ, США и другие западные страны после воссоединения Германии в 1990 году обещали ему, что «НАТО не продвинется на Восток ни на один сантиметр».

Вероятно, странам-участницам ЕС удалось достичь консенсуса по вопросу приглашения Беларуси в программу «Восточное партнерство».

Трудно, конечно, считать принимавшиеся решения эффективными, поскольку ситуация в Беларуси, по большому счету, не изменилась.

Украина потому и не соглашается на высокую цену, что ожидает падения мировых цен, иначе в конце года ей придется серьезно переплачивать.

По словам Бениты Ферреро-Вальднер, белорусские власти понимают, как много надо сделать, чтобы стать полноценным участником.

Для обретения такого счастья необходимо сделать две маленькие вещи: перенять все законодательные акты ЕС и признавать вердикты Европейского суда.

Не очень ясно, какие есть основания надеяться, что новая команда в Белом доме сама пойдет на снятие существующих барьеров.

То есть фактически Кремль пригрозил возобновлением «холодной войны». Соответственно, можно ожидать ответной реакции Вашингтона.

Интересно, это журналисты напутали, или президенты Абхазии и Южной Осетии действительно написали коллективное прошение?

Нет обжитости, вовлеченности в пространство. Даже лавок очень мало. Город сделан для того, чтобы просто через него проходить.

Cовременный город – это город-предприниматель, самостоятельно привлекающий инвестиции, туристов, самостоятельно налаживающий транснациональные связи.

Когда стреляют и бомбят в таких масштабах – это, безусловно, война.

Представляется крайне сомнительным, чтобы данное кадровое решение каким-то образом повлияло на белорусско-европейские отношения.

Часто говорят: политика – дело грязное. Я в свою очередь утверждаю, что политика – такая, какой ее делают люди.

Вероятно, опасения получить здесь вторую КНГ выглядят в глазах властей менее серьезными, чем угроза инкорпорации «братской страной».

Не исключено, что представители двух семей – Бушей и Клинтонов – будут руководить Америкой минимум 28 лет подряд.

Какое-то движение наблюдается, но это, на мой взгляд, – результат деятельности оппозиции, но не властей.

Вполне логичным выглядит предположение о возможности использования территории нашей страны для размещения российских ракет.

Глядишь, другие потребуют, скажем, изменения избирательного законодательства, третьи – еще чего-нибудь.

Те, кто могут говорить без суфлера, не подходят власти, а те, кто озвучивает свои реплики лишь за суфлером, не могут быть переговорщиками.

Андрей Федоров: Североатлантический альянс фактически является олицетворением всех геополитических фобий российской власти. /04.11.06/

Андрей Федоров: При всей идилличности саммит Россия – ЕС наглядно продемонстрировал, насколько велики противоречия. Особенно удручающими для европейцев стали итоги обсуждения энергетических вопросов. /30.05.06/

Андрей Федоров: На кону стоит политическая и экономическая независимость Европы, а это значит, что назрела необходимость в выработке эффективной политики ЕС в отношении России в целом. /24.05.06/

Андрей Федоров: ЕС хочет добиться отмены долгосрочных договоров, заключенных Газпромом с небольшим количеством покупателей. /16.05.06/

Андрей Федоров : Согласно новой концепции, был поставлен вопрос о развертывании значительно более компактных баз в Польше и в новых странах-членах НАТО, таких как Болгария и Румыния /02.02.06/

Андрей Федоров: Можно допустить, что по ряду вопросов трансатлантические разногласия будут иметь место и в дальнейшем. Тем не менее, есть все основания предполагать, что США и их европейские союзники смогут разумно разделить функции. Ведь, несмотря на все разногласия, у США и Европы есть общий культурно-цивилизационный фундамент, прочность которого вполне достаточна для сохранения единства евроатлантического мира.  /21.10.05/