Мы продолжаем серию публикаций по материалам исследования беларусского образования за период с 2020 по 2023 гг., которое проводилось в рамках проекта «Восьминог». Первая публикация была посвящена «Анализу секторальных исследований системы образования Республики Беларусь в 2020–2023 гг.». Сегодня мы познакомим вас с ключевыми тезисами второго исследования по теме «Анализ официальных программных документов 2020–2023 гг.».

За период с 2020 по 2023 гг. государственные органы РБ приняли несколько десятков нормативных документов, регламентирующих деятельность образовательных учреждений и граждан в системе образования. Все эти документы можно разделить на две группы: 1) документы программного (стратегического) и 2) документы оперативного (конъюнктурного) значения.

Среди всех программных документов первой группы выделяются два рамочных, содержание которых имеет наиболее интегративный, а действие — наиболее долгосрочный (стратегический) характер: Концепция развития системы образования Республики Беларусь до 2030 года (2021) (далее — Концепция) и Кодекс об образовании (2022) (далее — Кодекс).

В то же время, в фокусе внимания остаются документы оперативного значения, которые, как правило, выполняют роль легализации спонтанной практики принятия политических решений в сфере образования задним числом («rule by low»). Благодаря такому подходу становится возможным увидеть, в каких случаях имеет место разрыв (gap) и диссонанс между программными и оперативными официальными документами, а в каких — согласие и консонанс.

Стратегические цели, rule by low и реальность: движение вспять

Концепция позиционирует беларусскую систему образования как часть мирового образовательного пространства и декларирует а) следование мировым тенденциям в сфере образования, а также б) предполагает продуктивный обмен опытом как основной ресурс для реализации вышеозначенной цели обновления.

Однако, на практике и согласно конъюнктурным нормативным документам («rule by low»), за последние 3 года происходит прямо противоположный процесс (само)изоляции Беларуси. Скобки здесь акцентируют акторность (в лице демократических стран и/или самой РБ) в том изоляционистском процессе, который был запущен нелегитимными властями Беларуси после выборов 2020 г. и затем существенно усилился в 2022 г., после соучастия Беларуси в российской военной агрессии против Украины.

С одной стороны, мы видим изоляцию Беларуси на всех трёх уровнях образования демократическими странами и международными организациями в 2022 г.: PISA отказала Беларуси в проведении мониторинга уровня знаний и компетенций обучающихся в средней школе (МСКА 1-3); WorldSkills International запретила участие Беларуси (WorldSkills Belarus) в своих мероприятиях на уровне профессионально-технического образования (МСКА 4-5); Европейское пространство высшего образования приостановило членство Беларуси в Болонском процессе (МСКА 6-8).

С другой стороны, власти Беларуси методично изолируют себя из мирового образовательного пространства, разрывая международные договоры и нарушая взятые на себя обязательства с развитыми демократическими странами мира. Ещё до начала войны против Украины из страны были изгнаны почти все представительства по образованию, науке и культуре развитых демократических стран мира (наиболее яркий пример — «удаление» Института Гёте). После начала военных действий в Украине Беларусь разорвала в одностороннем порядке соглашение с Польшей о признании равнозначности высшего образования и ученых степеней в науке и искусстве, подписанное в Варшаве 28 апреля 2005 года (см.: Постановление № 728 Совета Министров РБ от 25 октября 2022 г.).

В мае 2023 г. были внесены изменения в закон «О воинской обязанности и воинской службе», которые отменили отсрочку от службы в армии для обучающихся за рубежом белорусов (см. поправки от 11 мая 2023 г. № 268-З) и тем самым фактически ввели запрет на академическую миграцию для мужской части населения.

Россия — ключевой бенефициар (само)изоляции Беларуси

Главным бенефициаром процесса (само)изоляции Беларуси является Российская Федерация. Это заметно на всех уровнях образования (хотя и в разной степени). Так, на уровне среднего образования правительством РФ финансируется (в размере около USD 100 млн) создание 150 инженерно-инновационных (STEM) классов в рамках госпрограммы РОББО, а также с 2023 г. в спешном порядке введён централизованный экзамен в качестве аналога российского ЕГЭ. На уровне профессионально-технического образования происходит «ползучая» переориентация на российский рынок труда и соответствующие ему требования к знаниям и компетенциям обучающихся ПТО и ССО Беларуси.

По данным руководителя представительства Россотрудничества в Беларуси Юрия Макушина количество мест по квоте правительства Российской Федерации за счет федерального бюджета для абитуриентов из Беларуси в российские вузы увеличилось с 73 в 2019 году до 1100 в 2022 г. В 2023 г. количество мест по квотам возросло до 1300.

В дополнение к этому, не менее 1000 молодых беларусок и беларусов ежегодно поступают в вузы РФ на платной основе (и в нарушение вышеупомянутого закона об отмене отсрочек). По данным заместителя директора департамента международного сотрудничества Минобрнауки РФ Елены Горожанкиной по состоянию на март 2023 г. в вузах РФ уже обучается более 12,5 тыс. граждан и гражданок Беларуси, что составляет 5,5% от общей численности студентов вузов РБ по состоянию на 2023/2024 уч. г.

Система управления образованием: между армией и тюрьмой

Согласно рамочным программным документам (Кодекс и Концепция), одна из первоочередных задач государственной политики в сфере образования состоит в том, чтобы зафиксировать безусловное доминирование государственного управления над общественным (См. Концепция, Глава 3; Кодекс, Статья 2, п. 1.9). При этом сама система управления уже давно имеет вертикальный персоналистский характер. В новой редакции Кодекса (2022) отсутствует само понятие «автономия» и, соответственно, весь комплекс правовых норм, легитимирующих и регулирующих правовые отношения ключевых субъектов в сфере образования.

Формально-юридически декларируется, что система управления «строится на сочетании принципов единоначалия и самоуправления» (Кодекс, Ст. 21, п. 1). Однако, совет — основной орган самоуправления всех образовательных учреждений Беларуси (от дошкольных до лечебно-воспитательных) — «возглавляет руководитель учреждения образования» (Кодекс, Ст. 24, п. 4), который, в свою очередь, жёстко встроен в управляющую вертикаль административной исполнительной власти. В свою очередь вся управленческая вертикаль венчается личностью Президента Беларуси, имеющего такую полноту власти и контроля над системой образования, которая может быть выражена следующей часто употребляемой в Кодексе лаконичной формулировкой: «если иное не установлено Президентом РБ».

Милитаризация системы образования — появление военруков в средних школах, проректоров «по безопасности и кадрам» в вузах (с декабря 2020 г.) и ряд других мер «в условиях военного времени» — существенно приблизила систему образования (по модели управления) к армии и/или пенитенциарной системе. И это, пожалуй, единственный пункт, по которому между стратегическим видением, конъюнктурными нормативными документами («rule by low») и практикой нет никаких существенных разногласий.