В субботу, 29 марта в Праге в очередной раз обсуждались вопросы внешней политики ЕС после его расширения. Основой для дискуссии стало выступление председателя Еврокомиссии Романа Проди. Комиссар по вопросам расширения Европейского союза Гюнтер Верховен заявил, что уже обнародованный проект концепции «нового соседства» находится в стадии интенсивной разработки и в скором времени будет рассмотрен Еврокомиссией. Любопытным на конференции было то, что вся «общая внешняя политика ЕС» обсуждалась по двум направлениям — ситуация вокруг Ирака и будущая политика в отношении 14 государств — «новых соседей».
События, связанные с войной в Ираке, прояснили одну из важнейших тенденций формирующейся «постбиполярной» и «постсентябрьской» системы международных отношений. Речь идет о попытке Европы реализовать свой собственный внешнеполитический подход, без оглядки на традиционный трансатлантический консенсус. Похоже, что позиция Германии и Франции по иракскому кризису отражает не просто стремление политических лидеров укрепить свое положение, опираясь на широкое антивоенное общественное мнение этих стран, но и делает реальную попытку выразить свои интересы — как национальные, так и общеевропейские, одновременно. Ясно, что и та, и другая страна играют ключевую роль в Европейском Союзе, и дальнейшее его развитие будет зависеть от успехов франко-германской кооперации на этом направлении. Этот современный политический прецедент ценен не только неожиданно последовательным поведением этих стран, но и, что гораздо важнее, реальной претензией на придание Европейскому Союзу статуса одного из главных акторов международных отношений. Американский эксперт Ч. Майнс, например, указывает, что «существует четыре признака державы-гегемона: ресурсы, воля, стратегия и образец». Все эти качества в той или иной степени уже присущи ЕC, а его расширение означает их непременное развитие. Понятно, что «иракский» прецедент Германии и Франции — лишь возможное гипотетическое начало, которое может и не реализоваться в европейский политический полюс глобального характера; но с большой долей вероятности можно предположить, что попытки устроить и развить самостоятельное внешнеполитическое измерение, основанное на европейских интересах, будут продолжаться. И дело здесь не в позициях отдельных европейских политиков, а в законах устойчивого и сбалансированного развития. Вопросом остается лишь возможность именно ЕС стать необходимым и достаточным балансом в мировой расстановке сил.
Сомнения относительно быстрой реализации такой возможности порождены тем, что перед ЕС стоит огромный комплекс задач, которые требуют своего одновременного решения. Преодоление современной экономической и политической асимметрии ЕС накладывается на необходимость разрешения новых внутриевропейских противоречий и проблем, возникающих в связи с расширением, и способных повлиять как на скорость и качество развития самого Союза, так и на интенсивность сотрудничества с новыми восточными соседями (Беларусью, Молдовой, Россией и Украиной). В том числе, проблема формирования центральных органов Союза; необходимость проведения внутренней реформы, направленной на оптимизацию управления; проблема реального равноправия в реформируемом Союзе (формирование союзного центра неизбежно будет сопровождаться усилением формальной и неформальной иерархии стран — членов ЕС, на низших этажах которой изначально оказываются новые члены ЕС), некоторые другие проблемы. И в силу этого очевидно, что в ближайшее время ЕС может стать более эгоцентричным. Ему придется возобновить и укрепить в другом, более масштабном формате экономический протекционизм — свой ключевой, базовый принцип, абсорбировать новые страны, не теряя при этом динамику экономического развития. Такая ситуация не побуждает к особому вниманию, терпеливому отношению, реальной ответственности за развитие соседних государств, или, пользуясь лексикой европейцев, периферийной зоны.
Однако прогнозируемый эгоцентризм ЕС совпадает с обострением понимания того, что развитие европейской интеграции, расширение Европейского союза требуют нового уровня кооперации со своими восточными соседями, особенно в вопросах общеконтинентальной (а после иракской войны и мировой) безопасности, стратегического экономического сотрудничества на общем европейском пространстве, единой энергетической инфраструктуры, экологии, миграции, борьбы с международным криминалом. Иначе говоря, проблемы, связанные с развитием ближайших соседей, — это уже проблемы и новой объединенной Европы.
Понимание этого подтверждается довольно интенсивными разработками в Европе в последние два года новых концептуальных подходов и документов. Одним из наиболее известных является разработка Брюссельского Центра европейских исследований «Wider Europe». Эта концепция охватывает расширенный формат ЕС, государства периферии (Беларусь, Молдова, Украина) и Российскую Федерацию и, фактически, развивает уже хорошо забытую, озвученную 15 лет назад идею «общеевропейского дома».
Некоторые новые свежие идеи были предложены польским МИДом в недавно обнародованном неофициальном (non-paper) документе, называемом в экспертных кругах «концепцией восточной политики ЕС». В нем отмечено, что Польша этим документом хотела бы внести свой вклад в формирование политики Евросоюза в отношении его будущих восточных соседей: «Основной целью данной политики должно стать упразднение существующих разделительных линий посредством оказания соседним странам помощи и тесного сотрудничества с ними на основе общих ценностей и интересов». Этот императив определяет долгосрочную перспективу, в рамках которой не исключается будущее членство восточных соседей в ЕС: «В долгосрочной перспективе эти страны, если они того пожелают и если будут в состоянии удовлетворить критериям членства в ЕС, должны иметь возможность вступления в Евросоюз, хотя их интеграция, очевидно, будет носить гораздо более сложный и длительный характер, чем интеграция нынешних кандидатов из числа стран Центральной и Восточной Европы».
Другим существенным моментом этой разработки является предложение о применении принципа дифференцированной увязки «прогресса реформ в данных странах, достигнутой между ними и Евросоюзом степенью внешнеполитической координации и совпадения основополагающих ценностей». Польские разработчики предлагают ЕС выработку и принятие всеобъемлющей платформы для своей восточной политики. «Такая платформа должна оставлять возможности для развития с каждой из соответствующих стран индивидуальных отношений, подчиненных в то же время видению конечной модели такого сотрудничества. Подобная платформа могла бы составить „восточное измерение“ ЕС и способствовать координации политики и проектов расширенного ЕС и его государств-членов в отношении восточных соседей».
Как среднесрочная перспектива обозначается формирование «Европейского пространства политического и экономического сотрудничества» в рамках «Большой Европы», которое должно строиться на основе концепции общего европейского экономического пространства, и контуры которой уже наметились в рамках диалога с Россией, включая политическое, социальное и человеческое измерения сотрудничества. Статус существующих соглашений с Украиной и Молдовой предлагается повысить до уровня соглашений об ассоциированном членстве, чтобы отразить возросшую значимость отношений ЕС с этими странами после предстоящего расширения, а также ожидания самих данных государств.
В отношении Беларуси предлагается предусмотреть возможность заключения аналогичного соглашения, при улучшении в ней внутриполитической ситуации: «Действующий в отношении Беларуси принцип „увязки“ должен предусматривать готовность ЕС к активизации сотрудничества с ее властями в случае начала ими демократических реформ. Одновременно необходимо более активно поддерживать демократически настроенные силы и местные власти, развивать трансграничное сотрудничество и человеческие контакты, наращивать объемы помощи, оказываемой мелким и средним предприятиям, средствам массовой информации и неправительственным организациям. В нынешней ситуации помощь должна быть, прежде всего, направлена на развитие гражданского общества и повышение готовности общества принять реформы».
Очевидным является факт, что Польша может сыграть и уже начинает играть особую роль в развитии сотрудничества нового, расширенного Европейского Союза с восточной периферией — будущими странами-соседями, в первую очередь с Беларусью, Молдовой и Украиной. Сотрудничество по линии ЕС — Россия требует более масштабного подхода, где Польша уже не выглядит таким бесспорным контрагентом европейцев, хотя и в этих рамках у Польши останется ее специфическая миссия.
Ключевое место Польши обусловлено целым рядом политических и исторических обстоятельств. Во-первых, Польша по своим, так сказать, «физическим» параметрам неизбежно причисляется к числу крупнейших государств-членов Европейского Союза, и само ее вступление имеет огромное значение для нового формата ЕС. Динамика экономического развития Польши за последние 10 лет также не позволяет считать эту страну аутсайдером. Наконец, Польша получает самую протяженную восточную границу ЕС — Калининградская область, Беларусь и Украина, а значит, принимает на себя ответственность за необходимое инфраструктурное, информационное и сервисное обеспечение этой границы. Кроме всего прочего, Польша имеет большие торгово-экономические интересы на рынках этих стран, уже сложившуюся многогранную и многоуровневую систему приграничного сотрудничества, традиционное историко-этническое сопряжение и единство с этим пространством.
Помимо того, вступление Польши в Европейский Союз открывает для нее возможность стать своеобразным государством-экспертом по восточной политике и освоить значительные средства из европейского бюджета, выделяемые для обустройства, по бытующему в ЕС образному выражению, «восточной периферии». Конечно, на эту роль претендуют и другие страны, например, в отношении Беларуси таким государством-экспертом может быть Литва, но шансы у Польши более весомы.
С другой стороны, сами новые соседи крайне заинтересованы как в интенсификации европейского сотрудничества во всех областях, так и в сохранении хорошего уровня приграничной кооперации. Польша выглядит в этом случае как более близкий и более понятный партнер и контрагент, но уже с обратной стороны. При этом историческая и этническая близость играют очень важную роль.
Политическая элита в Польше, похоже, в основном, пережила болезни роста и период тотального отторжения всего того, что связано с востоком, хотя до сих пор это нельзя сказать обо всем польском обществе. По результатам одного из опросов, проведенного в январе 2003 года, Беларусь заняла третье место в списке стран, которые жители Польши считают своими врагами. Вообще, ровно половина опрошенных назвали врагом Россию, 40 процентов — Германию, 17 процентов — Беларусь, 7 процентов — Ирак.
Для Беларуси особая роль Польши определяется еще и довольно масштабным уровнем разнообразной кооперации. В Беларуси работает свыше 300 компаний с участием польского капитала, в Польше — свыше 40 с участием белорусского. Белорусско-польскую границу в прошлом году, например, белорусы пресекли примерно 5 миллионов раз, несравнимо больше, чем поляки, и в пять раз больше, чем россияне. Много белорусов работает в Польше, особенно на стройках. Польские наблюдатели подсчитали, что с введением виз движение на белорусско-польской границе уменьшится в пять раз.
Бывший министр иностранных дел, профессор Бронислав Геремек, недавно подчеркнул: «Беларусь — это наш сосед. Мы имеем сильные исторические связи, а сейчас, по большому счету, и общие интересы. Я надеюсь, что план, который предложила своим партнерам Польша и который дает Беларуси конкретный шанс на присоединение в будущем к Евросоюзу, станет основой политики Брюсселя в отношениях с Минском».
Хорошо известно, что Польша в последние годы в отношениях с Беларусью придерживалась более гибкой политики, чем это делал Брюссель. Вот что говорил министр иностранных дел Польши В. Цимошевич на встрече с журналистами в феврале текущего года: «Наше отношение к тому, что происходит в Беларуси известно. Так же, как и ряд демократических стран, мы критически относимся к многим элементам политической ситуации в Беларуси. И это, естественно, усложняет сотрудничество с Минском. Однако мы придерживаемся такого мнения, что с соседями необходимо сотрудничать. Есть много проблем, как хозяйственных, так и общественных, связанных, например, с приграничными регионами двух стран. Этим необходимо заниматься вместе. Например, создание еврорегиона „Беловежская пуща“, в рамках которого мы можем заниматься реальными проблемами людей, природы, как бы минуя ту разницу, которая существует между нашими странами в политических вопросах. (С точки зрения белорусского общества, Польша, пользуясь этим гибким подходом, может более чем какая-либо другая страна способствовать реальному расширению сотрудничества в самых разных областях, реализуя таким образом концепцию культурно-гуманитарной конвергенции Беларуси и Европы — В.У.) Сотрудничество такого типа мы будем продолжать. Беловежская пуща — это особенное место, которое имеет большое значение для экологии всей Европы. Там нельзя использовать традиционные методы охраны границы, уничтожая гектары деревьев, чтобы установить обычные охранные системы. То, что осталось на польско-белорусской границе в наследство от Советского Союза и Польской Народной Республики, вызывает неприятные чувства. Это демонстрация неестественного раздела государств и людей и, что еще хуже, физического раздела единого экологического организма, каким тысячи лет была Беловежская пуща. Жаль, что так сложилось. Я надеюсь, что в будущем от этого можно будет отказаться».
В определенной степени финальную черту всем европейским разработкам подвел представленный комиссаром по делам внешних отношений Евросоюза Крисом Паттеном документ «Wider Europe — Neighbourhood: A new framework for relations with our Eastern and Southern neighbours», принятый в Страсбурге на сессии Европарламента 11 марта 2003 г. Этот документ, который для краткости уже называют «О новом соседстве», предусматривает более тесную экономическую и политическую интеграцию, основанную на «общечеловеческих гуманитарных ценностях». Беларусь, Украина, Молдова, Россия и 10 государств Южного Средиземноморья (Алжир, Египет, Израиль, Иордания, Ливан, Ливия, Марокко, Палестина, Сирия, Тунис) названы «дружественным кольцом ближайших соседей». Определена десятилетняя стратегия отношений со странами-соседями, вступление которых в ЕС пока не предполагается, хотя всем «ближайшим соседям» в перспективе обещано место на едином внутреннем рынке Евросоюза, что должно сопровождаться распространением на них «четырех свобод ЕС»: свободного перемещения людей, товаров, услуг и капиталов.